Граф осторожно прикрыл за собой дверь. Девушка поспешно присела в реверансе, и он заметил ее воровато бегающие глазки.
— Милорд... мы вас не ожидали. Я пойду наверх, скажу мадам.
— Не трудись, Салли, — отмахнулся граф. — Я сам доложу о себе.
Он подошел к лестнице и остановился, неожиданно увидев шляпу, трость и перчатки на скамье у двери. Салли поймала его взгляд и поспешно загородила собой скамью.
— Мадам очень сердится, милорд, если я не докладываю о гостях.
— Салли, твоя преданность достойна восхищения, но сейчас она ни к чему. Возвращайся к работе. Я отнесу это владельцу.
Джаспер взял шляпу, трость и перчатки и стал подниматься по лестнице.
У двери гостиной он остановился, прислушиваясь к негромкому журчанию голосов. Мрачная улыбка коснулась его губ, когда он узнал голос гостя Гвендолен. Еще немного помедлив, он толкнул дверь.
Гвендолен и достопочтенный Генри Ласситер уютно устроились на козетке у камина. Слишком уютно для обычной дружбы.
— Добрый день, дорогая, — поздоровался Джаспер, входя в комнату с улыбкой, каким-то образом не отразившейся в его глазах. — Ласситер, насколько я понимаю, это принадлежит вам? — Он небрежно бросил вещи на кресло. — Ветер очень холодный сегодня. Так что вам это понадобится.
Он явно выгонял гостя, и достопочтенный Генри Ласситер, вскочивший с козетки при первых же словах графа, оглянулся на женщину, словно спрашивая, что теперь делать. Не дождавшись ее реакции, он перевел взгляд на графа, бесстрастно придерживавшего дверь.
— Возможно, я неясно выразился, — дружелюбно добавил Джаспер. — Прощайте, Ласситер, и счастливого пути.
— Ты не имеешь права выгонять моих гостей, Джаспер! — воскликнула Гвендолен, поднимаясь. Лицо ее медленно багровело. — И я желаю, чтобы Генри остался.
— А я не желаю видеть его здесь, дорогая, — любезно ответил граф, хотя глаза его были холодными и жесткими. — И считаю, это мое право — решать, кого принимать в собственном доме.
Ласситер поспешно схватил вещи, бросил последний взгляд на Гвендолен, стоявшую у козетки с лицом, исполненным досады и гнева, и проскользнул мимо Джаспера, все еще придерживавшего дверь.
После его ухода Джаспер, все с той же улыбкой, обозрел содержанку:
— Садись, дорогая. Налить тебе бокал мадеры?
— Нет, спасибо. — Гвендолен уселась, тщательно расправив юбки. — Это было очень невежливо, Джаспер. И на тебя не похоже.
Граф наклонил голову:
— Ты действительно так считаешь? Думаю, большинство мужчин поступили бы так же, увидев, что на их собственность покушаются.
— Я не твоя собственность! — вспыхнула Гвендолен.
— Совершенно верно, дорогая. В отличие от этого дома. И я сохраняю право решать, кому здесь оставаться. — Он встал перед ней и положил руку на каминную полку.
Что ж, Гвендолен очень красива. Но в подметки не годится прелестной мистрис Ордуэй. Гвендолен была более зрелой во всех отношениях, что лишь добавляло ей привлекательности, но она не знала, что такое верность, а Джаспер еще много лет назад поклялся себе, что больше ни одна женщина его не одурачит. Одного раза вполне достаточно. Пока длится их связь, он должен оставаться для нее единственным мужчиной.
— Ты вольна поступать как знаешь, Гвендолен, — продолжал он, наблюдая, как отливает и приливает краска к ее лицу. — Но не имеешь права жить под моим покровительством и наслаждаться благосклонностью других мужчин. Можешь считать меня старомодным, но мы договаривались, что ты будешь оказывать услуги только мне. Следовательно... чему быть...
Гвендолен снова встала, нервно раскрывая и закрывая веер.
— Хочешь сказать, что между нами все кончено?
— Да, именно так. Можешь взять из этого дома все, что тебе нравится, но прошу освободить его к концу недели. Уверен, что за оставшиеся дни Ласситер или кто-то другой сумеет найти тебе подходящее пристанище, — цинично объявил Джаспер.
Теперь Гвендолен была очень бледна.
— Я обещаю больше никогда не видеться с Генри.
Но Джаспер покачал головой:
— Дорогая, я слишком хорошо тебя знаю. Пожалуйста, оставь мой дом к концу недели.
Он шагнул к ней, взял ее руку и легонько коснулся губами.
— Я наслаждался нашей связью, Гвендолен, но пора заканчивать, пока все хорошее не превратилось во взаимную ненависть.
Выпустив ее руку, он поклонился и быстро вышел.
Глава 7
Кларисса нерешительно приблизилась к лестнице, ведущей вниз, в кухню дома дядюшки Люка. Она никак не могла решиться постучать в кухонную дверь. Кто-то прислал записку, и, рассуждая логически, скорее всего этот кто-то живет в доме или по крайней мере знаком со слугами. Но если она начнет задавать слишком откровенные вопросы, одному из тех, кто верен хозяину, ее попросту разоблачат.
Дверь внизу неожиданно распахнулась, и маленький мрачный дворик залило ярким светом. Хотя была только середина дня, небо заволокло тяжелыми облаками и в подвальной кухне было почти темно.
Кларисса поспешно отошла от верхней площадки. Кто-то громко, жизнерадостно прощался с невидимыми обитателями кухни. Во двор вышел пожилой разносчик с корзиной на спине и подносом на шее, нагруженный образчиками товара: булавками, лентами, отрезками кружев, пуговицами и другими пустяками.
— Заходи почаще, Берт, — донесся голос из кухни.
— Бойся, Клара: буду заходить чаще, успею надоесть! — крикнул в ответ разносчик, поднимаясь по ступенькам.
Прежде чем он добрался до последней, Кларисса успела перебежать на другую сторону улицы. Судя по тому, что она услышала, в этом доме он был частым и желанным посетителем. Уж он-то знает все домашние сплетни! Будет гораздо безопаснее, если она обратится к нему.
Кларисса по собственному опыту знала, что разносчик регулярно обходит все дома в округе, рассказывая, к удовольствию слуг, интимные подробности из жизни соседей. Нечто вроде нехитрого развлечения. То же самое можно сказать о жестянщиках, сапожниках и точильщиках ножей: все они приносили последние новости, и им всегда были рады.
Она оглядела улицу, гадая, дома ли дядя. Не дай Бог он выглянет в окно и увидит ее!
А вдруг он еще не вернулся? Ведь она своими глазами видела его на улице! Это значит, что он в любой момент может показаться из-за угла и увидеть племянницу, толкущуюся у парадной двери!
Разносчик, тяжело шаркая ногами, поднимался по холму, к громаде собора Святого Павла.
Становилось все холоднее, и Кларисса, покрепче закутавшись в толстый шерстяной плащ, побежала за разносчиком. Услышав за собой быстрые шаги, он обернулся и растерянно уставился на нее.
— Простите, я хотела бы поговорить с вами, — выпалила Кларисса. — Я вас не задержу. Вы только сейчас были в доме мастера Астли.
