Единственным, что я сумела ответить, было: «Хорошо сказано».
На протяжении всего разговора сердце гулко стучало у меня в груди. Этот сексапильный мужчина, который был для меня недосягаем, позволил мне заглянуть в его сексуальную жизнь. Я могла лишь вообразить, как женщины кидаются на него. Он был не просто великолепен, он был врачом. И если он говорил правду о размере своего члена…
– Почему ты так смотришь на меня? – спросил он.
Мое сердце билось громко, часто и страстно.
– То есть ты действительно думаешь, что, переспав с тобой, женщины влюбляются в тебя?
Он кивнул.
– Хотелось бы мне, чтобы это было неправдой, но да, это я и хочу сказать.
Что-то щелкнуло у меня внутри.
Может быть, это было вино, может быть, искорки в его озорных глазах. Черт, это мог быть напряженный член в его штанах, но мастер на все руки, сидевший во мне, хотел помочь – хотел доказать ему, что он ошибается. Конечно, я хотела когда-нибудь испытать настоящую любовь, но между тем я была чертовски близка к легкомысленной идее о пылком романтическом свидании.
– Что, если я смогу доказать обратное? – Мой голос звучал на удивление уверенно, несмотря на всю нервозность, которая внезапно охватила меня.
– Что ты говоришь? – Он сидел в напряженной позе, как если бы его тело сжалось в спираль и каждая его мышца находилась в состоянии готовности.
В моей голове метались порочные мысли. Я изо всех сил пыталась уговорить себя отмахнуться от них, но, черт, я видела этого мужчину обнаженным, и теперь мы жили под одной крышей.
– Ты готов доказать делом, а не словом?
– И заняться с тобой сексом? – Его губы дернулись, отвлекая меня.
Я встретилась с ним взглядом и не отвела глаз. Мне даже не нужно было произносить вслух «да».
– Зачем тебе это? – спросил он.
– Не считая оргазма? Возможность доказать тебе, что твоя теория никуда не годится.
Запустив пальцы в волосы, он уставился в потолок.
– Черт. – Его голос был хриплым и пронизанным болью.
Унылая Пейдж исчезла, а на ее месте была новая, дерзкая, сексуальная и смелая Пейдж. Я почувствовала себя живой, бесстыжей и порочной. Давненько я не ощущала ничего подобного. Кроме того, нам оставалось прожить вместе всего два месяца. Что могло бы случиться хуже, чем это?
– Когда начнем? – пробормотала я. Должно быть, алкоголь ударил мне в голову сильнее, чем я думала, потому что, мать твою, что?
Он снова подался вперед. От его греховной улыбки по моему телу пробежала победная дрожь. Я победила, я получу все, чего так страстно желаю. Он протянул руку и погладил меня по щеке большим пальцем, и я не смогла бы удержаться, чтобы не прижаться к его руке, если бы я этого захотела.
– Я не стану трахать тебя, пока ты пьяная. – Его голос звучал слишком хрипло, когда он сказал что-то вроде: «Поспи. Если завтра у тебя не пропадет желание, я в игре». А потом он поднялся и исчез в холле.
Отчасти я была взбешена, не говоря уже о том, что я была возбуждена до такой степени, что могла бы завизжать. Но главное, я почувствовала облегчение. Я, пошатываясь, встала на ноги и направилась по коридору в свою спальню. Предложение было дерзким и чреватым полным безумием.
Кэннон повел себя как джентльмен, оставив мне путь к отступлению открытым. Вероятно, это было к лучшему. Я была уверена, что к утру я приду в чувство.
Во всяком случае, я надеялась на это.
Глава 9
Пейдж
Проснувшись утром, я была уверена, что вчерашний вечер был дурным сном. Потом я сбросила ноги с края кровати и, увидев, что на полу валяется скомканное платье цвета шампанского, нахмурилась, когда в моей памяти замаячили туманные вспоминания о прошедшем вечере. Но меня снова толкнул влажный нос пушистого комочка. Энчилада хотел писать.
Собравшись с силами, я на цыпочках вышла в коридор. В доме стояла полная тишина. Дверь в спальню Кэннона была прикрыта, и я проскочила мимо нее. Я взяла со стола поводок, а потому видела это.
К кофеварке был приклеек стикер, на бумаге неразборчивым почерком Кэннона было накорябано:
Нам нужно поговорить.
Три коротких слова не могли привести к тому, чтобы я внезапно покрылась испариной, но, когда на меня обрушилась реальность прошедшего вечера, мне пришлось схватиться за столешницу, чтобы не упасть. Я действительно, на полном серьезе, предложила Кэннону заняться сексом. Это была та реальность, с которой мне теперь предстояло иметь дело. Обхватив голову руками, я глубоко вздохнула.
Если бы я могла остаться в своей комнате на целый день, я бы так и сделала. Но потом Энчилада снова заскулил.
– Хорошо. Пойдем, приятель. – Я взяла поводок и сунула ноги в туфли, а затем мы с Энчиладой спокойно, не устраивая сцен, вышли на улицу.
Я с облегчением выдохнула, когда мы перешли улицу и пришли на лужайку, где обычно гуляли… и в этот самый момент я заметила, что машины Кэннона нет на месте. Тошнотворное ощущение быстро переросло в полную панику.
О боже, неужели мое безумное предложение прошлой ночью заставило его уехать? Может быть, с утра он поехал прямо к Элли и сказал ей о том, что ему больше неудобно оставаться здесь. Я совершила сексуальное насилие над ее братишкой. Мать твою, она больше никогда не станет разговаривать со мной. Я пристально смотрела вдаль, на реку Гурон, пока Энчилада занимался своими делами, и мечтала о том, чтобы броситься в нее.
Когда Энчилада закончил, я взяла его на руки и, крепко прижав к груди, понеслась обратно домой. Дверь в комнату Кэннона была слегка приоткрыта, я, толкнув, открыла ее чуть шире и заглянула внутрь. Диван-кровать был разобран, а одеяла сложены и лежали на столе. В углу стояли его рюкзак и пара пакетов из магазина. То есть его шмотки были еще здесь, но меня это отнюдь не успокоило.
Его записка была от начала и до конца ясной, но что, черт побери, я скажу ему?
Разумеется, прошлым вечером я совершила огромную ошибку. Чтобы занять себя, я стала варить кофе и готовить завтрак. Потом приняла душ, как будто манипуляции с шампунем, бритвой и феном могли что-то исправить.
Я с нетерпением дожидалась окончания этих выходных. Прежде мне никогда в жизни так не хотелось, чтобы наступил понедельник. Я подумала, что, если спрячусь на работе, смогу забыться в повседневных делах, а потом все вернется в обычное русло.
Ох, как же я ошибалась.
Я услышала звук подъезжающего большого грузовика, который остановился у моего дома, мотор работал на холостом ходу. Потом раздался стук в дверь.
