Думаю, тут очень непросто сделать правильный выбор, выбрать нужную интонацию для последующего разговора.
Николай Бурляев: Я абсолютно не разделяю стремления многих журналистов и исследователей покопаться в чужом грязном белье. Поэтому и не смог принять фильм о Высоцком «Спасибо, что живой!» Помню, откровенно сказал продюсеру этого фильма, что он является «заложником рынка». Ведь весь фильм построен на алкоголе, наркотиках, адюльтере при здравствующей супруге, конфликте с КГБ. Разве этим нам ценен Владимир Высоцкий?! Нужно мерить совсем иными категориями: безгрешных людей нет — нужно смотреть, какой вклад человек оставил в русской культуре! Как сказано в Писании: «По плодам их узнаете их!» Думаю, что пора выносить на законодательный уровень постулат, запрещающий подобным образом принижать пророков Отечества! Зачем это делать — нельзя так бесцеремонно принижать пророков, культурных символов страны!
С одной стороны, можно согласится с данным тезисом. И на этом просто закрыть дальнейшее обсуждение. Но, с другой стороны, так мы оставляем недоброжелателям Владимира Высоцкого возможность и дальше презрительно фыркать, низводя на нет весь статус «культурных символов Отечества», о которых поведал актер Николай Бурляев.
Не хочется называть конкретных фамилий — тем более тех, кто отказался от участия в проекте. Но заметил: если потенциальный кандидат в эксперты издания был настроен к творчеству Владимира Высоцкого крайне негативно, то первое, что он говорил, не раз было: «Ну что можно сказать об этом алкоголике?»
Странно, но это «алкогольное клише» намертво пристало к личности Высоцкого. Поклонники же творчества Владимира Семеновича на прямой вопрос о «разрушительных пристрастиях» отвечали уклончиво. Что-то типа: «Увы, увы! Но любим же мы его не за это!»
А ведь это только «надводная часть айсберга»! Все-таки, к неумеренным алкогольным возлияниям гениальных личностей как-то уже попривыкли. Ведь слишком длинен список, составленный из тех знаменитостей, кто злоупотреблял общением с «зеленым змием».
Ну что ж. Давайте начнем разбираться.
Прежде всего, насколько пагубные пристрастия определяли творчество Высоцкого? И насколько значительную часть жизни занимали?
Лариса Лужина: Сегодняшняя молодежь, которая не знает Высоцкого, если посмотрит про него фильм «Спасибо, что живой!», то решит, что он якобы законченный алкоголик и наркоман… Но ведь в этой картине показываются лишь четыре дня его жизни! Они же не знают о том, какой Володя был на самом деле! Написать больше 800 песен и стихов, написать пьесу, сняться в более чем сорока фильмах, сыграть на сцене столько замечательных ролей!
Вопрос — в чем причина? — конечно, выходит на первый план. И все-таки, почему? Думаю — все очень непросто!
Петр Калитин: Высоцкий — как никто из советских русских творцов его поколения — оказался и внешне, и внутренне свободен. Почти по Альберу Камю: экзистенциально свободен, поэтому и превратил свою жизнь в органично-квантовую череду «смертельных рисков». Да, они не были простодушно-боевыми. Буквально как на «мирной передовой»: как в лице своих доблестных персонажей, так и лично! Неслучайно создавалось частое впечатление, что в любой момент Высоцкий может погибельно захрипеть прямо перед микрофоном! И не как исполнительский прием для «привередливых коней», скажем. А где-то вообще глобально, метафорически.
Уже ближе. Тему подхватывают многие респонденты. Высоцкого многие упрекают в излишней «бедовости»: стремлению к риску, к азарту. А в следствии этого — к алкогольному куражу.
Дмитрий Дарин: Вспомним строку Высоцкого: «И счастлив он висеть на острие, зарезанный за то, что был опасен…» Вот это «висение на острие» самого Высоцкого — это сознательное решение.
Многие отмечают «рисковость» Высоцкого, его безоглядность. У него отсутствовало то, что называется «просчет вариантов», — он был человеком эмоции, человеком импульса. При этом не просто свободолюбивым, а «подчеркнуто, бескомпромиссно свободолюбивым»!
Сергей Сибирцев: Думаю, что алкогольные напитки являлись для Высоцкого своеобразным протестным транспарантом. И символом, личным штандартом свободы. Это — его гневный бунт против советской власти, что бесцеремонно вмешивалась и в личную жизнь, и в процесс творчества. Алкоголь для Высоцкого — прежде всего социальный бунт!
Объяснять любые негативные (и даже — просто непонятные!) явления исключительно «тиранией советского строя» — стало после развала СССР этаким модным брендом. Им что только не пытаются объяснить!
Валерий Минаев: Любимов традиционно прощал Высоцкого, когда тот подводил труппу: не являлся на репетиции, на спектакли. Причем не раз, не два и не три. Но Высоцкого и нужно было прощать! Его «болезнь», неумеренное увлечение алкоголем, была свойственна многим творческим людям в России. И тут может быть много объяснений. Например, часто говорят, что советское государство очень жестко давило на талантливых людей — психологически, морально, духовно. Я думаю, что Высоцкий просто не мог не чувствовать сильнейшее давление со стороны власти.
Согласен, возможно, отчасти это так и было. Как одна из многих причин. Только вопрос: «В какой степени личностная несвобода в советском обществе определяла влечение творческих людей к алкоголю?» — все равно остается.
Сергей Сибирцев: Употребление алкоголя — вот такое нарочитое, открытое — в советском обществе не приветствовалось. Это был сильнейший позыв к внутренней свободе. Высоцкому было ужасно тесно в жестком прокрустовом ложе социалистической действительности. Его не интересовал унылый мир «соцреализма» — он метил куда-то выше: в иную, запредельную творческую даль. Пусть и посредством алкоголя, а также других экстремальных увлечений, что давали ему порцию здорового адреналина! С помощью алкоголя он перемахивал через «социалистический забор» — и удирал куда-то за свой творческий горизонт!
Тема «бегства за горизонт» появляется у многих респондентов. Очень романтично, возвышенно… А к тому же: разве не вызывает сочувствия и понимания? Куда же, мол, податься во времена СССР человеку тонкой душевной организации?
Петр Калитин: И куда было спрятаться Владимиру Семеновичу от этого вот самого: «Нет, ребята, все не так, все не так, ребята…» Оставалось только некое метафизическое путешествие: за горизонт! Вспомним его строки: «тормоза отказывают… я за горизонт промахиваю с хода!..» Высоцкий нашел единственный для себя выход, убежище — исключительно из своей собственной «медленной смерти». Естественно, с «гибельным восторгом» неофита!
Итак, одно устоявшееся объяснение мы уже нашли: социальный протест! Здесь и стремление к свободе личности, и внутренний отказ от навязанных извне жестких косных правил.
Валерий Минаев: Высоцкий же всегда плевал на общественное мнение, на разного рода жесткие рамки, навязываемые государством. Для него очень условными являлись все социальные рамки «можно-нельзя». Он если и прислушивался к чьему-то мнению, то только самых близких друзей. Считаю, что некоторые поступки Высоцкого — в том числе его пагубные пристрастия — были в не малой степени обусловлены бунтом против косных социальных норм и приличий того времени.
