Противник последовал его примеру. Оба уселись на скамью, тянувшуюся по всей длине узкой комнаты, и стали надевать обувь.
— Куда теперь, Роберт? — спросил Джаспер, потянувшись к камзолу, который держал наготове служащий.
— После таких упражнений неплохо бы промочить горло, — заявил Роберт Делани, тоже надевая камзол. — Я за «Уайтс» и галлон кларета. Поедешь?
— Только не сегодня, дорогой, — покачал головой Джаспер. — У меня важное дело.
Легкая улыбка коснулась уголков его рта, и Роберт подозрительно прищурился.
— Мне знаком этот взгляд, хитрый ты дьявол. Бьюсь об заклад, какая-то леди тебя ждет!
— Может быть! — рассмеялся Джаспер и, взяв с полки свою шпагу, сунул в ножны. — Пройдусь с тобой до Пиккадилли, — объявил он, беря шляпу, перчатки и трость.
Мужчины спустились по узкой лестнице и вышли на Олбермарл-стрит. Джаспер, подняв голову, взглянул на собиравшиеся облака.
— Похоже, сейчас начнется дождь.
Его спутник что-то утвердительно промычал, но, не выдержав, спросил:
— Так кто эта леди, Джаспер? Завел новую содержанку?
— Почему ты так считаешь?
— Весь Лондон знает, что малышка Мэллори смертельно тебе надоела.
— Вернее, это я ей надоел, — поправил Джаспер.
— Да уж, она вечно стреляет глазками по сторонам, — хмыкнул Роберт. — Насколько я понял, ее последняя жертва — молодой Ласситер.
Джаспер пожал плечами.
— Мне абсолютно все равно, — отрезал он таким тоном, что Роберт воздержался от дальнейших вопросов. Его старый друг придерживался крайне строгого кодекса чести, не допуская никаких сплетен о женщинах, живших когда-то под его покровительством.
Они добрались до Пиккадилли и расстались. Роберт направился в свой клуб на Джеймс-стрит, а Джаспер зашагал на Халф-Мун-стрит. Он шел так быстро, что почти не чувствовал ледяного ветра. Его мысли целиком занимало предстоящее обольщение мистрис Ордуэй.
Он вошел в дом, и Салли, заслышав шаги, выбежала из кухни:
— Добрый день, милорд.
— Добрый день, Салли.
Он улыбнулся присевшей в реверансе девушке и отстегнул шпагу.
— Надеюсь, мистрис Ордуэй благополучно прибыла?
— О да, сэр. Она наверху, в своей комнате. Сейчас доложу о вашем приходе.
— Не стоит, — поднял руку Джаспер. — Я сам о себе доложу.
Он положил шпагу на дубовую скамью у двери и выпрямился.
— О, милорд, но мистрис Ордуэй сейчас в ванне, — расстроилась Салли.
Джаспер, вскинув брови, вручил ей трость и шляпу.
— Вряд ли это имеет какое-то значение, — заметил он, снимая перчатки и легонько похлопывая ими по руке. — А вы как думаете?
— О... конечно, сэр!
Салли поспешила уйти со своей ношей, а Джаспер с улыбкой взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Он остановился только у двери спальни и прислушался. Улыбка стала еще шире: Кларисса пела в ванне. Он бесшумно повернул ручку и ступил в комнату.
Перед камином стояла ширма, защищавшая купальщицу от сквозняков и любопытных глаз. Комната была омыта сиянием свечей: один канделябр стоял на столике у окна, два других — на противоположных концах каминной полки. Джаспер бесшумно прошел к камину и заглянул поверх ширмы.
Купальщица сидела спиной к двери и не заметила дерзкого наблюдателя. Джаспер жадно смотрел на изящные изгибы плеч. Ее согнутые колени виднелись над водой. И Джаспер рассеянно подумал, что они так же красивы, как она вся.
Кларисса подняла руки, чтобы промыть волосы, доходившие едва не до талии. Он в восторге смотрел на прелестные линии этих рук и изящных кистей.
Неожиданно Кларисса замерла.
— Это вы, Салли?
— Нет, но могу заверить, что услужу тебе так же хорошо, — ответил он, положив локти на верх ширмы и улыбнувшись.
Кларисса медленно повернула голову и, вспыхнув от смущения, инстинктивно нырнула глубже в воду. И тут же она отчетливо осознала, что ее грудь полностью обнажена. Что еще он видит?
Но ей необходимо каким-то образом скрыть смущение. Настоящая шлюха в подобных обстоятельствах и думать забыла бы о своей наготе.
— Спасибо, я справлюсь сама, — сухо заверила она, делая усилие над собой, чтобы не прикрыть руками грудь. В конце концов, он уже все видел раньше!
Поэтому она сунула руки под воду, загородив темный треугольник между бедрами, отчего колени поднялись еще выше.
— Я мог бы потереть тебе спинку, — предложил Джаспер не шевелясь, но пожирая глазами каждую видимую линию ее тела.
— Нет. Не стоит... я уже...
Сознавая всю тщету отговорок, она потянулась к полотенцу, которое Салли повесила на каминную решетку. Если она резко встанет, одновременно заворачиваясь в мягкую ткань, то, возможно, сумеет сохранить некое подобие скромности.
Но Джаспер обошел ширму и взял полотенце из ее рук.
— Вставай, я тебя вытру.
Он призывно помахал полотенцем.
Ничего не поделаешь.
Кларисса встала, вся в прозрачных брызгах, старательно держась спиной к нему, и не глядя протянула руку за полотенцем.
— Минуту, — тихо сказал он, отступая.
Его сладострастный взгляд медленно скользил по линии ее спины, по изгибу бедер и длинным ногам. Ничего не скажешь, определенно стоило подождать. Никакое воображение не в силах сравниться с реальностью!
Он накинул полотенце ей на плечи и почти тут же повернул лицом к себе. Кларисса поплотнее запахнула полотенце.
— Неужели так уж нужно продолжать эту игру? — укоризненно покачал головой граф и раздвинул края полотенца.
Кларисса словно окаменела под его голодным взглядом.
— Господи, как же ты прекрасна! — пробормотал он. — Еще прекраснее, чем я себе представлял!
Он провел пальцем по ямочке между ее ключицами, по ложбинке между грудями, обвел пупок, погладил живот.
Кларисса вздрогнула, ощущая в этот момент лишьстранное, извращенное наслаждение, особенно когда кончик его пальца утонул в тугих завитках золотистых волос внизу живота, нашел впадинку между мягкими складками, проник глубже и быстро задвигался. Ощущение было таким острым, что Кларисса ахнула. Ее бросало то в жар, то в холод, колени подогнулись, и она инстинктивно сжала бедра, стремясь продлить восхитительные мгновения.
Она упорно смотрела на Джаспера, на его губы, раздвинутые в легкой улыбке. Он точно знал, что с ней делается. А она не знала ничего, кроме того, что все это чудесно и ни в коем случае нельзя позволить, чтобы он остановился.
Наконец волна желания захлестнула ее. Кларисса вскрикнула, вцепилась в его руки и уронила голову ему на грудь. И услышала мерное биение его сердца.
