Лариса Лужина: Володя особо внимание на себя никогда не переключал. Но когда он появлялся, сразу уже какая-то особая атмосфера возникала — все сразу от него чего-то ждали особенного! Не то, чтобы он сам предлагал: я сейчас буду петь, а вы сидите, слушайте меня. Такого не было никогда! Просто его личность заставляла всех сразу же ждать, что сейчас появится что-то новое, интересное, необычное — что-то такое, чем опять будешь очаровываться и заслушиваться. Важно, что Володя никогда и не отказывался спеть: не набивал себе цену, не кокетничал и не ломался. Удивительно, но Володя не то, чтобы старался завладеть общим вниманием — нет, также внимательно слушал, смеялся вместе со всеми над чьими-то шутками. Просто, когда он брал в руки гитару, то все уже как-то сразу, не сговариваясь, переключались на него — потому что знали: вот, сейчас что-то произойдет!
Роль неформального лидера — неизменно называют тяжелой ношей: мол, люди все время от тебя чего-то ждут, ты должен быть всегда на высоте, всегда в «форме». Возможно, такое положение добавляло внутреннего напряжения: дополнительная психологическая ответственность за свое окружение не могла не давить.
А еще часто отмечают, что все эти неформальные лидеры — порой, слишком уж заигрываются в это свое «приоритетное» положение. Не желают никого слушать, кроме себя. Отвергают все авторитеты на корню: дескать, сам во всем разберусь. Слава богу, что это все — не про Высоцкого. По воспоминаниям, он был просто отличный собеседник: умел слушать и слышать. Да и авторитеты для него существовали. Другое дело, эту привилегию нужно было еще заслужить!
Около десятка экспертов, не сговариваясь, назвали мне в качестве такого непререкаемого авторитета — дядю Высоцкого — Алексея Владимировича. Именно после разговоров с ним, мол, и вдохновился его племянник на создание песен «военного» цикла. Еще бы: дядя — полковник, кавалер трех Орденов Красного Знамени, освобождавший от гитлеровцев Украину и Польшу, участвовавший в боях за Берлин!
Ирэна Высоцкая: Когда к нам в гости приходил Владимир — или с женой Мариной, или один — то он же от своего дяди буквально ни на шаг не отходил: садился рядом и слушал его рассказы о войне. Володя же так умел вдумчиво, внимательно, заинтересованно слушать собеседника: это искусство, конечно, так уметь слушать! Мой отец — это как огромный метеорит упавший, необычайная комета: просто колоссальная личность! Потому, что дядя Сеня, отец Володи — он и эрудированный, и умница большой, но он совершенно другого плана человек. В войну он штабным офицером был — весь 1942 и 1943 год он вообще в Москве прослужил! А мой папа — воевал, не раз видел смерть лицом к лицу! Мой папа и Володя очень дружили, у них было колоссальное взаимное уважение. Когда Владимир узнал в Париже, что его дяди не стало, то он просто ото всех сбежал: в каком-то привокзальном кафе его Марина Влади нашла — он плакал и рассказывал об усопшем! Это мне лично Марина рассказывала: какие он слова говорил и что для него «дядя Леша» значил!
…Увы, нельзя считать, что характер Высоцкого никто не подвергал критике — ни тогда, ни сейчас. Что ему вменяют в вину? Да многое — тут все зависит от «фокуса зрения» осуждающих. Например, как это ни странно, дурной художественный вкус!
Константин Кедров: С художественным вкусом, считаю, у Высоцкого были определенные проблемы. Играть Гамлета босиком, снимая свитер и обнажая узкие плечи?! Вкусовые проколы у него в актерской игре очень сильны!
Или, как вариант, сетуют на определенный конформизм Высоцкого, готового потакать дурному вкусу своих невзыскательных слушателей.
Станислав Куняев: Высоцкий плыл по течению, которое создавали его многочисленные поклонники. Ради того, чтобы сорвать аплодисменты в их среде, мог даже поглумиться над Пушкиным. Помните его «Лукоморье»: «И Русалка — вот дела! — // Честь не долго берегла // И однажды, как смогла, // родила // — Тридцать три же мужика // Не желают знать сынка, // Пусть считается пока // сын полка…».
Не вижу смысла тут особо спорить. Тем более что говорят же «О вкусах не спорят!» Неважно даже о каких: дурных ли, «имеющих определенные проблемы» или неких иных.
…Какие еще отрицательные качества характера отмечают у Высоцкого? Иногда пеняют Высоцкому на некое позерство, даже нарциссизм. Хотя порой это и формулируют в мягкой форме, даже с некоторой симпатией.
Марина Замотина: Высоцкий — классический нарцисс: он собой любовался, любил себя безмерно. Потому и был всегда очень аккуратный: подтянутый, ухоженный, элегантный, очень модный. Конечно, в первую очередь, тут определенная черта характера. Если человек аккуратен по жизни, если он любит красиво одеваться, если он любит выглядеть элегантным — то это уже ничем не вытравишь. Он действительно был всегда — сколько раз видела его — очень «ладненький»: маленький такой, как игрушечный, и всегда — «ну прямо весь из себя».
Иногда встречаются оценки более осуждающие. Мол, характер у него был ужасно мнительный: он всегда должен был чувствовать себя исключительно «первым во всем»! И это «выставление себя во главу угла» частенько мешало Высоцкому в жизни.
Сергей Казначеев: Конечно, Высоцкий был эгоцентричным и самовлюбленным. Отсюда и стремление любыми путями завладеть всем самым лучшим. Самую красивую игрушку, цацку, фирменные штаны, заграничную машинку, женщину-куколку, главную роль. И здесь проявлялась не детскость, а скорее — избалованность, переизбыток всеобщего внимания, восхищения, поклонения. Выдержать подобное испытание — чертовски трудно!
Хотя большинство экспертов и не видят ничего плохого в том, что человек всегда сражается за свой приоритет — в любых сферах жизни. И действительно: борьба за лидерство — это же неотъемлемое качество любого спортсмена, деятеля искусства… Да и просто настоящего, амбициозного профессионала в любой области! И стремление быть элегантным, хорошо одеваться — также едва ли можно считать недостатком. Особенно для публичного человека! Тем более — для актера.
Михаил Айвазян: Известно, что Высоцкий всегда хотел быть первым — во всем! Но, считаю, для актера — это очень хорошее качество. Тем более, у такого творчески разностороннего актера. Мы же все, в массе своей, были в то время очень скромно одеты. И чтобы как-то выделяться среди этого общества — нужно было выглядеть очень модно. Думаю, что в некотором смысле здесь даже был определенный социальный протест. Вспомните, например, стиляг или битников.
Отсюда и все эти «мерседесы» что до сих пор любят припоминать Высоцкому его недоброжелатели! Мол, позерство… Кичился своим богатством. Хотя это далеко и не так.
Михаил Айвазян: Странно, когда сетуют: ах, мол, Высоцкий купил себе дорогую машину! Могу сказать, что в самом конце 70-х годов мой знакомый литератор тоже «загорелся» и прикупил себе «Мерседес». Не новый, а трехгодичный — но вполне еще «на ходу». Так вот он приобрел его за десять тысяч рублей — это меньше, чем составлял гонорар за изданный в центральном издательстве какой-нибудь рядовой производственный роман. Так что слухи о «богатстве» Высоцкого очень сильно преувеличены! Обидно, что этот пресловутый «Мерседес» Высоцкого, стал буквально притчей во языцех! А ведь певцу это просто помогало экономить время, избегать ненужных проблем. Его милиция в нем просто не останавливала, а если и стопорила, то они уже знали, кто перед ними.
