Сожаления о том, что жил, мол, в эпоху Высоцкого, но так и не попал на его концерт, — встречаются часто. Да, магнитофонные пленки, да, клипы-ролики (пусть и много позже)… Но непосредственный концерт Высоцкого, живая энергия его голоса — это нечто большее!
Дмитрий Дарин: Я очень жалею, что мне ни разу не удалось побывать на концерте Высоцкого. Когда он ушел из жизни, я был еще школьником. Кто же в школьные годы думает о том, что кто-то из кумиров может покинуть эту землю? Вся страна в годы моего детства говорила на языке Высоцкого! И сейчас, даже спустя десятилетия, народ все равно — пусть не особо вдумываясь — воспринимает, чувствует строки, зачастую даже не зная, кто их автор. Это относится и к Есенину. Но к Высоцкому — все-таки больше. Он как-то ближе в памяти народной. Поэт не может считаться до конца поэтом в России, если он не растворен в генетической памяти своего народа. Высоцкий в ней растворился. И Есенин растворился. Пусть их и не все любят, пусть кто-то даже клянет или относится пренебрежительно. Но и те, кто не любят его творчество, волей-неволей вдруг что-то вспомнят или используют созданные им образы.
Магнитофонные записи — особая тема. Это сейчас уже в порядке вещей: гастроли для продвижения нового песенного альбома. Или наоборот: широкая ротация на радио и телевидении, концертная деятельность — во имя раскрутки нового диска. Чтобы раскупали…
Во времена СССР обо всех этих пиар-ходах мало кто слышал. И тем удивительнее, что авторы-исполнители (пусть и далеко не все) всерьез были озабочены популяризацией своего творчества. Как бы сейчас назвали — раскруткой.
Михаил Айвазян: Галич не очень стремился распространять свои песни, а вот Булат Окуджава — как раз наоборот. Он был за то, чтобы все время записывать свои песни на магнитофон. И затем их широко распространяли в народе. Сейчас бы сказали, что он активно занимался самопиаром. Вслед за ним и Владимир Высоцкий быстро сообразил, что широкое распространение магнитофонных бобин с записями собственных песен создает очень неплохую творческую репутацию.
Инициатором создания первых магнитофонных записей был не сам Владимир Семенович, а его дядя, Алексей Владимирович Высоцкий. Причем вопрос о широком распространении тогда еще не ставился. Пленки писались своими и для своих. Практически только для близких родственников и друзей.
Ирэна Высоцкая: В качестве оригинала ранних песен Володи была одна-единственная большая бобина, что записал мой папа. У моего брата Александра — он старше меня на восемь лет — имелась первая копия, и у дяди Яши Гольденберга, замечательного папиного друга, тоже была. А потом, уже с этих копий, многие родственники и знакомые переписывали что-то себе, обменивались ими.
Неудивительно, что и первыми поклонниками песен Высоцкого также становились родственники и знакомые. Именно их реакция и дала возможность молодому автору Володе Высоцкому поверить в себя. А также получить столь необходимую обратную связь со слушателями.
Ирэна Высоцкая: Мы переехали в Москву в 1959 году. Папа тогда приносил со студии магнитофоны — «Урал» или «Романтик» — и записывал Вову. И еще до начала популярности Володи приезжала бабушка, слушала эти записи. И ей страшно все нравилось, особенно песня «Я ударил ее, птицу белую, — закипела горячая кровь…». Понимаете, до всенародной популярности — и папе, и бабушке очень нравилось исполнение Володей своих песен!
Сейчас можно часто услышать, что именно Высоцкий стал первым неформальным идейным лидером в социуме, предвосхитив всех блогеров-миллионников, что в эпоху интернета уверенно завоевывают себе сторонников и почитателей. Только тогда аналогом личного блога — где можно выдавать заждавшимся слушателям свои суждения и выражать мнения, альтернативные официальным СМИ, — являлась магнитофонная пленка. И счастливые обладатели свободного голоса и свободного взгляда на мир, воплощенного в песнях Высоцкого активно обменивались магнитофонными катушками и кассетами: записывали и перезаписывали его концертные выступления.
Александр Нотин: Высоцкий был для власти чрезвычайно неудобен, потому что являлся таким вот всесоюзным блогером — в те времена, когда еще не было интернета. Думаю, что он в какой-то мере, стал чуть ли не предтечей всех нынешних блогеров. Тогда же был совершенно другой способ распространения информации. Это магнитные пленки, которые, кстати, слушали и Андропов, и Брежнев, и все сильные мира сего — но только не афишируя, втихаря. Магнитофонные записи разлетались мгновенно по всей стране. Эта невероятная популярность сыграла с Высоцким по-своему злую шутку. Потому что у него, в отличие от современных блогеров, популярность была живая, то есть его любили, живые люди и реально ходили на его концерты, и реально носили его на руках. Я не думаю, что какой-нибудь нынешний блогер с миллионной аудиторией может достичь такого. Сегодня очень много виртуального, а тогда все было реально. Все шло от сердца к сердцу.
А в результате — создавался не только широкий социальный слой горячих поклонников песен Высоцкого, но и целая мировоззренческая система, отличная от официально признанной. Магнитофонный мир Высоцкого был своеобразной альтернативой идейной атмосфере советской действительности. Так же, как радиостанция «Голос Америки», фильмы Голливуда в любительском переводе, дореволюционные издания поэта Николая Гумилева и философа Фридриха Ницше, книги Николая Бердяева, выпущенные на русском языке парижским издательством «ИМКА-пресс», ксерокопии с «Архипелагом Гулаг» или «Агни-йогой» Рерихов.
Дмитрий Дарин: Наше поколение — поколение Высоцкого — может любое явление объяснить его языком. Да и не только наше поколение! Ведь в каждом поколении — одни и те же проблемы практически, одна и та же несправедливость. Мы можем цитатами из Владимира Семеновича объяснить буквально все: от чиновников до бандитского беспредела. От цензуры до поножовщины пьяной. Высоцкий очень емко, очень метко, предельно точно описал жизнь в России — причем на много лет вперед! Лучше, чем он, и не скажешь. Например, одна только фраза «Вы тоже пострадавшие, а значит, обрусевшие» — и можно не читать всего Ивана Ильина или Алексея Лосева. В одной фразе сконцентрирована философия русской идентичности! Эти слова нельзя придумать — их можно только родить!
…По прошествии стольких лет — все-таки уже четыре десятилетия прошло с момента последнего концерта, данного великим бардом за девять дней до своего ухода из жизни. — изменилось очень многое. Выросло уже не одно новое поколение, для которых «концерт Высоцкого» является уже совершенно абстрактным понятием.
Считается, что общее число посетивших концерты Высоцкого, больше полумиллиона! И это при том, что в той же Москве ни одного официального концерта (с анонсами в прессе, афишами и открытой продажей билетов в кассах) у него так и не случилось. Они все проходили полулегально: в закрытых НИИ, в вузах или на различных предприятиях.
А еще множество концертов шли в совершенно в экзотических местах. Трудно удержаться, чтобы не привести слова самого Высоцкого, сказанные в одном из интервью: «Я пел в ангарах, в подводных лодках, на летном поле, среди черных, как жуки, механиков, в то время, как снижались боевые машины, и мы только немного отходили, чтобы было слышно слова; пел па полях гигантских стадионов, в комнатах, в подвалах, на чердаках, — где угодно, это не имеет значения».
