— Рад слышать голос разума, — сказал граф необыкновенно серьезно. — Клянусь вам, Медхен, я не причастен к убийствам. И мне искренне жаль вашу подругу. Примите мои соболезнования.
Я опустила арбалет, Рауль Лагар уронил трость и в три шага оказался рядом, осторожно обнял, прижал к груди. Нет, я не собиралась выказывать слабость, но несколько слезинок скатились по щекам и упали на камзол графа.
— Позвольте, я провожу вас в замок, — сказал Лагар.
— Нет, я не хочу возвращаться, — ответила я, освобождаясь из его объятий. — Пойду в церковь. Надо заказать заупокойную службу по Анне-Ми.
— Тогда я пойду с вами, — он нехотя отпустил меня. — Позвольте сопровождать вас. Я ведь верноподданный его величества, и обязан оказывать содействие его людям. Красным Шаперонам.
— Вы знаете, — только и сказала я.
— Догадался, — подтвердил граф. — И не сказать, чтобы был слишком удивлен. Что-то подобное я и предполагал.
— Если вы говорите правду, — произнесла я, — и если хотите поймать убийцу, вы должны помочь мне.
Он молча кивнул.
— Мне надо увидеть всех мужчин Ардеша, — продолжала я. — Прежде всего — лысых и рыжеволосых. Также мне надо, чтобы все лекари, врачи и аптекари были предупреждены, что если к ним обратятся за помощью или будут покупать кровоостонавливающее лекарство, они обязаны сообщить об этом. Пусть сообщают вам или Франко Навалю. Обо мне пока не рассказывайте никому.
— Будьте спокойны, Медхен, — тихо сказал Лагар.
Мы пошли с Марсова поля, и трость с серебряным набалдашником осталась лежать на земле. Граф даже не вспомнил о ней.
Отпевание Анны-Ми назначили в этот же день. В церкви было полно народу. Я, граф, Саломея и де Навали сидели в первом ряду, прямо перед гробом. Крышку отодвинули только наполовину, и было видно только нетронутое лицо Анны-Ми. Прикрытое белой фатой, в которой полагалось хоронить девушек, оно казалось лицом ангела.
Саломея сидела очень прямо, глядя перед собой. Губы ее беззвучно шевелились — она повторяла за священником слова молитвы, осторожно переворачивая страницы молитвослова. Франко Неваль опустил голову и стиснул руки так, что побелели костяшки. Лицо графа было непроницаемым, а я… я не могла молиться. Пока шла заупокойная служба, я незаметно оглядывала прихожан. Были здесь и рыжеватые, и лысые мужчины, но никто из них не хромал и не походил на раненого.
По окончании службы я принимала соболезнования, как самый близкий человек покойной.
— Уверены, что не желаете, чтобы я вас подождал? — спросил граф шепотом.
— Благодарю, не стоит, — отказалась я.
Постепенно церковь пустела, Лагары тоже уехали, и остались лишь я, священник и Франко возле тела Анны-Ми.
Я в последний раз поцеловала высокий бледный лоб подруги, и крышку закрыли.
Вот и всё. Вот так заканчивается жизнь красных шаперонов.
— Она была… такая красивая… — с усилием произнес младший Неваль и отвернулся, скрывая слёзы.
— Такова судьба почти всех шаперонов, — ответила я, когда гроб выносили, чтобы похоронить на кладбище за церковью. — Рано или поздно это происходит со всеми. И мы ничего не можем с этим поделать. Но мы можем кое-что другое. Мы должны поймать убийцу.
— Мы это обязательно сделаем, — глухо ответил Неваль. — Даже если мне придется прожить в этом проклятом городке всю жизнь!
Мы стояли рядом, пока священник читал прощальную молитву, потом бросили на гроб по горсти земли и молча смотрели, как закапывают могилу.
Когда священник и могильщики ушли, я положила на свежий земляной холмик букет незабудок.
— Пойдете к Лагару? — спросил Неваль, когда мы медленно пошли прочь с кладбища.
— Да, надо собрать вещи Анны-Ми, — ответила я. — Перевезу их сюда. Жена священника пообещала выделить мне комнату.
— Это хорошо, — быстро произнес ловчий.
Мы вернулись в церковь, потому что я хотела поставить заупокойные свечи, чтобы они горели всю ночь.
— Что вы имеете против графа Лагара? — спросила я.
— Ничего.
— Не лгите, Франко, — грустно усмехнулась я. — Сейчас правда — наше единственное оружие. Давайте не будем лгать друг другу. Ради памяти Аны-Ми.
Мы сели на скамейку у самой стены, и я приготовилась слушать.
— Я и Лагар служили в одном полку, — начал ловчий. — Он проявил себя, как храбрый, даже безрассудно храбрый солдат. Мы очень сдружились. Однажды он спас мне жизнь. Бой был кровопролитный, много наших погибло. У редута остались только я и Лагар, нас окружили. Я насчитал семерых, а патронов у меня оставалось лишь два. К тому же, я был ранен. Мы приготовились обороняться, я потерял сознание. А когда очнулся, Лагар уже вынес меня к лазарету. Благодаря ему я остался жив. А сам он, как ни странно, не получил ни единой раны.
— Разве это странно? — пожала я плечами. — Просто повезло.
— Может и так, — с сомнением произнес Франко. — Но потом я увидел трупы тех семерых, которые окружили нас. У них у всех были разорваны горла — трахеи вырваны, словно огромными зубами.
У тех, которых находили на дороге, тоже были повреждены шеи. Я задумалась, касаясь пальцем фрески. Бледные фигурки, изображавшие грешников, которых черти волокли в ад, широко разевали рты — наверное, молили о помощи, но не желали расставаться с тем, что стало причиной их гибели. Кто-то прижимал к груди мешок с золотом, кто-то — бутылку вина, а у одного из грешников в руке был серп… Полумесяц на ножке
— Что это? — спросила я, вздрогнув.
— О чем вы? — удивился ловчий.
— Мысли вслух, не обращайте внимания, — быстро ответила я.
Нет, я не позабыла своего собственного призыва говорить только правду. Но прежде, чем поверять свои догадки де Невалю, следовало их проверить…
— Я провожу вас до замка, — предложил ловчий.
— Благодарю, но у меня ещё дела в городе, — сказала я. — Не беспокойтесь, доберусь сама.
— Это может быть опасно, — предостерег он меня неуверенно.
— Не волнуйтесь за меня, Франко, — я впервые назвала его по имени. — Если мне попадется та тварь, что убила Анну-Ми, я перегрызу ей горло. Даже арбалет не понадобится.
14. Настоящая ведьма
К дому мадам Латуф я пришла уже в сумерках, надвигая на глаза капюшон красного плаща и сжимая трость до боли в пальцах. Служанка проводила меня в гостиную, где совсем недавно пел граф Лагар, вызывая всеобщее восхищение, и заливисто смеялась Анна-Ми, играя в карты с дамами и господами Ардеша. Хозяйка дома, обвешанная талисманами, встретила меня настороженно.
— Что вам понадобилось, моя дорогая? — спросила она холодно.
— Последняя воля мой бедной госпожи, — ответила я печально, поправляя очки. — Мне надо кое-что передать вам.
