– Типа цирк бесплатный?
– Нет, – ответила девушка. – Мы должны знать, что доверяем наше оружие лучшим.
– Жаробой? – иронически поинтересовался я.
– Не совсем, – с улыбкой сказала Клавдия. – Тебе понравится.
Амазонка извлекла из пластикового короба на столе детали: рамочный приклад, объединенный с рукояткой, блок оптического прицела, ствольную коробку с коротеньким, дырчатым стволом и странную толстую трубу.
Не успел я глазом моргнуть, как в руках «дикой кошки» появилось оружие с непривычно толстым стволом и оптическим прицелом.
– Это что? – с подозрением поинтересовался я.
– Бесшумная винтовка, – ответила Клавдия.
Амазонка загнала в магазин патроны, вставила его в винтовку. Девушка повернулась к мишеням, вскинула оружие и нажала на спусковой крючок. Оружие довольно сильно хлопнуло и, лязгнув, выбросило гильзу.
– И ты называешь это бесшумным? – поинтересовался я. Потом добавил: – Ты попала хоть куда-нибудь?
И действительно, пуля явно не долетела до стены.
– Ну, ты разберешься, – с легкой досадой сказала Клавдия. – Сейчас девочки дадут твоим ребятам бесшумные автоматы, и они тут постреляют.
– А мы?
– Мы к цитадели пойдем. Заодно я тебя в курс введу.
– Мужиков не обижать! – строго обратился я к амазонкам.
– Да ладно тебе, – ответила Клавдия. – Хочешь, Катька с Кастетом помирятся прямо сейчас.
– Мы люди сильные, но отходчивые, – заметил я. – Кастет, ты как, не в обиде?
– Нет, командир, – с кривоватым смешком, очевидно вспомнив, как билась под ним амазонка, ответил тот.
– Катька, подойди, – приказала Клавдия.
Та с явной неохотой подошла и, опустив голову, произнесла слова извинения. На это Кастет ей ответил, что все они погорячились, но что прошло, то прошло.
Удовлетворясь этим, я пошел с Клавдией. Скоро импровизированный огневой рубеж скрылся за кустами.
Девушка замедлила шаг, приблизилась вплотную и вдруг поцеловала, крепко и страстно. Целовалась она умело и оглушительно. У меня были заняты руки, а когда я сообразил бросить цинки, мне ничего не оставалось, как взять амазонку за ягодицы.
Я прижал ее к дереву, жадно ощупывая тело: большие упругие груди с твердыми сосками, тонкую талию, бедра. Клавдия закинула ногу мне на спину, давая почувствовать влажное тепло в низу живота.
Девушка терлась, прижималась и вскрикивала, будто уже была в оргазме. Но как только я попытался расстегнуть на ней комбинезон, она с неожиданной силой отпихнула меня.
– Ты чего? – спросил я.
– Сначала дело, – отрезала амазонка.
– Как я теперь стрелять буду? – поинтересовался я, глядя на трясущиеся ладони.
– А как ты хотел? – ответила «дикая кошка». – Мы вообще-то воевать едем, всякое может быть.
– Так ты для правдоподобия? – высказал догадку я.
– Смотрите, какие мы умные, – немного раздраженно заметила амазонка.
Мне стало обидно, и я ограничил общение с ней односложными замечаниями. Винтовка оказалась в стрельбе крайне неудобной, с хитро-мудреным прицелом.
Использование оптики мне никогда толком не удавалось. Мобильность и обзорность терялись абсолютно, а к тому же я никак не мог приладиться к наглазнику, и в поле зрения прицела то и дело мелькали серые поля.
«Винторез» не стал исключением. После пары промахов я отказался от использования ПСО и перешел на «линейку». Но и открытый прицел был, мягко говоря, странным. Насечки на целике шли через десяток метров. После старого доброго АКМ с дальностью прямого выстрела в 350 метров все эти ухищрения сильно раздражали.
Мне пришлось выпустить пару магазинов, прежде чем я понял траекторию движения зарядов и стал попадать в точку. Ошибаться с расстоянием было нельзя. Это «супероружие» не прощало погрешностей. Клавдия довольно ехидно комментировала мои действия, говоря, что такой профессионал, как я, мог бы сразу освоить винтовку.
Сначала мне хотелось пнуть ее под зад, но потом я понял, отчего она так поступает. И все ее замечания меня больше не волновали. Но тем не менее я решил сделать потом ей какую-нибудь пакость в отместку.
Клавдия обьяснила, в чем будет состоять моя работа.
– Даня, мы сейчас потренируемся. Видишь окна нижней боевой галереи цитадели?
– Да.
– Тебе нужно попасть туда. В Суздале дистанция от тридцати до ста метров, точней не скажу.
– В кого? – поинтересовался я.
– Там по галерее ходит парный пикет стражников, – невозмутимо сказала амазонка. – Если их не убрать, они поднимут тревогу раньше, чем мы доберемся до стены. На башнях пулеметные точки, положат всех на раз. В стены попадать нельзя. В доспехи тоже. Удар о металл или кирпич привлечет внимание. Область поражения противника – лицо или шея.
И тут мне захотелось просто пристрелить ее. Это почти невозможно – воткнуть пулю в предрассветных сумерках по движущейся малоразмерной цели, когда та появится в окошке шириной, дай бог, тридцать сантиметров?
– Ты понимаешь, о чем просишь? – поинтересовался я, чувствуя, как внутри закипает бешенство.
– А ты думал, тебя пригласили за красивые глаза? – жестко спросила амазонка. – Я знаю, что ты умеешь стрелять в почти полной темноте и с завязанными глазами на слух. А это для тебя – раз плюнуть.
– С этим оружием я могу промахнуться, – предупредил я.
– Тогда мы все умрем, – просто сказала Клавдия. – А ты умрешь первый, потому что я убью тебя.
– Сомневаюсь… Но все равно… забавная перспектива, – заметил я. – Что будет в качестве пряника?
– Откуда я знаю, – огрызнулась амазонка. – Приведешь Ганьку князю – будет тебе то, что попросишь. А еще верней – дочка князева сама тебе даст чего-нибудь.
– Как-то ты не очень к ней расположена. А ведь были подругами когда-то.
– Когда-то были, – помрачнев, ответила девушка. – Потому что раз княжна, то в шоколаде. А другим только свечку держать выпадает.
– Значит, тут замешан мужчина, – заметил я.
Почему-то перед глазами появился он, слащавый красавчик Роман.
Потом возникла более насущная мысль – дать амазонке прикладом по голове, забрать ребят и делать ноги.
Но тут я услышал из-за кустов дикое чмоканье, прерывистое дыхание и переливчатый хохот.
Не сговариваясь, мы с Клавдией поднялись и кинулись на звук. В вечернем полумраке предстала картинка из мирной гражданской жизни.
Кастет повалил на землю высокую белобрысую амазонку, с которой цапался накануне, и набросился на нее, целуя в шею и оголенную грудь. Довольная девушка слабо отбивалась, хохоча и восклицая: – Вася, да ты чего такой голодный?
