Было ли это — указанием на графа Лагара или просто случайностью? Я ещё раз обежала Марсово поле, надеясь найти хоть что-то — пуговицу, кусочек ткани, клочок шерсти… Но видела только грязь и пожухлую траву.
— Что же произошло? — произнесла я вполголоса, останавливаясь возле Волосатого дерева и касаясь его потрескавшейся коры.
— Зачем она пошла сюда? — эхом ответил на мой вопрос мужской голос.
Я немедленно прижалась спиной к стволу и осторожно выглянула.
Над телом Анны-Ми стояли трое мужчин — младший де Неваль, доктор Бужере и… граф Лагар. Они не заметили меня, глядя на тело. Бужере и де Неваль сняли шапки, Лагар был без головного убора. Доктор опустился на колени рядом с убитой, осторожно переворачивая тело — как совсем недавно делала я.
— Небеса святые, — произнес он с жалостью. — Он разорвал ей грудь и выел внутренности…
Мне было видно лицо графа Лагара — непроницаемое, каменное. О чем он думал в этот момент? Я не заметила ни капли сочувствия. Только… ожесточение?..
Франко де Неваль вдруг резко отвернулся и запрокинул голову, словно что-то высматривал среди серых низких облаков.
— Девушка была убита около полуночи, — продолжал доктор тихо, как будто извиняясь, что ему приходится это говорить. — Ее мышцы затвердели, значит, смерть произошла пять или шесть часов назад.
— В полночь… — процедил сквозь зубы де Неваль. — Мы ушли от вас в половине двенадцатого, Лагар!
— И что? — спросил тот глухо. — Думаешь, я вытащил ее из замка, принес сюда и съел? С большим успехом я мог бы поужинать в замке. В склепе. Не находишь?
— Что за неуместные шутки?! — ловчий бросился на него, но взгляд графа заставил его присмиреть. — Девушка убита! — сказал Франко с ненавистью. — И я не позволю тебе шутить.
— Как ты разволновался, — сказал Лагар с вызовом. — Здесь второй год убивают людей, и девушек в том числе.
— Эта — особенная, — с усилием произнес Франко и добавил: — Была… особенная, — голос его дрогнул, и ловчий снова резко отвернулся, уставившись в небо.
Лагар положил руку ему на плечо. Похлопал, отошел в сторону, явно не зная, что сказать.
— Ее можно увезти? — спросил Бужере, поднимаясь. — В морг.
Де Неваль только мотнул головой, и за него ответил граф:
— Увози, Жером. Скажи, что похороны будут за мой счет.
— Очень благородно с твоей стороны, — сказал доктор, не двигаясь с места и продолжая смотреть на тело Анны-Ми. — Странный волк.
— Жером, это не оборотень, — терпеливо сказал Лагар. — Я тебе сто раз говорил…
— Странный волк, — повторил Бужере, переводя взгляд на Лагара, а потом на де Неваля. — Две жертвы за ночь, причем скорняка он убил около девяти вечера и почти не тронул тело, а с девушкой расправился через три часа — и сытно поужинал. Логичнее было бы, случись все наоборот.
— Кто знает, что на уме у зверя, — процедил де Неваль.
— Будь я людоедом, — заметил граф, усмехнувшись холодно и цинично, — я бы тоже ел только молоденьких девушек.
— Рауль, — одернул его доктор.
Но Лагара невозможно было унять.
— Можно подумать, кто-то из вас, — произнес он раздельно, — выбрал бы пятидесятилетнего пьяницу, а не юную овечку с упругим и душистым телом.
Мне показалось, сейчас ловчий бросится на него с кулаками, но в последний момент королевский ловчий сдержался. Он отвернулся, и пока мужчины не видели, поспешно вытер глаза кулаком. Я впервые видела, чтобы высокомерный де Неваль плакал. Но он, действительно, плакал. И не хотел, чтобы об этом знали другие.
— Что будем делат? — спросил Бужере. — Мне можно забрать тело?
— Да, — сказал Лагар.
— Нет! — одновременно с ним яростно сказал де Неваль.
— Не сходи с ума, — тихо, но веско произнес Лагар. — Лучше проводи её. Скажи, что я оплачу похороны по самому высокому разряду.
Какая щедрость. Я не прониклась благородным порывом графа, и следила за ним, прищурившись. Я ранила оборотня в ляжку. Если граф хоть чем-то выдаст, что ранен…
Но граф передвигался свободно, и я не заметила ни крови на его одежде, ни дыр от арбалетного болта.
Когда тела погрузили на телегу и повезли в город, граф не пошел вместе со всеми. Сунув под мышку трость, он прошелся по Марсовому полю, поглядывая вслед удалявшейся повозке. Будто ждал, пока останется один.
Что он задумал?
Я следила за ним из-за дерева, затаив дыханье. Возможно, сейчас я узнаю хоть что-то, что прольет свет на убийства. Возможно, сейчас убийца выдаст себя.
— Можете выходить, мадемуазель Медхен, — сказал вдруг граф громко и посмотрел в сторону дерева, за которым я пряталась. — Теперь мы здесь одни.
Прятаться больше не было смысла. Меня заметили, и я вышла из-за дерева, хладнокровно взведя курок арбалета.
— Грозное оружие, — произнес граф, ничуть не удивившись и не испугавшись. — Собираетесь стрелять в меня?
Он не сделал ни шага, ни жеста, чтобы убежать или защититься. Я медленно приближалась к нему, держа его на прицеле.
— Разве вы не поняли, что вам не надо меня бояться? — спросил Лагар. — Придите в себя, Медхен.
— Пока вы тискали меня у себя в спальне, Анну-Ми убили, — сказала я зло. — И я еще подумаю, не замешаны ли вы в этом.
— Каким образом? — граф развел руками. — Вы же слышали, что сказал Бужере — вашу подругу убили в полночь. А в полночь я был с вами.
— Вы могли убить ее, пока я была без сознания.
— Да, тут у меня нет свидетелей, — признался он. — И все же, неужели вы серьезно подозреваете меня?
Я смотрела в его янтарные глаза, и не знала, что хочу увидеть в них. Жажду крови, страсть или что-то более глубокое, нежное…
На секунду я смешалась и арбалет дрогнул в моей руке. Граф не воспользовался этим, не набросился на меня, не заговорил, пытаясь отвлечь сладкими речами. Он просто ждал, просто смотрел.
— Здесь был оборотень, — сказала я, — кладя арбалет на плечо. Он рыжий и лысый. Я попала ему в ляжку. По ране его можно будет узнать.
Граф на секунду опустил ресницы, а потом посмотрел на меня с ласковой и немного грустной насмешкой и взялся за поясной ремень.
— Мне спустить штаны? — спросил он с нарочитым смирением. — Чтобы вы убедились в моей невиновности.
— Паясничаете даже на месте, где произошло убийство, — сказала я презрительно. — В вашей душе ничего святого.
— Что насчет штанов? — спросил он кротко, как мальчик из церковного хора.
— Оставьте при себе, — бросила я. — Я видела, что вы не хромаете. И вам неоткуда было бы взять здесь чистые и целые штаны. Не Франко же вам их одолжил.
