— Ты знаешь, кто мой отец? — спросила я хрипло и задумчиво.
Женские руки замерли, а серые глаза придирчиво просканировали выражение моего лица.
— Конечно, знаю, — кажется, в ее голосе проскользнул укор, и только тогда я поняла, насколько двусмысленно прозвучал мой вопрос.
Но слова назад не вернешь, а вот искра любопытства уже невольно загорелась внутри.
— А он… знает обо мне?..
На мгновение ее сосредоточенный взгляд устремился в пространство.
— Он не дожил до твоего рождения, — неохотно отозвалась мама, а у меня свинцовое замешательство пронеслось в груди.
— Что случилось?..
Вместо ответа, она вдруг стряхнула воду с рук и уверенно отстранилась от ванной.
Стянув полотенце, женщина терпеливо дождалась пока я встану и позволю себя укутать. Старательно вытирая мое тело, она продолжала упрямо сохранять молчание, а потому я не выдержала первой.
— Как его звали?
Неодобрительный взгляд задержался на моем лице, прежде чем из груди мамы вырвался нервный вздох.
— Миша, — отозвалась она коротко. — Романов Михаил.
Мне показалось, ее глаза накрыло теплой поволокой, и внутри невольно пронеслась мысль о том, что в своем сердце она хранила лишь теплые воспоминания об этом человеке.
— ТЫ… его любила? — спросила с таким же ненавязчивым интересом.
Это простодушие было не нарочно. Просто в моей голове всю жизнь хранился лишь размытый образ, к которому было сложно проникнуться душой. Сопоставить себя с человеком, которого никогда не видела даже на фото.
— Очень, — отозвалась мама, едва улыбнувшись. — Он был моим первым мужчиной.
Первым во всем. Но… я никогда не имела права на эту любовь.
В моих глазах пронеслось хмурое замешательство.
— Почему? — осторожно спросила.
— Потому что его работа с самого начала ставила крест на наших отношениях. На нашем будущем, — сообщила она со вздохом. — Он был телохранителем у очень влиятельного человека. И… из-за своей слепой влюбленности и молодости, я попросту недооценивала риск его работы.
Я думала, что она и сейчас замолчит. Но так как из ванной мы не спешили выходить, я терпеливо ждала продолжения ее откровения.
— В тот день я собиралась сказать ему о том, что беременна, — призналась она, отстраненно перебирая махровую ткань моего полотенца. — Боялась очень, думала разозлится. Но оказалось зря… Как позже выяснилось, он собирался сделать мне предложение. Его коллеги передали кольцо… Все, что у меня осталось от него.
Я попыталась считать реакцию, в глубине ее светлых глаз. Сколько раз она возвращалась мыслями к этому событию?! Сколько времени прошло, прежде чем эта боль превратилась лишь в тяжкие воспоминания?.. Возможно, это нужно было мне больше для того, чтобы понять себя. Свои ощущения. Ведь, несмотря на то, что она сохраняла непоколебимое спокойствие. внутри меня все равно собралось свинцовое чувство сожаления.
— Что с ним произошло? — спросила я на одном дыхании.
— Получил ранение несовместимое с жизнью. Шефа прикрыл, а сам…
В этот раз тяжесть отразилась в ее глазах и, пропустив через себя отголоски ее душевной боли, я вдруг задумалась о том, насколько заблуждалась в своей жизни.
О ней… О своем отце, от которого мне досталось лишь отчество — Михайловна. А еще мое сердце сжалось от негодования. Сколько же пришлось пережить этой сильной женщине? Почему судьба так беспощадно швыряла ее? И острой иглой в сознание неожиданно впилось угрожающее напоминание.
Когда мы вернулись в комнату, мама принялась искать мне одежду, а я неуверенно топталась возле кровати, собираясь с мыслями.
— Тебе нужно уезжать из этого города, — произнесла я серьезным тоном, заставляя ее застыть и обернуться.
Не выдерживая ее внимания, я отвела взгляд в сторону, стараясь как можно быстрее подобрать слова. Она не должна знать всей правды. Иначе ни за что не поймет моего выбора и будет винить во всем себя.
— Один человек знает обо всем, что с тобой произошло, — сообщила я уклончиво — И… он может использовать эту информацию в своих целях.
Испытывая меня настороженным взглядом, мама ровным тоном поинтересовалась:
— Зачем ему это?
— Не знаю… — выдавила я, пряча взгляд от той, что начала приближаться. — Это не так важно. Важно то, что твоя безопасность находится под угрозой…
— Что происходит, Аня? — спросила тихо, но требовательно.
— Чтобы я не сказала, это все равно не поможет, — тут же отозвалась я упрямо. — Просто сделай то, что я прошу! Ты ведь из-за меня сюда приехала? А я очень не хочу, чтобы ты рисковала.
Она негодующе поджала губы и отвела тревожный взгляд в пространство.
— Все равно, — непреклонно отозвалась мама в какой-то момент — Пока я не буду уверена, что с тобой все хорошо, даже не задумаюсь об этом!
Пришло мое время недовольно поджимать губы. Боже… как же я устала от этих тупиков! Но может оно и к лучшему? Если не так, то как еще мне вернуть себя?
Начать заново, собрать воедино миллионы осколков, на которые я рассыпалась?..
Нужно было с чего-то начинать. Хоть от чего-то отталкиваться.
Глава 20
Мама провела со мной следующие несколько дней. Несколько дней делала все, чтобы реабилитировать мою душу. Всецепо окружила вниманием и заботой, тщательно следила за питанием, увлекала разговорами, придумывала занятие моим рукам, чтобы отвлечь голову от негативных мыслей… И так, шаг за шагом, выводила из депрессии.
Но как бы она не старалась, перед сном неизменно начинался мой личный ад.
Воспоминания, угрызения, сожаления, которые нельзя было заглушить ни снотворными, ни даже самыми сильными обезболивающими. Лишь где-то в глубине души тлела надежда, что когда-нибудь и это пройдет.
Не знаю, что больше на меня повлияло — поддержка или давление совести, но однажды утром я проснулась и просто начала собираться на учебу. Не предупреждая никого и ничего не планируя.
Будто предчувствуя что-то, мама проснулась вместе со мной и ни слова ни говоря, тоже начала собираться. Она проводила меня до самого училища, а на прощание неожиданно сунула в руки справку с печатями. Оказалось, что Евгений успел позаботиться о больничном, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов, и я была безумно признательна за этот жест. Прямо гора с плеч упала, потому что вопросов я боялась…
Из-за растерянности я даже не успела толком поблагодарить маму. А ей, казалось, совсем и не нужно было это. Она тепло улыбнулась и пообещав, что вечером зайдет, покинула холл учебного заведения, оставляя меня наедине со своими мыслями.
