Сергей Сибирцев: Высоцкого очень многие в СССР, при его жизни, воспринимали как бы «немного иностранцем», человеком «наполовину оттуда». Ведь практически никто из артистов, кроме него, не мог тогда так спокойно, без массы согласований с КГБ и Гоконцертом, поехать на Запад — в Европу, в Америку. Да еще и жить там, частным образом, почти по полгода. Неслучайно вечно ползли эти слухи: мол, он «там» уже остался, в этот раз уже точно не вернется назад. Высоцкому даже пришлось написать специальные строки: «Не волнуйтесь, я не уехал!..» При этом и «прикид» у Высоцкого был всегда соответствующий: новомодный, западный — то под «битлов», то брюки-клеш, то еще что-то. А в песенном творчестве он иногда напоминал «Голос Америки» или какую-нибудь «Свободную Европу!» Потому что так смело, так безоглядно, так оппозиционно по отношению к официальной точке зрения, транслируемой СМИ — не говорил в Советском Союзе больше никто! Его ненавистники не раз обвиняли Высоцкого в том, что он, мол, «агент Запада» и завербован, чтобы разрушать социализм изнутри!
С радиостанцией «Голосом Америки» Высоцкого сравнивают неслучайно. Миллионы «диссидентов глубоко в душе» крутили по ночам ручку настройки радиоприемников, надеясь словить заветные забугорные трансляции. Ведь, порой — лишь только там можно было услышать правдивую информацию о многом, что происходило в СССР и в мире. А еще — в магнитофонных пленках с песнями Высоцкого. Только у последнего, в отличие от всех этих «вражеских голосов», чувствовалась искренняя боль за родную страну.
Александр Нотин: Для моего поколения, конечно, Высоцкий был человек откровения, человек-истинный взгляд! Главное, что без всех этих «Голосов Америки», «Радио Свободы» и так далее… То есть абсолютно правдивый взгляд изнутри — на ту действительность, которая нас окружала. Не буду ей давать оценку, хорошая она была, плохая, но она была наша.
Да, и насчет «прикида» о котором уже упоминали выше. Ну не был Высоцкий похож на застегнутого на все пуговицы советского культурного деятеля! Скорее — на модного битника, на заезжего гитариста с «вечно загнивающего» Запада.
Владимир Гугнин: Высоцкий активно придерживался либерального, западного имиджа: ходил в джинсах, в модных батниках, носил бороду и длинные волосы, женился на француженке, разъезжал по Москве на роскошных иномарках. А еще он дружил с эмигрантами Шемякиным, Барышниковым и прочими. Встречался с Бродским. И играл в самом модном экспериментальном театре СССР тех лет, считавшемся «оппозиционным».
Но это все — о восприятии Высоцкого здесь, в тогдашнем СССР. А как его воспринимали — там, на Западе? Сейчас можно услышать, что Высоцкий является уникальным феноменом советской системы: мол, это только при советской власти (учитывая тотальную ее закрытость, жесткую цензуру, «Железный занавес» и так далее) Высоцкий мог стать всенародным любимцем. В капиталистическом-де мире, с его декларируемой свободой личности во всех проявлениях — он, мол, неинтересен. Да и вообще — раз он так воспевал будничные советские реалии, то нигде, кроме как на родине его не поймут…
Думаю, тема «Высоцкий и его зарубежные поклонники» — является насколько интересной, настолько и малоизученной. Сразу возникает вопрос: действительно ли это так: только в СССР существовала такая просто безудержная, всепоглощающая любовь к отдельному автору-исполнителю? Или в мире есть похожие примеры?
Выяснил, что во многих странах есть свой подобный певец — всенародный любимец, выражающий некий национальный дух.
