— Без соверена слова не скажу. — Эд сложил руки на груди и упрямо уставился на Люка. — Если я не получу его сейчас, сомневаюсь, что увижу цвет ваших денег до следующего Рождества.
Люка сжигали ярость и унижение. Даже этот конюх не верит его слову!
Эд продолжал молча рассматривать его, и Люк, поежившись, полез в ящик комода, где держал маленький кошелек с деньгами на черный день. Вынул соверен и медленно протянул Эду.
Эд подбросил монету в воздух и ловко поймал. Прикусил, кивнул головой и сунул деньги в карман.
— Вам нужна речная лестница в Уоппинге. Найдете нашу Берту на Данди-стрит. Третий дом от начала. Спросите любого, сразу покажут... Ну, я пошел. — И он шагнул к двери.
Люк тоже сбежал с лестницы, крикнув на ходу слуге:
— Пошли на конюшню за моей лошадью!
Несколько раз он сбивался с пути, так что прошел час, прежде чем он достиг беднейших и опаснейших районов Лондона. Но наконец он нашел лестницу в Уоппинге и, справившись у прохожих, остановил лошадь у дома на Данди-стрит. По чести говоря, он не ожидал увидеть нечто столь грязное и обшарпанное, выделявшееся убогостью даже среди этих покосившихся, отвратительных лачуг.
Он не спешился — побоялся оставить без присмотра лошадь — и стал колотить в дверь своим хлыстом. Маленькая девочка, приоткрывшая дверь, уставилась на него:
— Что вам нужно?
— Позови Берту, — коротко ответил он, оглядывая улицу в ожидании банды грабителей, готовых вот-вот на него наброситься. — Да побыстрее!
Девочка бросилась обратно, снова закрыв дверь. Люк подался вперед и стал колотить кнутом по щелястым доскам, пока на пороге не появилась дородная женщина со сложенными на груди руками.
— Собираетесь пробудить мертвых?
— Ты Берта?
— Зависит от того, кто спрашивает.
— Я оставил у тебя мальчишку и заплатил за его содержание за три месяца вперед. Эд утверждает, что ты отдала его какой-то женщине. Я хочу все о ней знать.
— Это обойдется вам...
— Черта с два! — воскликнул он. — Я заплатил вперед. А теперь у тебя его нет! Расскажи, как выглядела женщина, пока я не позвал стражу.
Немного поразмыслив, Берта презрительно рассмеялась:
— Много хорошего это вам даст!
Но все же она смягчилась и попыталась описать гостью, и Люк слушал ее с возрастающей яростью и отчаянием.
Отъезжая, он точно знал, что мальчишку забрала Кларисса. Непонятно, каким образом она его нашла, но это случилось. Так где же они теперь, черт возьми? Наверняка где-то в городе, а может, вернулись в Кент, под защиту друзей отца. Это наиболее логичный шаг. Она понадеется, что они ее поддержат. Но какими бы черными красками она ни обрисовала Люка, закон все же на его стороне. Он по-прежнему их опекун. И даже Дэнфорт не сможет опротестовать завещание. Люк имеет полную власть над подопечными до совершеннолетия Клариссы. Он отправится в Кент, предъявит свои права, и никто не посмеет слова сказать.
Но что, если Кларисса не доживет до совершеннолетия?
Эта неожиданно пришедшая ему в голову мысль так поразила его, что Люк невольно натянул поводья, и лошадь встала на дыбы.
Если что-то случится с Клариссой до того, как ей исполнится двадцать один год, его опека над Фрэнсисом будет продолжаться, пока мальчик сам не достигнет совершеннолетия. Значит, у него останется одиннадцать лет, чтобы хорошенько выдоить подопечного, обескровив его поместья. Деньги за присмотр, питание... образование... О, есть много способов, которыми можно обирать юного Фрэнсиса, даже не разделавшись с ним! Риск гораздо меньше, и все будет по закону! А для этого необходимо навсегда убрать девчонку с дороги, что будет совсем не сложно. Главное — узнать, где она сейчас.
Он срочно отправится в Кент и будет настаивать на том, чтобы привезти обоих в Лондон. Если адвокат и доктор посмеют протестовать, он применит к ним всю силу закона.
Глава 17
Достопочтенный Себастьян Салливан шагал по Халф-Мун-стрит в компании брата-близнеца, лениво постукивая тростью по прутьям ограды.
— Когда, по-твоему, Джаспер даст объявление о помолвке, Перри?
— Не знаю, и, послушай, Себ, мы не должны навещать ее без его позволения. Она — его дело. Не наше.
— Вздор! — объявил Себастьян. — Мы заходили к Гвендолен когда хотели, и Джаспер никогда не возражал. Кроме того, мистрис Ордуэй предстоит стать членом семьи, если Джаспер на это пойдет. Так что вполне естественно навещать нареченную брата. Конечно, нам интересно на нее посмотреть.
— Она еще не его нареченная, — покачал головой Перегрин. — И если ты думаешь, что Джаспера интересует твое одобрение, значит, у тебя ветер в голове. Лично я не собираюсь спрашивать у Джаспера, одобряет ли он мою будущую невесту!
— А кто она такая, твоя будущая невеста?
Брат повернул голову, с трудом двигая шеей в высоком накрахмаленном галстуке, и одарил близнеца насмешливой ухмылкой:
— Я еще не готов ответить. А кто твоя?
Себастьян широко улыбнулся:
— О, она переплюнет всех, Перри!
Яспасу ее из логова греха как раз в тот момент, когда она уже будет готова продать дьяволу свою бессмертную душу!
— А дядюшка Брэдли уже видел ее?
Себастьян таинственно прищурился.
— Может, видел, а может, и нет. В зависимости...
— От чего? — не выдержал Перри.
— ...от того, что именно он помнит. А ты показывал ему свою?
— Еще нет, — покачал головой Перегрин. — Ей сложно найти подходящее время.
— Почему? Чем она так занята?
Перри снова покачал головой:
— Пока не хочу говорить. Но мы пришли.
Он остановился у двери дома Джаспера.
— Уверен, что это прилично — являться к даме без предупреждения?
— А почему нет? Вполне подходящее время для утреннего визита. Если она хочет сойти за сносную графиню, должна всегда быть готова предстать во всем блеске. Причем в любом светском собрании. А какой повод может быть лучше, чем прием визитеров?
— Что ж, надеюсь, ты прав. Не хотел бы я попасть в немилость к Джасперу.
— Этого не произойдет, — заверил Себастьян и, взбежав по ступенькам, заколотил молотком в дверь.
Салли открыла дверь, ожидая увидеть лорда Блэкуотера, и удивленно приоткрыла рот:
— Доброе утро, милорды. Его сиятельства сейчас нет.
— Мы пришли не к нему, — жизнерадостно пояснил Себастьян. — Хотим засвидетельствовать наше почтение мистрис Ордуэй.
— Вот как? — с некоторым сомнением переспросила Салли. — Тогда подождите в холле. Я доложу госпоже, что вы здесь.
