— Тогда зачем оставили сестру наедине с мадемуазелью? Вам надо спешить обратно, спасать ее.
— Там Пульхерия, — напомнил он. — Она защитит Саломею лучше полчища волков. А вот вы на удивление отважны. Не боитесь стать очередной жертвой Ардешского Зверя?
— Кстати, о волках, — я оглянулась по сторонам. — Все эти байки, что вы рассказывали нам вчера — они правдивы?
— Более чем.
— А куда смотрят королевские егеря? Если волки уже днем нападают на людей?..
— Они смотрят в лес. Проводили облав десять с начала этого года — и никакого толку.
— Не нашли волков? Или не смогли с ними справиться?
— Сколько-то убили, но нападения продолжаются, — сказал граф. — И это страшно и печально.
Я посмотрела на него искоса. На мой взгляд, он и в самом деле был опечален. И поглаживал серебряный набалдашник. Неужели, я ошиблась — и он совсем не оборотень? Ведь оборотень не может прикоснуться к серебру. Я почувствовала досаду. Скорее всего, Анна-Ми и здесь оказалась права — граф опасен только своей красотой.
— Вы хромаете? — спросил он участливо, но я поняла, что его совсем не заботит моя хромота — слишком уж блестели его глаза.
— Это от рождения, — сказала я сдержанно.
— Если появится Ардешский зверь, вы вряд ли сможете убежать, — заметил граф многозначительно.
— Я не стану убегать.
— Вот как? Будете молить его о пощаде?
— Предпочитаю встречать испытания судьбы лицом, а не спиною, — сказала я, усмехнувшись и поглядев на него поверх очков.
— Какая решимость! — восхитился он. — Вашей хозяйке повезло с такой напарницей! Поистине, вы так же неоценимы для нее, как Пульхерия для Саломеи!
Он дурачился, но мои нервы были напряжены до предела. Мы уже ушли достаточно далеко от замка, и вокруг простирались одни только дюны, пролегавшие между скал. Рощицы чахлых деревьев скрывали пещеры, а огромные камни, похожие на застывших чудовищ, вели хоровод, создавая запутанный лабиринт. Дорога и в самом деле была одна, и лучше места для нападения и придумать было невозможно. Было тихо, лишь птицы щебетали, шныряя по веткам, и я в любой момент ожидала, что красавец-граф обернется волком и набросится на меня. Что ж, это значительно упростило бы дело.
Но граф не спешил оборачиваться, и словно нарочно поддразнивал меня:
— Значит, вы отправились навестить бабушку, и нечаянно попали в лес, где бесчинствует волк-людоед… Что скажет папочка мадемуазель Анны-Ми? Наверное, сойдет с ума от ужаса.
— Моя хозяйка сама решает, куда ей отправиться, — сдержанно ответила я.
— Пока она никуда не отправилась, а сидит себе в тепле и уюте. А вот вы подвергаетесь огромной опасности. Таким милым девушкам нельзя бродить по дюнам в компании мужчин…
— На себя намекаете? Вы опасны?
Он остановился так резко, что я не удержалась и шарахнулась от него, сжимая в руках трость. Но граф стоял неподвижно, заложив руки за спину, и я подумала, что он что-то увидел или услышал. Только среди дюн было тихо, краем глаза я заметила ящерицу, пробежавшую по валуну и юркнувшую в каменную расщелину.
— Нет, я не опасен, — сказал Лагар, словно отмирая и делая один шаг, потом другой, а потом бесцеремонно подхватывая меня под локоть и почти бегом увлекая по дороге.
— Вы что себе позволяете?! — возмутилась я.
В это время в кустах зашуршало, и мы с графом резко обернулись. Я уже готова была выхватить клинок из трости, но в это время Лагар крикнул:
— Какого черта вы там пасетесь, Дюкре?
Кусты раздвинулись, и на дорогу вышел мужчина в добротной одежде, но явно знакомой с колючками и непогодой, бородатый, в широкополой шляпе. На плече у него была рогатина, а за поясом — широкий охтничий кинжал. Мужчина посмотрел на нас, мотнул головой и снова исчез в зарослях.
— Наш егерь, — сказал граф, и ускорил шаг. — Мрачная личность. Он напоминает мне моего предка — Дирка Лагара, одна у них порода — бесстрашные бродяги, от которых больше хлопот, чем толка.
— Скажите-ка лучше, куда вы меня тащите! — мне было совсем не интересно слушать его разглагольствования про егеря. — Что за вольности!
Но граф пропустил мои требования мимо ушей.
— Слишком медленно идете, мадемуазель MJV, — попенял он. — Надо бы поторопиться, иначе ваша хозяйка до вечера не дождется своих капель.
— Пилюль, — поправила я его ледяным тоном, высвобождая руку.
— А, забыл! Капли ведь при вас, — он снова напомнил мне утренний инцидент в его спальне. — Как странно…
— Что именно? — насторожилась я. Может, он заметил приближение волка?
— Вот взял вас за руку, — граф пошевелил пальцами, постучав по серебряному набалдашнику своей трости, — и почувствовал, что мускулы у вас железные. Прямо как у кузнеца! А с виду и не скажешь — обычная хрупкая девочка в красном плащике.
— Внешность зачастую обманчива, — ответила я с достоинством. — Я много лет служу семье мадемуазель, и многое повидала. Будь я нежным цветочком, мои лепестки давно бы опали.
— А вы так и цветете! — восхитился он. — И глядя на вас я вспоминаю старинную сказку — маленькая девочка идет по лесу, несет бабушке пирожки… Наверняка, сладкие и нежные…
— Вы несете какой-то бред, сударь, — сказала я, косясь в его сторону.
— Нести бред — это тоже искусство, — ответил он светским тоном.
— И похоже, вы им в совершенстве овладели.
— Еще нет, но я стараюсь, — он заглянул мне в глаза. — Вы такая молоденькая, мадемуазель Медхен, а взгляд у вас не как у юной девушки — нет игривости, нет легкомыслия, прозрачности. В вашем возрасте душа должна быть видна до донышка. Посмотрел в глаза — и словно нырнул в горный ручей, достав до дна. А у вас глаза — как омут. А в омутах, как известно…
— Просто я вовсе не легкомысленная девушка, — заявила я многозначительно. Разговор мне не нравился. И граф не нравился. Всякий раз, когда он посматривал на меня или называл по имени, всё в моей душе переворачивалось, словно… словно я боялась. Но с чего бы мне бояться? Я не дрогнула, давая отпор королю оборотней, а он был пострашнее красавчика-графа.
— А вы точно девушка? — полюбопытствовал Лагар.
— Что?! — воскликнула я возмущенно и остановилась.
Граф тоже остановился и повернулся ко мне.
Теперь мы стояли лицом к лицу, и он улыбался, будто сказал замечательную шутку.
— Обиделись? — его взгляд скользил по моему лицу странно, оценивающе. Еще никогда мужчина так не смотрел на меня.
Это пугало, это настораживало, и это заставляло сердце биться сильнее. Я разозлилась, потому что сердечный трепет в мои планы не входил, и подосадовала на Анну-Ми, которая своей легкомысленной болтовней смогла меня смутить. Мне надо смотреть на графа, как на заподозренного первой очереди, а я смотрю… как на красивого мужчину.