Алексей Певчев: Когда думаешь, есть ли в других странах какие-то «местные аналоги» Высоцкого — по массовой популярности, по всеохватному «владению умами, душами и сердцами» слушателей — сразу вспоминаются Леонард Коэн, великий поэт-исполнитель из Канады, или Адриано Челентано из Италии. Неслучаен и тот факт, что Высоцкого в США часто называли «русским Бобом Диланом». Хотя мне, например, Высоцкий больше напоминает Брюса Спрингстина, которого боготворят и Европа, и Америка. И речь тут не о каких-то музыкальных или поэтических параллелях, а о всеохватности, о мастерстве отразить в творчестве некие запросы, чаяния общества, самых разных его слоев, оставаясь при этом самим собой и не идя на поводу ни у власти, ни у рекорд-лейблов и бизнес-структур, ни у переменчивых вкусов публики. И «на выходе» — получать заслуженную всенародную любовь и признание!
Насчет того, что Высоцкий — продукт исключительно «советской эпохи». Описывает реалии, жестко привязанные по времени и месту — потому его творчество вне соответствующего исторического и географического контекста непонятно. Другими словами, творчество жестко направлено на «гомо советикуса», иным — ну не «въехать» никак!
Так ли это? Не хочется ожесточенного спора, но некоторые доводы следует привести.
Денис Гринцевич: Вот удивительный парадокс. Казалось бы, Высоцкий является нашим достоянием. Как говорится, свой в доску! Но что так привлекает в нем иностранцев? Людей, которые не то чтобы не живут нашими мыслями — но даже если они здесь вообще никогда не были, и ничего толком о России не знают? Ответ на этот вопрос дает Марина Влади в книге «Владимир, или Прерванный полет», когда повествует о выступлении Высоцкого в Америке перед звездами Голливуда и описывает реакцию на его песни Лайзы Минелли, Грегори Пека и других американских знаменитостей. Эмоция! Вот что, в первую очередь, восхищает иностранцев в Высоцком! Они не понимают ни слова по-русски, но тут в них врывается пусть что-то и инородное, но эмоционально настолько сильное, что, может быть, даже и перевод им не особо нужен! В чем-то они начинают понимать песни Высоцкого интуитивно!
Согласитесь, не так уж мало эстрадных исполнителей, что тянут песни старательно, но «вполсилы» — плавно, профессионально выстроенно… Только, вот, не «цепляет» что-то зрителя. Эмоций не вызывает. Реденькие хлопки для вежливости — и все, забыл и исполнителя, и то, что он только что пропел. С Высоцким — так не получится! Он может вызывать раздражение, даже отторжение (тут уж дело личных пристрастий) — но не заметить, «пропустить мимо ушей» его просто невозможно! Слишком уж сильный надрыв, подача, драйв, харизма… Тут долго можно продолжать этот ряд. Сам встретился с ситуацией, когда «потенциально интервьюируемый» категорически заявил, что о Высоцком говорить принципиально не будет. На вопрос: «А что так?» — своеобразный ответ. Лучше дословно: «Да, наглый он какой-то в исполнении, бесцеремонный: прямо в душу норовит пролезть без спросу!» Уж и не знаю… Мне, вот, кажется, что для любого исполнителя это, скорее, комплимент. Который еще нужно заслужить!
Сергей Нырков: Я уже долгое время живу в Латинской Америке: в основном — на Кубе, в Парагвае. И там, и в Бразилии, например, очень почитают Высоцкого! Во-первых, они удивлены тем, что он играл на семиструнной гитаре. Потому, что для них это невероятно: во всем мире давно перешли на шестиструнную. Он один из немногих известных людей, что играл на семиструнной гитаре. И, конечно, их удивляет его манера исполнения: это не что-то такое протяжное славянское, или «холодное» европейское. Тут буквально взрыв эмоций, драйв — что-то такое сродни зажигательному фламенко, что-то ближе к латиноамериканскому драйву! А казалось, откуда бразильцы понимают песенный язык Высоцкого? Они же не знают русский язык, ни слова не понимают — но они ведь его с большим удовольствием слушают!
