Джаспер пустился вдогонку, одолевая ярд за ярдом. И увидел ее, едва завернул за угол Джеймс-стрит. Кларисса была довольно далеко и даже осмелилась оглянуться, но Джаспер вовремя метнулся за колонну, а когда она снова рванулась вперед, последовал за ней. Он сам не понимал, почему его так занимает эта девушка. В городе было полно ей подобных. Но он никогда еще не сталкивался с особой такого характера и столь необычной внешности. Нужно сказать, она так остроумна и сообразительна, что могла бы стать идеальным игроком в этом спектакле.
Кроме того, его интересовало ее загадочное поведение. Почему она так невежливо обращается с выгодным клиентом?
Он потер ноющую руку, сознавая, что в эту минуту ему больше всего хочется отомстить ей. Она лишила его возможности выпить бургундского и спокойно съесть пирог с олениной.
Девушка наконец добралась до места. Джаспер стоял в дверях публичного дома и наблюдал, как она исчезает в неприметном доме на Кинг-стрит. Он знал этот дом. Им управляла матушка Гриффитс. Бордель высшего пошиба, могущий похвастаться избранной клиентурой. Но тем не менее этот дом пользовался дурной репутацией. Что же после этого стоят уверения мистрис Клариссы в собственной невинности?
Джаспер улыбнулся. Ничего: какую бы игру она ни вела, его козыри все равно старше.
Он перешел улицу и, подойдя к дому, поднял медный дверной молоток.
Глава 2
Кларисса вошла в квадратный холл и услышала, как дворецкий с тихим облегченным вздохом закрыл за ней дверь. Устала она так, словно только что бежала от стаи собак. Она сделала большую ошибку, решив, что может позаботиться о себе в этом порочном и загадочном городе. Что, спрашивается, заставило ее вообразить, будто она сможет связаться с таким человеком, как граф Блэкуотер? Заключать с ним какие-либо сделки?
Из-за двойных дверей, открывавшихся в холл, донеслись смех, тихие голоса и фортепьянные аккорды. Должно быть, кто-то из девушек уже развлекает клиентов, хотя для начала работы еще слишком рано. Но большинство гостей были постоянными клиентами, и они развлекали их со всем должным гостеприимством хозяек дома. Странная это штука — торговля плотью.
Она поднялась по широкой лестнице на площадку второго этажа, а оттуда — наверх, на чердак, по лестнице поуже. И оказалась в своем убежище, каким бы оно ни было: в маленькой комнатке под самым потолком, со слуховым окошком, выходившим на Кинг-стрит. Это было помещение для горничной, очень просто обставленное: топчан у одной стены, комод на шатких ножках, на котором стоял потрескавшийся тазик и кувшин. У маленького камина — низкий стульчик. Сейчас в камине не было угля. Но как только начнется зима, придется платить за него и таскать по трем лестничным пролетам из угольного подвала.
Правда, до начала зимы они с Фрэнсисом будут уже в полной безопасности — в каком-нибудь укромном местечке подальше от города.
Кларисса села на топчан, чтобы развязать косынку и сбросить туфли. Вообще-то надо бы вернуться на улицу и поискать более подходящую квартиру, но ноги так болели после бесконечного хождения по городу, что попросту не хватало сил. По крайней мере здесь она одна и никто ей не угрожает, несмотря на явно неподходящее окружение.
Кларисса нашла это жилище почти сразу после приезда в Лондон. Тогда она ответила на объявление в одной из книжных лавок на площади. Конечно, по зрелом размышлении стоило бы сразу понять, что комнаты, сдающиеся на Ковент-Гардене, предназначены для специальных целей, и деньги на аренду она должна была зарабатывать, лежа на спине.
Но после этого утреннего скандала стало ясно, что она не совсем разбирается в жизни Ковент-Гардена.
Матушка Гриффитс несказанно удивилась, впервые увидев перед собой молодую женщину, явно не принадлежавшую к обычным обитательницам ее дома, но потом долго смеялась и согласилась сдать ей чердачную клетушку с тем условием, что платить Кларисса будет столько же, сколько работающие девушки.
Измученная и одинокая, оказавшаяся в городе, который путал и смущал ее одновременно, Кларисса была рада дружелюбию квартирной хозяйки и согласилась на ее условия. Но теперь поняла, что жить здесь больше нельзя. У нее уже было несколько неприятных встреч со случайно забредшими сюда клиентами, и она так боялась новых столкновений, что не находила в себе храбрости выйти вечером из комнаты.
И вот сегодня она, как наивная идиотка, дала понять незнакомому человеку, что готова принять любое предложение, вполне приемлемое с точки зрения обитательниц борделей и публичных домов, окружавших площадь. Что ж, она едва спаслась. Еще один урок. Беда в том, что она потеряла из виду Люка. Впрочем, весьма сомнительно, что его цель в Ковент-Гардене имела что-то общее с местопребыванием Фрэнсиса. Люк имел в виду удовольствие иного рода, иначе зачем идти в такое место?
Утром она снова возобновит слежку за его домом, и, возможно, в следующий раз ей повезет больше.
А до того придется убить остаток дня и вечер, прислушиваясь к визгу, вскрикам, стонам, скрипу кроватей, шагам вверх и вниз по лестнице — всем ночным звукам часто посещаемого борделя.
Девушка легла на топчан, пытаясь проигнорировать урчание в желудке. Двух устриц явно оказалось недостаточно, и она не могла не сожалеть о несъеденном пироге с олениной. Не говоря уже о бургундском!
Может, следовало притвориться, что она слушает графа, а тем временем хотя бы наесться как следует.
Она закрыла глаза.
А что, если Фрэнсис тоже голоден?
Сна как не бывало. Кларисса порывисто села. Как могла она хоть на секунду забыть, почему находится здесь? Она по-прежнему не знает, где ее брат, как не знала неделю назад, когда только приехала в Лондон. Ясно только одно: она не найдет Фрэнсиса без чьей-то помощи. Этот город был настоящий монстр, лабиринт кривых улочек и переулков, незнакомых темных дворов, испещренных причудливыми тенями. И повсюду люди: торопливые, шумные и грубые. Казалось, за каждым углом таится опасность, зловещая угроза, и перед выходом из дома Клариссе приходилось собираться с духом.
Девушка встала с топчана и подошла к обтянутому кожей сундуку, где лежали те немногие вещи, которые она привезла с собой. Она вовсе не думала задерживаться здесь надолго. Как только она разыщет Фрэнсиса, немедленно отряхнет с туфель прах этого грязного города, и они найдут безопасное убежище, где смогут скрываться следующие десять месяцев.
Встав на колени перед сундуком, Кларисса подняла крышку и вынула письмо, написанное неразборчивым почерком с громадным количеством ошибок.
Зато смысл был достаточно ясен. Если бы только она могла обнаружить анонимного автора...
Дворецкий, ответивший на повелительный стук графа Блэкуотера, низко поклонился:
— Милорд, не могу выразить, как счастлив видеть вас.
— Прекрасно.
Граф отдал ему шляпу и трость и, войдя в холл, спросил:
— Мистрис Гриффитс дома?
