Кларисса впитывала все это в потрясенном молчании. Разве ей удастся вести себя подобно вульгарной проститутке? Соблазнять старика и, возможно, демонстрировать ему накрашенные соски? Какая мерзость! Ничего общего со спектаклями, которые она разыгрывала в прошлом!
Она раскрыла веер и тут же со щелчком сложила.
Тем не менее, ей придется это сделать. Она сделает это.
— Тебе все ясно? Есть вопросы?
«Тысяча!»
Но вслух Кларисса этого не сказала.
— Звучит достаточно устрашающе, — пробормотала она.
— Да, он обожает запугивать людей, старый ублюдок, — коротко хохотнул Джаспер. — Но к сожалению, мое спасение — в его руках, поэтому ты должна играть так, как никогда раньше. Если это поможет, представь, что он клиент, только с весьма причудливыми вкусами. Уверен, что в борделе ты не однажды развлекала стариков с неприличными, мягко говоря, пристрастиями.
Кларисса боялась расхохотаться. Что за нелепая ситуация! Она сильно прикусила губу, но тут же вспомнила о краске и поспешно протерла передние зубы кончиком пальца. Однако смех угрожал вырваться на волю, поэтому она отвернулась к противоположному окну и уставилась на людную улицу, стараясь подавить несвоевременные эмоции. И тут желание смеяться исчезло. По тротуару, всего в нескольких ярдах от портшеза, но в том же направлении шел Люк. Она поспешно откинулась на спинку сиденья, не в силах унять бешеный стук сердца. Неужели они снова встретились? Впрочем, это неудивительно: они обитают на небольшом отрезке площадью примерно в три квадратных мили. Она не может последовать за ним сейчас, но, как только избавится от присутствия графа, немедленно вернется на Ладгейт-Хилл. Если Клариссе Астли, хорошо воспитанной, образованной дочери сквайра Астли и леди Лавинии Астли, удастся одурачить раздражительного старого распутника, значит, она способна назваться чужим именем и постучаться в кухонную дверь дома Люка под видом гадалки, нищенки или бродяжки, да кого угодно! Наверняка кто-то из слуг Люка видел маленького мальчика, прежде чем его бросили в какую-нибудь адскую дыру.
И неожиданно все предстало в ином свете. Если она сможет сыграть одну роль, значит, сыграет и другую. И чем лучше она сыграет одну, тем лучше ей удастся другая.
Неожиданно осмелев, Кларисса подалась вперед, оперлась локтем о край окна и снова поискала глазами Люка. И даже позволила шали соскользнуть вниз, так что грудь оказалась на виду. Даже если Люк и увидит ее, то никогда не узнает под слоем пудры и румян. Он вообще не ожидает увидеть ее в городе. И тем более до него никогда не дойдет, что размалеванная полуодетая шлюха и есть его племянница.
Он по-прежнему вышагивал по внешней стороне тротуара, помахивая тростью и разглядывая прохожих. И когда повернул голову в сторону мостовой, их глаза на кратчайшее мгновение встретились. Кларисса вынудила себя оставаться равнодушной и устремила взор куда-то мимо него, притворяясь, будто любуется уличным пейзажем.
Но все же в ней поселилась тревога. А вдруг он узнал ее и начнет преследовать? Но он лишь мельком оглядел ее, и даже за это короткое время Кларисса увидела нескрываемую похоть в этих маленьких глазках.
— Похоже, я не в силах привлечь ваше внимание, — заметил граф, тоже опершись о край окна.
— О, простите, мне показалось, что я увидела знакомого, — неубедительно солгала Кларисса, снова оборачиваясь к графу. — Вы говорили о вашем дяде...
— Уже нет, — сухо обронил граф. — Я говорил о своих братьях. Они близнецы, и ты можешь встретить их в доме виконта. Главное — они не должны знать, что тебе известно о завещании нашего дяди, а также о нашем маленьком соглашении. Все это — строго между нами, ясно?
Кларисса ответила с невинной улыбкой:
— Конечно. Ваше право ставить условия, милорд. Я всего лишь ваша служанка.
— Такое тонкое понимание ситуации! С моих плеч упала огромная тяжесть, — ответил он так же сухо, как раньше.
Уж не переступила ли она границ?
Но у нее не было времени задуматься: носильщики остановились и опустили портшез перед массивной дверью большого особняка.
Джаспер заплатил им, помог Клариссе выйти и, проводив на крыльцо, поднял большой медный молоток. Через несколько минут за дверью послышались шаркающие шаги. Престарелый слуга в пудреном парике и парчовой ливрее с поклоном появился на пороге.
— Доброе утро, милорд.
— Доброе утро, Луис.
Джаспер подтолкнул Клариссу, и вскоре они очутились в большом квадратном холле с красивым расписным потолком и позолоченной лепниной. Великолепная подковообразная лестница вела на галерею.
— Как его сиятельство сегодня утром? — спросил он, отдавая слуге шляпу, трость и плащ. — Принимает?
— Он всегда счастлив принять вас, лорд Блэкуотер.
Старик сложил вещи на изящный диванчик и с любопытством уставился на спутницу графа.
Выйдя из портшеза, Кларисса инстинктивно закуталась в шаль, но граф бесцеремонно сдернул ее.
— Тебе это не понадобится. В покоях виконта всегда очень тепло.
Он отдал шаль слуге, который молча ее взял, с любопытством, однако, поглядывая на обнаженную грудь и плечи девушки.
Кларисса чувствовала себя так, словно на ней вообще нет одежды, но устояла перед порывом поддернуть вверх кружевную отделку корсажа, чтобы прикрыть соски, твердо сказав себе, что на ней театральный костюм.
— Я сам доложу о себе, Луис, — сообщил граф и направился к лестнице, ведя Клариссу за собой. Тепло его пальцев проникало сквозь тонкий муслин едва доходивших до локтей рукавов. — Не стоит нервничать, Кларисса. Я не оставлю тебя наедине с ним.
— Я не нервничаю, — заверила она, неожиданно поняв, что действительно не столько нервничает, сколько сгорает от нетерпения поскорее увидеть этого старого распутного хитреца. Кроме того, виконт прикован к постели: какое зло он может ей причинить?
Джаспер открыл двойные двери, и они оказались в устланной толстым ковром комнате. Кларисса огляделась, отметив богатую мебель, серебряные и золотые украшения и коллекцию изящных фарфоровых статуэток.
— Виконт — собиратель фарфора?
Джаспер тоже огляделся.
Дядя всегда был заядлым коллекционером. Большинство сокровищ в его доме — из золота и серебра. Он привез их из Индии, и одному Богу известно, каким путем все это приобретено.
— Подобными вопросами я не задаюсь.
Он подошел к другим дверям в противоположной стене и постучал.
— Останься здесь, пока я тебя не позову, — велел он и исчез в спальне.
Кларисса прошлась по комнате, разглядывая безделушки, по большей части весьма изысканные. Ее внимание привлекла золотая ваза на постаменте, покрытая искусной резьбой. Кларисса внимательно рассмотрела вазу и тут же, охнув, отскочила. Пусть она и наивна, но все же не прожила в монастыре всю свою жизнь, чтобы не понять, какие непристойности там изображены. Фигурки извивались в различных позах плотского соития, по двое, трое, четверо...
