– За что? – спрашиваю ее, проглотив комок и в недоумении глядя на нее. – О, за воду и все такое? Даже не беспокойся. Серьезно, это могло случиться с каждым из нас. Мы все напились.
Тесс качает головой.
– С тобой такого не случилось бы.
Меня это удивляет.
– Мне нравится, что ты считаешь, будто я могу контролировать свою жизнь, – слегка посмеиваюсь и машу перед ней ватой, чтобы она оторвала немного себе. – Это очень мило.
– Не знаю. – Тесс улыбается в ответ. – Иногда мне просто кажется…
– Девчонки! – кричит издалека Патрик, показывая на нашу компанию, которая уже пошла дальше по парку в сторону громадных аттракционов. – Вы к нам присоединитесь или как?
– Мы обсуждаем месячные, – громко сообщает ему Тесс, отчего я смеюсь. – В любом случае спасибо, – тихо добавляет она.
– Не за что, – отвечаю ей. – Правда.
Мы догоняем компанию и идем к карусели «Скремблер», на которой, по заверениям Энни, кто-то лишился головы во время карнавала у Скрантона. Замечаю в очереди на гигантскую горку Джулию и Элизабет Риз. Поворачиваюсь, чтобы показать их Гейбу, но вижу рядом с собой Патрика и пугаюсь; Тесс болтает с Имоджен, и на нас никто не обращает внимания.
– Как себя чувствуешь? – достаточно тихо спрашивает Патрик, чтобы слышала только я. Он одет в настолько дырявые джинсы, что их можно назвать шортами, и выцветшую футболку. Руки засунуты в карманы. – Я имею в виду солнечный ожог.
Я моргаю.
– Сейчас уже лучше, – отвечаю, удивляясь тому, что он не просто идет рядом со мной, но и разговаривает на глазах у других: Патрик, напротив, определенно не поддерживает мнение своей девушки, будто я знаю, что делаю в этой жизни. – Действительно, все не так уж и плохо.
Он и Тесс отправляются прокатиться на аттракционе вместе с Джеем и Имоджен.
– Вот ты где, – говорит Гейб, когда я нагоняю его, и закидывает руку на мои плечи. Он не убирает ее, пока мы идем, и держится легко и непринужденно в накрахмаленной рубашке с закатанными до локтей рукавами, словно он – мэр, взявший выходной. Его приятель Стив обсуждает со мной Бостон, спрашивает, планирую ли я после переезда болеть за «Ред Сокс».
– «Ред Сокс» – отвратительная команда, – вставляет Келси и фыркает, словно они как-то ее обидели. – Не делай этого.
В будке с водяным пистолетом выигрываю ярко-оранжевую обезьянку, которую с большой помпой и под стоны его приятелей вручаю Гейбу; он целует меня в висок и, когда солнце опускается за линию горизонта, тянет в очередь на колесо обозрения. Мы останавливаемся наверху, и я вижу мерцающие огни города вдали, темный хребет гор и первые звезды.
– Я хотел привести тебя сюда, – признается Гейб, обнимая меня за плечи. Его лицо наполовину освещено, наполовину скрыто в тени. – Когда мне было тринадцать или четырнадцать.
– Что? Нет, это не правда. – Я усмехаюсь, добродушно и недоверчиво. Гейб смеется в ответ, но кивает.
– Правда.
– Да, хорошо. – Качаю головой. Гейб провел свою жизнь, как хозяин вечеринки: самый востребованный в Стар-Лейк, все время в окружении миллиона людей. Мысль о том, что он хранил тайную мечту про колесо обозрения – что вообще имел тайны, что хотел сделать то, чего никогда не делал, и, более того, что это связано со мной, – невероятно удивляет. – Ты не хотел.
– Хотел. Ты просто не замечала, потому что играла с моим братом в Питера Пэна и Тигровую Лилию, но я много об этом думал.
– Мы не играли в Питера Пэна и Тигровую Лилию, – автоматически протестую, хотя правда в том, что, возможно, играли: мы с Патриком притворялись этими героями, пока не повзрослели. Качаю головой. – Если тебе было четырнадцать, мне было двенадцать.
– Ага. – Гейб улыбается. – Ты кое-что упускаешь, Молли Барлоу.
Я снова качаю головой и наклоняюсь, чтобы он меня поцеловал.
– Нет, – серьезно обещаю ему. – Не упускаю.
– Ага.
Гейб усмехается и сдается. Его губы теплые, нежные и влажные. Его чувства ко мне, когда мы были младше, эта сторона, о которой я никогда не догадывалась… Интересно, насколько изменилась бы моя жизнь, знай я об этом до нынешнего лета. Интересно, как бы все повернулось. Я так долго принадлежала Патрику, мы были настолько близки, что нас не воспринимали по отдельности, как близнецов или двойной крекер, которому удалось избежать разделения на конвейере. Все было хорошо, пока не стало плохо, все работало, пока не сломалось, но сидя на самом верху колеса обозрения, когда передо мной простирается весь мир, я могу лишь гадать, что было бы, проведи я всю старшую школу – и всю свою жизнь – с Гейбом. Ходила бы я на вечеринки у озера и тусовалась бы в «Кроу Баре» вместо того, чтобы прятаться с Патриком в сарае, обмениваясь мнениями, вдыхая один воздух? Наломала бы столько дров? Было бы у меня больше друзей? Мне нравится сидеть с ним здесь, в маленькой кабинке, Стив и Келси прямо за нами, а снизу на нас смотрят дружелюбные лица. Все так легко, просто и правильно.
Поэтому снова притягиваю к себе Гейба и погружаюсь в поцелуй, но мотор оживает, и мы со скрипом и чувством полета опускаемся на землю.
День 43
В середине дня Патрик приходит в гостиницу за Тесс и в этот раз не сбегает в ту же секунду, как наши взгляды пересекаются.
– Хочешь, я ее позову? – спрашиваю его. У нее проходит занятие по аквааэробике для пожилых дам – я знаю это потому, что на утреннем перерыве мы бегали с ней во «Френч Роуст», и она рассказывала, как боялась его. Но Патрик качает головой.
– Я приехал раньше, – говорит он и садится на одно из кресел-качалок, стоящих на крыльце. Я устроилась здесь с расписанием, рядом на кофейном столике лежит стопка заявлений на отгулы. Я приготовила себе холодный кофе, но кубики льда тают быстрее, чем я его пью. – Как прошел день?
– Ох, знаешь, – удивленно и обрадованно машу перед ним бумагами, – стараюсь никого не разозлить.
Брови Патрика выгибаются, но он делает вид, что не слышал этого.
– Ты всегда можешь урегулировать споры рабочих борьбой в грязи, – предлагает он и вытягивает перед собой длинные ноги.
– Танцевальной дуэлью, – предлагаю я.
– Сыграть в «Камень, ножницы, бумага», – говорит он, а потом добавляет: – Или просто бросить монетку, как Эмили Грин.
Эта отсылка к «Дрейфующей» и дурацкому способу героини сделать выбор останавливает меня. В книге она всегда носит в туфле один цент на случай, если придется что-то решать – по крайней мере, я так слышала.
– Ты ее читал? – удивленно спрашиваю его.
Патрик пожимает плечами и отворачивается.
– Частями, – бормочет он.
Мы с минуту молчим и дышим сосновым воздухом.
– Пенн думает, я должна изучать бизнес, – наконец говорю я, скорее чтобы прервать молчание.
