— А как же! — захохотала, одновременно закашлявшись, доктор Фентон. — Просто супер. А как же… Зови меня Фентон. Никаких «докторов». Просто Фентон, и все. Мне так больше нравится. Давай поговорим немного о деле Эллингэма. Что еще ты читала по этой теме?
— Как что? — сказала Стиви. — Все.
— Какие книги, какие статьи? Я должна понять, что тебе известно.
— Мне известно… я думаю… все, — ответила та.
— Мы встретились поговорить, — произнесла Фентон, — так что давай говори, расскажи мне об этом деле.
Просить человека просто поговорить о деле Эллингэма было сродни просить его «просто поговорить» о прошлом или о науке.
— С чего начнем? — спросила Стиви. — С той самой ночи, с предшествующего ей периода или…
— С ночи, — сказала доктор Фентон, сжимая губами сигарету.
Парень отошел от стойки, принес им два кофе, поставил на стол, и Стиви вернулась в 13 апреля 1936 года, к Альберту Эллингэму, остановившемуся на подъездной дорожке. Потом перечислила все общеизвестные факты той ночи: о том, кто где находился, о телефонных звонках, о поездке Джорджа Марша, о меченых банкнотах и о том, кто и как их отвез. Время от времени доктор Фентон задавала ей вопросы, и Стиви без запинки выдавала требуемые сведения.
— Отлично, — сказала доктор Фентон примерно полчаса спустя, выкурив за это время три сигареты, — ты провела неплохую предварительную подготовку. Скажи, кто, на твой взгляд, похитил Айрис и Элис Эллингэм? Кто на самом деле был Лукавым?
— Не знаю, — ответила Стиви.
— Не Антон Ворачек?
— Конечно, нет.
Доктор Фентон долго смотрела на девушку, затягиваясь сигаретой. Стиви даже слышала, как горит папиросная бумага.
— В этом деле замешаны деньги, — произнесла доктор Фентон, — впрочем, они замешаны всегда. Антону Ворачеку до денег не было никакого дела. Чтобы расследовать это дело, надо пойти по следам денег. Похититель Айрис и Элис, кто бы он ни был, знал, сколько денег хранилось в сейфе в кабинете Эллингэма. Откуда об этом мог пронюхать Антон Ворачек, черт бы его побрал?
— Деньги регулярно доставлял банк, — сказала Стиви, — бригадам рабочих платили наличными. Многие знали, что они там. Разговоры об этом, по крайней мере, ходили.
— Правильно. Так все говорят. Проблема лишь в том, что доставлялись деньги очень аккуратно и количество имевшейся наличности варьировалось. Надо было точно знать, когда они поступают и когда заканчиваются.
Стиви, согласившись с этим, ничего не сказала. Как и большинство тех, кто был знаком с делом.
— Тогда, — продолжала доктор Фентон, — надо присмотреться к домочадцам, а народу в тот момент в доме было полно. Человек двадцать штатных сотрудников плюс еще сотня во владениях Эллингэма каждый день недели. Бригады рабочих, персонал школы, учащиеся. И гости. Наверху были Леонард Холмс Нейр и Флора Робинсон, хотя к тому моменту, когда на сцену вышел Джордж Марш, чтобы помочь, ее, очевидно, уже нельзя было найти. В общем, целая куча народа, есть из кого выбирать. Но только не Антон Ворачек. Он был анархист и не пользовался популярностью — идеальный козел отпущения, если на кого-то надо повесить преступление. Я хочу сказать, что верить в это — то же самое, что считать, будто Кеннеди убил Освальд и ему никто не помогал.
Стиви закрыла на это глаза. Обсуждать теории заговоров ей казалось рановато.
— Но это «Дело Эллингэма 101». А ты, похоже, несколько выходишь за его рамки.
Она потушила сигарету о стол, на вид не самый опрятный. Во все стороны полетел серый пепел.
— Ладно, — сказала Фентон, — я тебя беру. Мне говорили, у тебя есть доступ к мансарде в Гранд-Хаусе.
Стиви кивнула.
— Отлично, — Фентон залезла в сумку и вытащила блокнот из линованной бумаги с множеством загнутых страниц, — мне нужно кое-что проверить. Отчетливо прояснить ряд подробностей. Некоторые из них касаются архитектуры. Нужно выяснить, есть ли там кое-какие детали, и если да, то описать, на что они похожи. Вполне возможно, что в этой мансарде ты обнаружишь что-нибудь еще. Думаю, там есть какие-то внутренние документы. Надо посмотреть списки гостей, расписание и все такое прочее. Все это должно храниться в учетных журналах.
Она пододвинула Стиви блокнот и сказала:
— Проверишь все это для меня. Запишешь подробности. Это твоя работа. Дерзай и прояви себя во всей красе.
Стиви взяла блокнот и пролистала его. Вопросы Фентон касались меню, узоров на китайском фарфоре, пребывания тех или иных лиц в доме в определенные дни, цвета стен. Вещей самых что ни на есть обыденных.
— Моя книга все изменит, — сказала Фентон, — я обладаю информацией, которая очень многих удивит.
Стиви с интересом подняла на нее глаза.
— Что же это за информация?
— Пока я оставлю ее при себе, хотя ты и сама сможешь все узнать, если преуспеешь в своей работе.
Претензия прозвучала серьезно. Но у Стиви в сумке, опять же, в этот самый момент находилось нечто, что могло бы придать делу совсем новые очертания. Она захватила эту вещицу с собой потому, что не пожелала оставлять, уезжая из школы, а еще потому, что ей в голову пришла фантазия показать коробочку профессору, чтобы они тотчас же объединились и разобрались в деле Эллингэма. Но доктор Фентон, или просто Фентон, своим поведением не сподвигла Стиви ей открыться. Она оказалась как-то… скучнее, чем ожидала Стиви. Может, из-за сигарет. Хотя, может, и по другой причине. Из-за ее глаз, из-за манеры сидеть. С Фентон что-то было не так.
К ним подошел юноша, примерно ровесник Стиви. Светловолосый, с россыпью золотистых веснушек на скулах и носу. На нем были облегающая черная толстовка, поверх которой он надел синюю шерстяную куртку, и лыжная шапочка. При ходьбе он опирался на локтевой костыль, сжимая его в левой руке. На другое плечо парень закинул латаный холщовый рюкзак.
— Я нашел, где припарковаться, — сказал он, — привет.
Последнее слово было обращено к Стиви.
— Это мой племянник, Хантер, — сказала Фентон, — а это Стиви, моя новая ассистентка, будет помогать мне с книгой. Вы пока поговорите, а я схожу в туалет. Через минуту вернусь.
Фентон встала, схватилась за стол, будто ее повело, и тяжело потопала в кафешку.
Хантер прислонил костыль к стене и опустился на тот же стул, где до этого сидела его тетка. Их сходство было лишь отдаленным и сводилось к одинаково большим голубым глазам. Причем у него их окружали густые светлые брови, постоянно нахмуренные и образовывавшие на переносице складку.
— Ты из Эллингэмской академии? — спросил он.
— Ага. А как ты догадался?
— Тебя зовут Стиви. Ты работаешь над ее книгой. Когда в школе умер студент, твое имя упоминалось в новостях.
— А… ну да, — ответила она, явно смущенная простотой его объяснения, — правильно.
