Но каким образом? Она здесь ничего не знает. У нее нет ни друзей, ни знакомых! И она не сможет позаботиться о себе. Даже если она благополучно добралась сюда, наверняка затерялась в городских дебрях. А если так, значит, не причинит ему неприятностей. Возможно, лежит в темном переулке с перерезанным горлом. Если не случилось чего похуже.
Люк немного успокоился. Он прекрасно управился с адвокатом. Вряд ли Кларисса представляет такую уж проблему. Если ей и удастся добраться до его дома, он знает, что делать. Девчонка попросту исчезнет бесследно, и все решат, что с ней произошел несчастный случай в одном из закоулков этого опасного города. Но чтобы окончательно выбросить из головы остатки тревоги, он крикнул слуге:
— Пошли на конюшню, ту, что на вершине холма... за конюхом Эдом. Мне нужно поручить ему кое-что... И еще: вели Кларе приготовить завтрак — говядину, хлеб, яйца.
— Сейчас, сэр.
Через полчаса, когда он завтракал, слуга привел в столовую Эда.
— Вы звали меня, сэр?
— Звал, — кивнул Люк, намазывая маслом хлеб. — Налей себе эля.
— Спасибо, сэр.
Эд наполнил кружку и стал пить. Он был еще довольно молод, с широченными плечами и мускулистыми ручищами профессионального боксера. Мышцы ног распирали кожаные штаны, а пуговицы кожаной безрукавки готовы были разлететься под напором мощной груди.
— Иди в тот дом в Уоппинге... Проверь, на месте ли мальчишка. Узнай, как он там. Ты сказал, что он и месяца не протянет. Хочу знать, сколько ему осталось.
Конюх медленно кивнул и небрежно сказал:
— Если он проживет слишком долго, всегда можно отдать его в учение трубочисту.
Люк покачал головой. Этого он не мог сделать — риск был слишком велик. Мальчишки-трубочисты часто погибали, это верно, но всегда есть вероятность, что смерть ребенка приведет к расследованию, особенно если произойдет в доме какого-нибудь бездельника, любящего совать нос не в свои дела. А вдруг след приведет к нему? Вряд ли, конечно, но и рисковать не стоит. А вот тихая смерть от какой-то болезни и недоедания не вызовет толков и подозрений. Он похоронит мальчишку в закрытом гробу, прежде чем кому-то придет в голову справиться о причине смерти. Устроит пышные похороны, и все будет кончено.
Но где же все-таки Кларисса? Это необходимо узнать. Снова приложившись к кружке с элем, он набил рот говядиной и, не прожевав, приказал:
— Поспрашивай там, не было ли чего необычного... Никто не разнюхивал насчет мальчишки? Ясно?
— Да, сэр, более чем.
Эд отставил кружку.
— Но мне нужны деньги. Сами знаете, путь до Уоппинга неблизкий, и даже проезд по реке стоит немало. Шиллинга вполне достаточно!
— Шиллинг? Да это грабеж средь бела дня.
— Дешевле не выйдет.
Эд сверлил его взглядом, пока Люк не выудил из кармана шиллинг. Эд немедленно схватил монету.
— Приду попозже.
— Смотри, только не медли.
Люк раздраженно указал Эду на дверь.
После визита к модистке Джаспер проводил Клариссу до двери дома на Кинг-стрит.
— Я вернусь за тобой в три. В этот час весь модный Лондон выезжает и выходит на прогулку в парк. Следует хотя бы раз в день показываться на люди, — с некоторым презрением бросил он, но, заметив ее любопытный взгляд, добавил: — Мы присоединимся к толпе на аллеях Гайд-парка, но не станем ни с кем беседовать и знакомиться, как бы к этому ни стремились посетители парка. Цель этой прогулки — возбудить любопытство и дать пищу злым языкам.
— Отсюда мое новое платье, — пробормотала Кларисса.
— Отсюда твое новое платье, — согласился он. — И оно идет тебе, дорогая. Но об этом, полагаю, ты прекрасно знаешь.
Комплимент сопровождался веселой улыбкой, и она невольно усмехнулась в ответ:
— Это очень красивое платье. И я благодарю вас, сэр.
— О, ты отработаешь цену, — беспечно бросил он. — В этом я не сомневаюсь.
Кларисса ограничилась вскинутой бровью.
— Аплодирую вашей самоуверенности, милорд.
Он рассмеялся и, приподняв ее подбородок, быстро поцеловал, хотя дворецкий уже стоял у открытой двери.
— Помни, ровно в три.
— Буду готова.
Она прошла мимо дворецкого, наградив его благодарной улыбкой, и, поднявшись к себе, стала сражаться со шнуровкой нового платья, когда кто-то тихо постучал. У нее не было ни малейшего желания принимать гостей, особенно Нэн Гриффитс. Поэтому она неохотно открыла дверь, готовясь извиниться и отослать посетительницу. Но на пороге стояли Мэдди и Эмили. За ними теснились другие обитательницы дома.
— Мы хотели все узнать... О, какое чудесное платье! — ахнула Мэдди, врываясь в комнату. За ней ввалились остальные.
Мэдди плюхнулась на постель, болтая ногами в домашних туфельках.
— Ну же, Кларисса, расскажи все! Какой он, этот граф? Добрый? Нежный или грубый? И что предпочитает в постели?
Сбитая с толку, Кларисса покачала головой. Как отвечать на подобные вопросы?
Все ахали и охали при виде платья. Щупали ткань, обсуждали, словно оно было надето на портновский манекен, а не на живого человека.
— Да, Кларисса, ты не имеешь права ничего от нас скрывать, — вставила Эмили. — Каков граф в постели?
Кларисса перевела дыхание.
Она понятия не имела, что придумать, дабы удовлетворить любопытство девиц, которые знали все о мужчинах и их прихотях.
— Не знаю, потому что ничего еще не было, — выпалила она.
Потрясенное молчание воцарилась в комнате. Все дружно и почти благоговейно уставились на нее.
— Ты... ты отказала ему? — выговорила наконец Мэдди.
— Нет... не совсем. Попросила его подождать немного... поухаживать за мной...
Все это звучало настолько неправдоподобно, даже на ее слух, что она не удивилась, когда все стали смеяться.
— Да брось, Кларисса! — воскликнула Эм задыхаясь. — Не может такого быть! Скажи нам правду!
— Это правда, — спокойно ответила она. — Кто-нибудь, помогите мне расшнуровать корсаж!
Скромного вида девушка немедленно выступила вперед и быстро расшнуровала платье. Кларисса сняла его и встряхнула.
— Миленькое, верно? — лукаво улыбнулась она.
— Слишком дорогой подарок от любовника, не получившего вознаграждения, — объявила одна из женщин. — Мы здесь не играем в такие игры. Ты здесь новенькая, и поэтому тебе многое прощается, но есть определенные правила. Мы, например, делимся друг с другом всем, что знаем о клиентах. Это дает нам определенную защиту. Чем больше знаешь о мужчине, тем лучше сможешь угодить ему и всей его братии или вовремя уберечься от беды. Поэтому скажи нам правду.
