— Ты и вправду новенькая в деле? — удивилась Эмили. — Тогда каким образом ты сумела привлечь внимание Блэкуотера?
— Чистая случайность, — поспешно заверила Кларисса. — Я надеялась найти клиента на площади, потому что матушка Гриффитс запретила приводить их в дом, пока я не смогу вовремя платить аренду. Вот там, думаю, граф и положил на меня глаз, потому что последовал за мной сюда и сделал предложение.
Поразительно, как легко она, оказывается, умеет лгать! И похоже, ее гости вполне удовлетворены этой сказкой!
— О, все в порядке! — заявила Мэдди, обняв ее. — Мы все знаем, каково это бывает сначала. Но на этот раз тебе действительно повезло, так что позволь Эм уложить тебе волосы. Она творит чудеса с щипцами для завивки. У тебя роскошные волосы, но нужно немного их подвить, как по-твоему, Эм?
Эмили уже грела щипцы на огне. Кларисса часто гадала, как будет выглядеть с кудрявыми волосами. Теперь настало время это проверить.
Она уселась на постель. В комнате запахло паленым волосом.
Эмили усердно орудовала щипцами. Уже через несколько минут она отступила:
— Ну вот. Прелестно! Мэдди, как по-твоему?
— Великолепно, — согласилась Мэдди. — Уверена, что не хочешь надеть узорчатый муслин? Эти букли будут выглядеть весьма соблазнительно, когда спадут на твои голые плечи. И кстати, привлекут внимание к твоим титечкам.
Кларисса уже хотела было возразить, что выбор ее гардероба не рассчитан на то, чтобы привлекать внимание к ее ничем не выдающейся груди, но сообразила: если уж разыгрывать этот спектакль, то главное — ничем не отличаться от окружающих.
— Хорошо, я примерю, — согласилась она, снова расшнуровывая корсаж.
Такого платья ей еще не приходилось носить. Оно шнуровалось на спине, и Мэдди затянула шнуровку на совесть, так что он сидело как вторая кожа. Правда, Кларисса едва могла дышать.
Она опустила глаза на выпуклости грудей, вздымавшихся над кружевной отделкой выреза, доходившего едва не до сосков. Боже, да она чувствует себя голой! У нее были маленькие груди, но в этом платье они казались самой выдающейся частью ее тела!
— Не знаю... — с сомнением пробормотала она. — Это словно не я, а другая девушка.
— Так и должно быть. Подожди.
Мэдди исчезла и тут же появилась с зеркалом из полированной меди.
— Посмотри, как красиво!
Кларисса взглянула в зеркало и подумала, что, пожалуй, сможет привыкнуть к буклям — так красиво они обрамляли лицо! Но при виде голых плеч и груди ей стало не по себе. Да это просто непристойно!
Она решительно покачала головой:
— Нет, прическа чудесная, а вот платье... Пожалуй, надену свое.
Она завела руки за спину и принялась сражаться со шнуровкой.
— Думаю, ты делаешь ошибку. Но если настаиваешь...
Эмили неохотно ослабила шнуровку, и Кларисса с облегченным вздохом выступила из платья. Снова натянула муслин бронзового цвета, зашнуровала и погляделась в медное зеркало.
— Так-то лучше. По крайней мере хоть себя узнаю, — улыбнулась она. — Но спасибо за помощь.
— Еще увидимся, — кивнула Мэдди и, взяв отвергнутое платье, осторожно перекинула через руку. — Полагаю, граф накупит тебе роскошных туалетов.
— И драгоценностей тоже, — вставила Эмили, направляясь к двери.
— Да, но когда ты ему надоешь, потребует их обратно, — деловито добавила Мэдди. — Так что наслаждайся, пока они у тебя еще будут.
Звук их шагов за дверью скоро затих, и на чердаке вновь воцарилась тишина. Но ненадолго. Через несколько минут в комнату ворвалась матушка Гриффитс, явно чем-то раздраженная.
— Почему ты отказалась надеть платье?
— Оно не мое, — просто ответила Кларисса. — И не идет мне. Предпочитаю свою одежду.
Мэдди вскинула брови, неодобрительно рассматривая Клариссу.
— Это платье очень подходит для чаепития в доме викария, но не привлечет внимания мужчины.
— Думаю, уже привлекло, — парировала Кларисса.
Матушка Гриффитс нахмурилась, сузила глаза и насторожилась.
— Так что ты ответишь его сиятельству? Вот что я скажу: только последняя дура отвергнет такое предложение!
— Я не отвергну.
Лицо Нэн мгновенно смягчилось.
— Вижу, ты разумная девушка. Но в таком случае я считаю, что ты должна угодить ему. Оденься, как тебе велят.
— Граф не возражал относительно моего вчерашнего платья, — подчеркнула Кларисса. — Может, что-то иное ему бы не понравилось.
— Вполне возможно. У мужчин временами бывают такие странные фантазии! Что ж, если ему взбрело в голову увлечься девственной невинностью, уверена, ты сможешь ее изобразить, дорогая. Может, его сиятельство мечтает поиграть? Иногда они это любят. Главное, дорогая, не оплошай и дай ему все, что он хочет. Графу очень легко угодить. Он не станет предъявлять никаких неприятных требований.
— И слава Богу, — пробормотала Кларисса, снова почувствовав, что оказалась в незнакомом мире. То, что она делает, — глупо... и в то же время — вовсе нет. Чтобы защитить Фрэнсиса в этом огромном городе, нужно гораздо больше сил и возможностей, чем есть у нее. Граф, конечно, может удивиться неожиданному появлению мальчика в доме своей содержанки, но она сочинит какую-нибудь сказку о потерявшемся или украденном ребенке, которая смягчит сердце самого жестокосердного человека.
В конце концов, этот ребенок может быть ее собственным. Такое растрогает кого угодно. И существование незаконного ребенка сделает ее положение шлюхи еще более убедительным и вполне логично объяснит ее появление в Лондоне. Впрочем, это не сработает. У нее не может быть десятилетнего ребенка. Значит, следует придумать нечто более правдоподобное.
— Спускайся вниз. Можешь подождать его сиятельство в гостиной.
Нэн направилась к двери.
— Предоставь обсуждение контракта мне. Тебе необязательно что-то говорить, да его сиятельство этого и не ожидает.
Конечно, Кларисса могла бы ответить достойно, но пока что не имело смысла восстанавливать ее против себя. Поэтому она молча последовала за Нэн.
— Здесь шерри и мадера, любимые напитки графа, — показала Нэн на буфет, где стояли графины. — И вкусные пирожные. Выкажешь его сиятельству истинное гостеприимство, пока я займусь деловой стороной контракта. Когда все будет решено, я оставлю вас с графом наедине. Он сам скажет, чего хочет от тебя.
Кларисса пробормотала нечто смутно подходящее к случаю и подошла к высоким окнам, выходившим на улицу. После ночных излишеств Кинг-стрит казалась тихой, опустевшей. И ни души, если не считать нищего, ковылявшего вдоль канавы и ворошившего палкой мусор. Бродячий пес с лаем ринулся на него, но тут же схватил кусок гнилого мяса и исчез в переулке.
