Я все еще нервничала. Но давай же… это же Кэннон. Я знала его более двадцати лет. Он не сделал бы мне больно и не исчез бы утром, никогда больше не позвонив. Мы остались бы вместе в этом доме еще на пару месяцев, вероятно, пекли бы блины по утрам в воскресенье и смеялись над тем, как мы проводим время. Мы бы избавились от влечения, которое испытывали друг к другу, и двигались бы дальше. Это было лишь удовлетворением непреодолимого желания.
Он поставил свой бокал рядом с моим, потом склонился ко мне, проведя кончиками пальцев по моему подбородку, прежде чем повернуть мое лицо к себе.
Вот оно.
Он собирался поцеловать меня.
Пришло время доказать ему, что я способна провести с ним не одну ночь и не влюбиться в него – либо это, либо испуганной и одинокой поспешно удалиться в свою комнату. У меня было два варианта. Если только в ближайшие четыре секунды не раздастся пожарная тревога, его пухлые губы прильнут к моим.
В долю секунды приняв решение действовать, а не болтать попусту, я наклонилась к нему.
Кэннон улыбнулся, прижавшись ко мне губами, не спеша заявить о своих правах. Может быть, потому что знал, что я уже принадлежу ему. Может быть, потому что в отличие от большинства мужчин он понимал, что не стоит спешить. Мы оба желали этого, но отсроченное удовольствие было бы еще слаще, когда мы наконец испытали бы его.
Его губы медленно прижимались к моим, так чтобы наши языки могли соприкоснуться, вгоняя нас в искушение. Это было поразительно. Его губы впивались в мои, сливаясь с ними, принимая все, что я могла отдать. Его рука ласкала мой подбородок. Я ощущала пьянящий вкус вина на его языке, и понимала, что меня никогда так не целовали. Так властно. Так откровенно. Меня нельзя было назвать неопытной… но что бы я прежде ни делала, я больше не смогла бы назвать это поцелуем. Осторожно облизывая мой язык, Кэннон снова и снова учил меня, как целоваться.
Мать твою! Я целуюсь с Кэнноном Ротом. Это должно было казаться странным и в высшей степени чужеродным. Мой мозг должен быть вопить: Прекрати! Прекрати! Но мне казалось, что на свете нет ничего естественнее. Наши языки двигались в такт, словно долгие годы тренировались, ожидая именно этого момента. Вожделение смешалось с наслаждением, разливающимся по моим жилам.
Слегка отстранившись, он опять усмехнулся, глядя на меня.
– Ты еще со мной?
Я жадно кивнула, опьяненная страстью к нему. Если он сумел заставить меня потерять голову после одного поцелуя, то было почти страшно думать о том, чем в итоге закончится эта ночь.
Он положил мою руку на выпуклость на своих брюках. Она была горячей и твердой, от этого у меня защемило все внутри.
– Ты чувствуешь это, Пейдж?
Я сглотнула, подавив стон. То, что я ощущала под своей ладонью, было таким теплым и массивным.
– Д-да.
– Ты хочешь, чтобы я вошел в тебя? – прошептал он, целуя меня ниже, в шею, пока я продолжала поглаживать через джинсы его возбужденную плоть.
– Господи, да.
Я ощутила кожей вибрацию от его теплого, приятного смеха.
– Хорошо, потому что я хотел трахнуть тебя с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет. Но сегодня дело не во мне. Я хочу постараться, чтобы было приятно тебе. Ты хочешь этого?
– Да, конечно.
– Тогда тебе нужно довериться мне.
На секунду я задумалась, способна ли я на это. Полностью потерять контроль над собой? Я была независимой женщиной, а что, если он – извращенец? Я отогнала от себя эти мысли. Возможно, нужно повременить с выводами… пока.
– Я доверяю тебе.
– Хорошая девочка. – Его губы еще раз встретились с моими, он целовал меня до тех пор, пока мое тело не затрепетало в похотливом безумии. Через несколько секунд он отпустил меня. Я неохотно убрала руку с его члена и открыла глаза.
– Ты абсолютно уверена, что хочешь сделать это? Как подсказывает мой опыт, это хорошим не кончится.
Для моего опьяненного вином, затуманенного страстью разума его предостережение насчет того, чтобы я держалась подальше, было столь же действенным, как какое-нибудь объявление на порносайте типа «вход только после восемнадцати лет».
– Я хочу этого. Я хочу тебя. – Говоря это, я заглянула прямо в его глаза изумрудного цвета, надеясь, что он почувствует неподдельное желание в моем голосе.
– Тогда давай перейдем в спальню.
Встав с дивана, я пошла следом за ним по коридору.
– Ты поэтому купил кровать?
– Да. Поэтому и потому, что диван был для меня коротковат.
Мое сердце гулко забилось, когда мы вошли в его спальню. Он застелил массивную, широкую кровать новыми простынями, а в воздухе вокруг нас витал аромат его мужского одеколона.
– Повернись, – пробормотал он.
Я повернулась лицом к большому зеркалу, висевшему на стене, а Кэннон встал позади меня. С улицы в комнату падали тени, но было достаточно светло для того, чтобы видеть, как его большие ладони движутся вверх по моим бедрам, талии и выше и приподнимают волосы с моих плеч. Потом он нежно поцеловал меня в шею. У меня по спине пробежали мурашки.
Я, как прикованная, наблюдала за тем, как его руки спускаются с моей шеи к плечам, ниже, охватывая мою ноющую грудь.
Я затаила дыхание, когда он провел пальцами по моим соскам.
– У тебя красивая грудь, Пейдж.
Он надавил большими пальцами на мои затвердевшие соски, и я чуть не задохнулась.
– Тебе нравится, когда ласкают твои соски?
В ответ я выгнула спину, прислонив голову к его груди, прижимаясь грудью к его ладоням.
– Приятно узнать об этом, принцесса. – Он поцеловал меня в шею сбоку. – Мне хотелось бы когда-нибудь трахнуть эти красивые сиськи.
Стянув с меня через голову рубашку, он бросил ее на пол. Моя грудь отяжелела, когда он расстегнул мой бюстгальтер и бросил его рядом с рубашкой. Я видела себя в зеркале обнаженной по пояс на фоне крупного, мускулистого тела Кэннона. Пока я смотрела, его сильные и уверенные пальцы скользили по моей грудной клетке.
Если я думала, что до этого мне было приятно, то теперь терпеть его большие, теплые ладони на моей обнаженной груди были почти невыносимо. Я прерывисто дышала, и искры, вылетая из сосков, осыпались у меня между ног. Но Кэннон мучил меня недолго. Его глаза потемнели, и он прикрыл глаза веками, когда его руки спустились ниже, скользнув в мои брюки, под нижнее белье.
Я задохнулась от такого долгожданного вторжения. Его пальцы соприкоснулись с моей скользкой плотью, и я сдержала стон.
– Нет, – сказал он. – Не сдерживай себя. Я хочу слышать тебя.
Он снова стал ласкать меня, кружа по моему клитору легко, как перышко, и я заскулила от наслаждения, одновременно испытывая облегчение от того, что ожидание закончилось, и с нетерпением ожидая большего.
