Я: Я была не совсем честна с тобой.
Фил: О чем ты?
Я: На самом деле меня зовут Роуз Голд.
Я: Я скрывала свое имя, потому что не хотела, чтобы ты нашел мою стремную семейную историю в интернете или в газетах.
Я: Прости.
Я бросила телефон на колени и вздохнула с облегчением. У меня тряслись руки. Я пошла на риск, признавшись в том, что соврала, но я была рада, что сказала Филу правду. Оставалось лишь надеяться, что в ближайший час он не полезет гуглить меня и не узнает, как я выгляжу, иначе он просто откажется со мной встречаться. Я подождала ответа.
Фил: Ого.
Фил: Я удивлен, но в то же время и нет. Все-таки это было онлайн-знакомство.
Я: Прости меня.
Фил: Да ладно, я все понимаю.
У меня внутри все оборвалось. Нужно было спросить.
Я: Ты не перестанешь со мной разговаривать?
Фил: Конечно, нет.
Я: Это хорошо, потому что я почти доехала до Денвера.
Фил: Что?
Я: Я знала, что ты не согласишься встретиться, если я скажу заранее. Я в автобусе и почти приехала.
Я: Жди меня через час на автовокзале Денвера. На 19-й улице. Я в фиолетовой толстовке.
Мое сердце бешено колотилось, но я была горда собой. В последнее время я смогла взять все в свои руки. Проучила Алекс. Потребовала отпуск у менеджера. Познакомилась с отцом и разорвала отношения с матерью. И вот я уже приказывала Филу. Робкая Роуз Голд осталась в прошлом.
Я поморгала, уставившись на сообщение. Неужели я наконец-то увижу своего парня по переписке? Не верится.
Фил: Я буду в сером берете.
Меня не послали! Я так обрадовалась этому, что решила закрыть глаза на дурной знак – серый головной убор. Я никогда не видела сноубордистов, которые носят береты. Впрочем, я вообще никогда не видела сноубордистов вживую. Придется подождать встречи с ним.
Последний час пути тянулся мучительно долго. Большую часть времени я провела, изучая на ютубе видеоуроки по макияжу, – и в итоге просто накрасилась так же, как это делала при мне Алекс. Потом я потренировалась разговаривать, не показывая зубы. Впрочем, мне можно было бы этого и не делать. Я много лет назад отработала всевозможные способы прикрыть рот.
Автобус въехал на парковку. Я почувствовала, как в животе начинают трепыхаться бабочки. Как бы ни прошел этот день, он точно запомнится на всю жизнь. Я посмотрела в окно, надеясь увидеть Фила. На парковке было почти пусто, там стояло всего несколько машин. Но водителей не было видно.
Автобус остановился. Двери открылись. Передо мной, потягиваясь и зевая, выходили несколько пассажиров. Я мысленно подгоняла их. Наконец, преодолев три ступеньки, я последней шагнула на тротуар. Некоторые пассажиры сразу подошли к машинам на парковке. Все эти люди заглядывали в открытые окна, чтобы обнять и поцеловать скрытых от меня близких. Я окинула взглядом парковку. Серого берета нигде не было. Что, если Фил меня кинул?
Я стояла, скрестив руки на груди и постукивая носком ботинка по тротуару. «Никто не обращает на тебя внимания, – сказала я себе. – А если кто-то и заметит тебя, он просто подумает, что тот, кто должен тебя встретить, опаздывает». Я решила, что подожду пятнадцать минут. Если Фил не придет, то все с ним понятно. Тут я вдруг поняла, что в таком случае мне снова придется садиться в автобус. Эта мысль заставила меня вздрогнуть.
Вдруг кто-то постучал по моему левому плечу:
– Роуз Голд?
Я резко обернулась и увидела мужчину, который стоял у меня за спиной, держа напряженные руки по швам. В одной руке он держал две помятые ромашки. Из-под серого берета торчал рыжеватый хвостик. У мужчины был пивной животик, усы с проседью и очки, и на вид ему было лет шестьдесят, не меньше. Не может быть, это не Фил.
Мужчина протянул мне руку.
– Я Фил, – сказал он.
– Роуз Голд, – ответила я сдавленно и пожала ему руку.
Этот тип мне в дедушки годился, а я столько раз признавалась ему в любви во время наших ночных переписок. Кажется, меня сейчас вырвет прямо на его биркенштоки.
– Есть хочешь? Я подумал, мы можем перекусить в «Хрустящей корочке». Отличное кафе недалеко отсюда.
Фил почесал локоть, и от него отвалился кусочек сухой кожи. Я начала понимать, что поступила глупо и совершила огромную ошибку.
Фил зашагал к своему черному пикапу. Я медленно потащилась следом. Мне не хотелось садиться в машину к этому мужику. Недавно я начала смотреть фильмы ужасов, и теперь мне все время казалось, что персонажи сами нарываются на неприятности – вовремя не звонят в полицию, прячутся там, где их легко найти, садятся в машины к незнакомцам, – пока я с дивана кричу им, что они идиоты. Я решила, что одного идиотского поступка на сегодня достаточно.
– А далеко до кафе? – спросила я.
– Ехать две минуты. Даже меньше, – сказал Фил, прочистив горло.
– Тогда, может, пройдемся пешком? – предложила я. – Я просидела, наверное, целые сутки.
Фил искоса посмотрел на меня.
– Как скажешь, – ответил он и остановился, так что я тоже замерла. – Ты же не думаешь, что я какой-нибудь маньяк?
Я осторожно улыбнулась:
– Вовсе нет. Просто хочу подышать воздухом.
До ресторана мы шли молча. Фил предложил помочь мне с чемоданом, но я отказалась, хотя внутри не было ничего ценного. Если бы пришлось бросить его в чрезвычайной ситуации, то я бы переживать не стала.
В «Хрустящей корочке» равнодушная официантка усадила нас за давно не мытый столик и дала нам меню. Фил снял берет, и я поморщилась, увидев залысины. Он что-то мурлыкал себе под нос, изучая меню, а я тем временем планировала побег.
Я посижу с Филом в ресторане, а потом наплету что-нибудь про тетушку, которая должна меня встретить. Нет, пожалуй, про тетушку лучше сказать прямо сейчас, чтобы Фил знал, что мое исчезновение заметят. Но я ведь столько раз говорила, что у меня не осталось родственников, кроме мамы… Допустим, я только недавно узнала, что моя тетя жива. Стоп, я же рассказывала Филу про то, что нашла отца. Я могу сказать, что мой папа приехал по делам в Денвер и заберет меня после этой встречи. Может, нужно действительно написать отцу и сказать ему, что я в опасности. Он говорил, что ему нужен перерыв, но вряд ли это относилось к чрезвычайным ситуациям. Возможно, именно это и поможет нам с ним снова сблизиться. Он почувствует себя виноватым и забудет все, что сказал. Может, из него получится тот самый отец с дробовиком, который сидит на крыльце и ждет дочь, которая должна вернуться домой со своим шестидесятилетним бойфрендом. Я попыталась представить папу с дробовиком, но у меня не вышло.
