Он повернулся и с изумлением заметил Фрэнсиса.
— Какого черта ты здесь делаешь?
Фрэнсис, опустив голову, молча выскочил за дверь. Джаспер повернулся к Клариссе:
— Как долго этот сорванец тут торчал?
Она беспечно пожала плечами:
— О, не знаю. Возможно, пришел вслед за Салли. Он всего лишь ребенок и не имел в виду ничего дурного.
— Плевать я хотел на то, что он имел или не имел в виду. Но чтобы я больше не видел его в парадных комнатах! Предлагаю, чтобы ты ему это втолковала в его же интересах.
Кларисса проглотила слова протеста, вскипавшие на губах, и тихо ответила:
— Как пожелаете, милорд. Салли, присмотрите, чтобы Фрэнсис не поднимался наверх.
— Да, мистрис Ордуэй. В следующий раз этого не произойдет.
Она бросила испуганный взгляд на графа, который молча кивнул и вышел из комнаты.
— О Господи! — прошептала Кларисса. — По-моему, его сиятельство не слишком любит детей... Передай мне сапожки, Салли.
Усевшись за туалетный столик, она вытянула стройную ножку.
— Осмелюсь сказать, его сиятельство к ним не привык.
Салли встала на колени, чтобы помочь хозяйке надеть тесные сапожки, и ловко их зашнуровала.
— Возможно, нужно приучать его постепенно, — решила Кларисса, критически разглядывая сапожки. — Довольно удобные. Как, по-твоему, они выглядят, Салли?
— Очень элегантно, мэм. Последнее слово моды! — восхитилась горничная. — А вот и шляпа.
Она взяла с полки черную касторовую шляпу с высокой тульей и красивым зеленым плюмажем.
— У мадам Ортанс превосходный вкус.
— Похоже, что так, — согласилась Кларисса и, повернувшись к зеркалу, надела шляпу. — Посмотрим, какую верховую лошадь выбрал для меня милорд.
После того как Джаспер сообщил о смирной лошади, она ожидала увидеть старую кобылу с широкой спиной, но была приятно удивлена, узрев резвую, в яблоках кобылку, которую держал под уздцы грум. Джаспер выбрал для себя красивого вороного мерина, который при виде хозяина вскинул голову и стал рыть копытом землю.
— Важничает, — заметила Кларисса, гладя кобылку по бархатному носу. — Какая хорошенькая! У нее есть кличка?
— Да. Дэнсер. Тебе нравится?
— Она прелестна! Такая изящная! — улыбнулась Кларисса.
— Давай подсадим тебя в седло и посмотрим, какой у нее шаг.
Он подкинул Клариссу в седло, внимательно наблюдая, как та себя ведет. И решил, что верховая езда — вторая ее натура. Как ловко она вставила ноги в стремена, как привычно взяла поводья у грума!
— Стремена в самый раз?
— Нужно немного подтянуть.
— Том, помоги леди, — велел он, вскакивая на мерина. Грум отрегулировал стремена и проверил сбрую.
— Так лучше, мэм?
— Да, прекрасно, спасибо.
Она сжала коленями бока лошади, и та пошла шагом. Всю дорогу до Грин-парка Кларисса чувствовала внимательный взгляд Джаспера. Когда они пересекли Пиккадилли, он подъехал ближе к ней, и она поняла, что он в любую минуту готов схватить поводья, если лошадка испугается оживленного движения.
— Знаешь, я вполне могу справиться сама, — мягко заметила Кларисса. — Если она попытается понести, я смогу ее удержать.
— М-м-м... — неопределенно ответил он. — Где ты научилась ездить верхом? У хозяйского сына?
— В свободное от работы время я много часов проводила в конюшнях. Всегда любила лошадей. Конюхи учили меня ради развлечения, — пожала она плечами. — И — да, иногда я ездила на прогулки с хозяйским сыном. Что тут странного?
— Я бы сказал, это очень необычно.
Кларисса прикусила губу. Похоже, она слишком далеко зашла, решив, что можно лгать без зазрения совести. Но пока Джаспер не пытается ее обличить, можно придерживаться раз взятого курса.
Глава 16
Эд удобно устроился на кухне Берты, положив ноги на каминную решетку. В огромном кулаке была зажата кружка с элем.
— Так когда, Дирк, твоя старушка вернется?
— Вроде как через час. Какая-то девка рожает там, возле пристани. Берту позвали помочь. А ребеночка она принесет сюда.
Дирк поднес к губам бутылку с джином, но тишину кухни разорвал пронзительный крик ребенка.
— Эй, Джад... сука ты ленивая, сделай что-нибудь! Заткни ему пасть! — крикнул он.
— Сейчас, па... сейчас...
В кухню, пошатываясь под тяжестью ведерка с углем, вошла молодая девушка с черными от угольной пыли руками.
— Через минуту он сам заткнется, — заверила она.
— Тащи туда свою задницу и заткни его сама! — прорычал отец, угрожающе замахнувшись.
Девушка увернулась и бросилась вон из кухни, тем более что к малышу присоединился громкий хор других голосов.
— Чертово отродье! — проворчал Дирк, обращаясь к шурину. — Днем и ночью сплошной визг. А по-моему, мужчина имеет право спокойно отдохнуть в собственном доме.
— Уж это точно, — согласился Эд, снова глотнув эля. — Но ничего не скажешь, наша Берта держит доходное заведение. Можешь спокойно бездельничать и пить свой джин, счастливчик этакий!
Кухонная дверь распахнулась, впустив струю ледяного воздуха. Появилась Берта с маленьким свертком в тонком, вытертом одеяле.
— Что ж, этот долго не протянет. Его ма уже на небе.
Она положила сверток в плетеную корзинку у огня. Из одеяла донесся тонкий крик, который тут же стих.
— К утру и его похороним, — пообещала Берта и повернулась к Эду: — Давненько тебя не видели, братец.
— Давненько, — согласился тот. — Занят был. Как ты поживаешь, наша Берта?
— Не жалуюсь. А ты?
— То же самое. Пришел справиться насчет того паренька, которого отдал тебе недавно. Как он поживает?
— Господи, да его со вчерашнего дня здесь нет, как прекрасно известно твоему хозяину. Ведь он сам за ним посылал!
— Что? — растерялся Эд. — Почему же он велел мне спросить, как тут мальчишка?
— Откуда мне знать? — пожала плечами Берта. — Вчера за ним явилась расфуфыренная, вся из себя леди; говорит, мальчика желают забрать обратно, я его и отдала.
Она бросила предостерегающий взгляд на мужа. Если Эд узнает про золотую гинею, непременно потребует свою долю за то, что привез мальчишку к ним.
— И ты его отдала? Так просто? — ахнул Эд. — Не потребовала ни письма, ни еще чего?
Берта повернулась к буфету и подняла кувшин с элем.
— Много пользы мне бы это принесло, если я не смогу и слова прочесть!
