Она поспешно оттолкнула его и снова соскользнула на диван. Глаза все еще заволакивала дымка блаженства, щеки раскраснелись, букли растрепались, но она вынудила себя сидеть неподвижно, чтобы немного прийти в себя.
— Предпочитаю не торопить события, сэр. Нельзя ли немного замедлить темп?
Джаспер задумчиво сжал губы и потянулся к бокалу с шампанским.
— Я предоставил тебе задавать темп, по крайней мере пока, — признался он, с некоторым недоумением разглядывая ее. — Ты хотела этого так же сильно, как я. Зачем же оттягивать неизбежное?
— Предвкушение, говорят, обостряет наслаждение, — выпалила она, пораженная собственной дерзостью. Сама она не слышала ничего в этом роде, но, к ее облегчению, он не нашел в сказанном ничего странного.
Она взяла свой бокал, но пузырьки попали в нос и ее момент триумфа закончился унизительными поисками носового платка.
Джаспер все так же озадаченно наблюдал за ее усилиями. Что-то тут неладно, очень неладно, а он никак не может понять, что именно. Она почти сдалась. Тело стало мягким, податливым, готовым к соитию... Но она неожиданно встрепенулась и мгновенно отрезвела.
Правда, его собственное желание немного отступило, и он готов подождать. Скоро он найдет разгадку этой головоломки. А пока что безмерно наслаждался ее обществом, правда, когда она не заходится в кашле, не чихает и не выносит нелицеприятных суждений. Ее язык слишком остр, как, впрочем, и ум, особенно для той, кем она представляется. Но он ей не верит. Уж больно много противоречий, много сбивающих с толку черт в этой мистрис Клариссе Ордуэй.
Шлюхи не ездят верхом. Не оценивают способности мужчин править коляской. Не делают придворных реверансов, словно дебютантки, оказавшиеся в гостиной королевы. И они уж точно не ведут себя со сдержанностью, а иногда и надменностью женщины, сознающей свое место в обществе и никому не подвластной.
Так что же привело ее в бордель? Если она происходит из приличной семьи, каким образом оказалась в заведении матушки Гриффитс?
Глава 12
Джаспер решил предоставить их отношениям идти собственным путем. Обольщение может и подождать...
Они очень весело обедали, а Джаспер постарался побольше узнать о прошлом Клариссы.
— Ты выросла в Бедфордшире? — небрежно спросил он, передавая ей блюдо с артишоками. — И вся твоя семья оттуда?
Кларисса положила себе артишок, стараясь выиграть время и лихорадочно обдумывая вопрос. Пора придумать некую правдоподобную историю, объясняющую ее выбор профессии и присутствие на Кинг-стрит.
И теперь она ломала голову, пытаясь вспомнить все, что знала о Бедфордшире, графстве, в котором никогда не бывала. И знала только то, что главный город графства — Бедфорд.
— Когда я была маленькой, мои родители владели небольшой фермой. Я почти ничего об этом не помню. Только то, что ферма была в окрестностях Бедфорда. А потом что-то случилось. Не знаю, что именно, но отец потерял ферму.
Она отрезала кусочек куриной грудки и специально для графа изобразила печальную улыбку.
— Мои родители перебрались в Бедфорд, где отец надеялся найти работу. Но в город пришла чума и я осталась сиротой.
— Сколько тебе было лет?
Не сводя с Клариссы глаз, он протянул ей блюдо хрустящего жареного картофеля. Она пожала плечами и положила себе несколько ложек в надежде, что столь откровенное утоление аппетита не снизит впечатления от ее рассказа.
— Три... или четыре года. Приход послал меня в работный дом. Малышей до пяти лет не заставляли работать, а потом мы помогали на кухне и в прачечной. Иногда к нам приезжали хорошо одетые женщины, и нас заставляли прогуливаться перед ними. Если девушка им нравилась, ее брали в горничные.
В продолжение всего рассказа Джаспер не сводил с нее глаз.
— И это случилось с тобой?
— Да. И очень быстро. Семья адвоката в Бедфорде. Женщина хотела иметь прислугу и желала обучить ее сама.
Говоря все это, Кларисса постоянно представляла ту маленькую голодную девочку, которая скребла лестницы и камины своими обветренными ручонками в заведении мадам Нэн.
— Экономка была довольно добра ко мне. А вот хозяйка попалась злая.
— Кто научил тебя читать?
Она растерянно уставилась на него. Такого вопроса она не ожидала. Но конечно, женщина с подобной историей должна быть неграмотной! Хотя он знал, что она может написать свое имя, это еще не говорило о полной грамотности.
— Откуда вы знаете, что я умею читать?
Джаспер покачал головой и усмехнулся:
— За кого ты меня принимаешь. Кларисса?
— Во всяком случае, не за глупца, — заверила она, поспешно готовя убедительное объяснение.
Но Джаспер отступать не собирался.
— В таком случае ответь на вопрос.
— В семье был один сын, на семь лет старше меня. Я ему понравилась. Сначала он подшучивал над моей неграмотностью, а потом предложил научить читать и писать.
Теперь она увлекалась все больше, потому что история принимала то же направление, что и в разговоре с Бертой.
— Он много болел, поэтому его не отослали в школу. У него был наставник, и немного погодя он стал тайно приглашать меня на уроки.
Господи, до чего же, оказывается, у нее буйное воображение! Она и представить не могла, что сможет сочинять столь убедительные сказки.
Взгляд искоса ничем не подтвердил, что слушатель ей верит. Впрочем, и доказательств обратному не было. Лицо его было совершенно бесстрастным.
Кларисса снова откусила кусочек грудки в чудесном апельсиновом соусе.
— Пусть вы и обедневший аристократ, сэр, но кухня у вас восхитительная.
Она налила на птицу еще немного соуса.
Джаспер улыбнулся и промокнул губы салфеткой.
— Я передам твои комплименты несравненной мистрис Хогарт. Она правит в своей кухне железной рукой. Была кухаркой еще у моих родителей. И плохо приходилось мне или моим братьям, если мы не ценили по достоинству ее кулинарные шедевры.
Взглянув на ее опустошенную тарелку, он смешливо вскинул брови:
— Но тебе нечего бояться. Она всецело тебя одобрит.
Кларисса немного покраснела и стала оправдываться:
— У меня всегда был хороший аппетит. Может, потому, что в детстве я голодала.
«Гениальный ход! Кто сможет устоять перед несчастьями голодного ребенка?»
— Умоляю, продолжай, — кивнул Джаспер, наполнив ее бокал.
— О... мне не очень легко говорить об этом...
— Полагаю, что так, — сухо обронил он и, откинувшись на спинку стула, стал лениво поворачивать в пальцах ножку бокала.
