— Котэсса? — девушка вскинула голову и узрела Элеанор прямо напротив. — Неужели Сагрон не помог тебе? Или…
— Не помог, — покачала головой Тэсса. — Точнее… Врача вызвал — я немного приболела, — тот диагноз поставил, выписал что-то, и Сагрон, — она понимала, что не должна была лгать, но слова как-то сами по себе срывались с языка, — решил, что на этом с меня вполне достаточно. А у меня даже денег нет на то, чтобы купить что-то по рецепту, — на деле, она понятия не имела, куда там вообще подевалась выписка мага-целителя, но это не имело значения. — В общем, не имеет значения. Мне правда не нужна его помощь, по крайней мере, не такой ценой уж точно.
— Мужчины! — покачала головой Элеанор. — Но не надо тут мёрзнуть и ещё одну ночь проводить под открытым небом. Пойдём к нам.
— Мне…
— И никаких "неловко"!
Котэсса не стала возражать. Она вновь вспоминала злые слова Сагрона о супруге профессора Хелены, об отце Элеанор, но пропустила это мимо ушей. В конце концов, она и вправду будет в доме, как гость его дочери и его жены, и, разумеется, в таком случае ни один мужчина не позволит себе лишнего.
— Папа ещё на неделю как минимум в командировке, — бодро продолжала девушка. — Так что, всё будет нормально. А потом уж как-то пристроишься. В конце концов, с конца лета — правда, до этого ещё далеко, — можно будет поселиться в общежитии. Ты разобралась со своей стипендией? Надеюсь, больше никаких денежных переводов? Послушай! Это ведь обдирательство! Нельзя так с собой поступать! Ты молодая, привлекательная девушка, жаль только, наш Сагрон слеп и глух…
— Да мне он и не…
— Не нужен, как же! Не имеет значения, — Элеанор потянула её за собой и как-то совершенно незаметно отобрала сумку. — В любом случае, я уверена, у тебя есть какой-нибудь возлюбленный. Есть? Нет? Как же! — она замерла. — Ну, в таком случае, — она лучезарно улыбнулась, — не посылай Сагрона особенно далеко. Но посылай, — она подмигнула. — Это ж мужчина. Охотник. Особенно такие, как он — для него отказ служит самым прекрасным стимулом на свете…
Она говорила и дальше. Котэсса послушно кивала — от взрыва энергии, которым была на самом деле Элеанор, становилось как-то не по себе.
В эту бесконечную тираду, казалось, нельзя было вставить ни единого слова — она всё повторяла и повторяла какие-то ритуальные фразы, втолковывала ей, как следует на самом деле жить, вела по кругу…
Или, может быть, Котэссе просто так казалось.
В любом случае, она была ей безумно благодарна — ведь если б не Элеанор, то Тэссе просто не было бы где спать! Но сейчас так хотелось тишины, так хотелось покоя…
Меньше, правда, чем крова над головой. Меньше, чем обещанных лекарств от профессора Хелены, меньше, чем свободы от доцента Ойтко — а это-то как раз могла гарантировать госпожа Ольи, ведь она на кафедре имела влияние едва ли не большее, чем сам заведующий…
Мысли окончательно спутались в голове, а перед глазами всё приплясывало изображение Сагрона.
Котэсса улыбнулась сама себе и подумала — а может, оно и к лучшему? По крайней мере, меньше женщин будет по нему вздыхать.
Он будет приносить меньше проблем.
Она сама впервые в жизни почувствует себя чем-то большим, чем просто студенткой.
Кому-то нужной.
Прямо-таки до жжения поцелуев на груди! И это посреди НУМа, под пристальным надзором Ойтко — и как же, а самое главное, с кем он это умудрился?!
Глава 6
…Всю последующую неделю Сагрон так и не появился в университете.
Котэсса приходила. На расспросы Ойтко — разумеется, длившиеся только первые пять минут дня, после они обе увлекались работой, — она лишь равнодушно пожала плечами, показывая, что и вправду понятия не имеет, каковы причины подобной халатности с его стороны. Не то чтобы Литория была очень удивлена — она совершенно не доверяла мужчинам ни в каком проявлении, разумеется, за исключением собственного супруга да декана, казавшегося женщине едва ли не идеалом правопорядка. Потому, покивав, уточнив, не соблазнилась ли Котэсса на глупые заверения со стороны Сагрона, услышав, что нет, она успокоилась окончательно, добавила ещё три папки, на фоне предыдущих казавшиеся уже не такими-то и страшными и куда-то убежала.
Арко сначала казалось, что рука её сейчас попросту отвалится или превратится в ненужный придаток к телу, но со временем она даже как-то привыкла к тому, что вынуждена была постоянно что-то писать, а самое главное — и это было приятнее всего, — никто не мешал глупыми намёками, никто не маячил перед глазами, как живое напоминание о том, что она виновна во всех его горестях, да и вообще, жизнь стала спокойной и какой-то даже приятной.
Котэсса не жалела, что не поехала к родителям. Единственной проблемой города было отсутствие жилья — но теперь, после полученного от матери гневного письма, она справедливо полагала, что даже если б госпожа Хелена её не приютила, всё равно легче было бы спать на скамье, чем страдать от родительского гнёта дома. В письме шла речь о каких-то там привилегиях незамужней барышни, о новоизобретённой ярмарке кавалеров и, что самое главное, о том, как соседский парень, будучи в полтора раза старше, шире и ниже, бросил свою предыдущую супругу и был готов жениться ещё как минимум раз. Разумеется, в округе есть невесты и побогаче, но Тэсси — маг, поэтому, наверное, для него было бы очень удобно и очень…
На этом моменте девушка закрыла письмо, написала в ответ короткую записку о том, что не вернётся в отчий дом — делать ей там нечего, а тут полно работы, — сообщила, что сменила адрес, потому что тётка банально выставила её из дома…
А потом, вдруг решив прислушаться к наставлениям со стороны Элеанор, написала ещё и, что у неё теперь нет совершенно никакой возможности отправлять родителям такую сумму денег. И денежный перевод с этим письмом не отправила, во-первых, потому, что новой стипендии ещё не было, а во-вторых, потому, что не могло быть вечным гостеприимство четы Ольи.
Госпожа Хелена, впрочем, относилась к ней очень хорошо. Приняла радостно — как лучшую подругу своей дочери, что от начала времён, казалось, не приводила в дом ничего, кроме книг, книг и ещё раз книг (некоторые библиотечные экземпляры в самом деле умели отращивать ноги), поселила в гостиной, выставила целый арсенал средств от насморка, от кашля и от простуды, а после, игнорируя то, что можно вызвать и целителя, сама выбрала то, что считала нужным.
Котэсса отказать не могла. Она пыталась — но дежурные фразы вроде "это дорого" прерывались уверенным заявлением, что первый проректор университета получает немалые деньги, уж куда больше, чем студентка даже с повышенной стипендией, а значит, она вполне может помочь, если, конечно, Котэсса перестанет возмущаться и отодвигаться от каждого лекарственного средства, что ей подсунут. И — она перестала, потому что это было по меньшей мере некультурно, да и нагло отвергать столь благодушно предложенную ей помощь.
