- Не думаю, что это хорошая идея, - вздохнул наконец Ирвин. – Я плохо схожусь с женщинами…
***
Первые полчаса отпуска показались Ирвину интересной затеей. Когда Котэсса выставила его из офиса, сказав, что пора б к вечеру начать отдыхать, Сияющий даже вдохновился её предложением, честно добрался до дома и запустил заклинание уборки. Листки, обычно горой валявшиеся на рабочем столе, сами разложились по аккуратным стопочкам, всё выглядело чинно и прекрасно, а пыль, скатавшись в крохотный, с ноготь, шарик, сама себя выбросила в мусорное ведро. Вот только почему-то Ирвин не вдохновился результатом. У него вдруг возник вопрос, чем заниматься дальше, и Сияющий полез в копию заявления, посмотреть, сколько там будет длиться его отпуск. Бланк-то заполняла Котэсса, и вряд ли она написала туда четверть двадцатки. Сразу целую влепила, в её стиле…
- Как три двадцатки?! – вскрикнул Ирвин. – Мы об этом не договаривались! В год можно всего одну!
- Переработка, - отчиталась скрипучим голосом бумажка. – Надо было предыдущие три года посещать отпуск, тогда было бы всего три недели.
Сияющий вздрогнул. Перспектива, описываемая жалким заколдованным листком, его отнюдь не радовала. Он даже не выглядел внушительно, так, писулька какая-то, не чета пергаментам прошлого!
- Тебя наверняка можно переписать, - предположил Ирвин.
- Заколдованный я, - кажется, Котэсса вложила в эти буквы немного магии, потому что бумага оказалась чрезмерно разговорчивой. Голос, правда, удался плохо, но Ирвин даже знал, что предполагался тон его вечно недовольной матери, пытающейся убедить сына в том, что не в работе счастья. Вот пусть бы мужа своего убеждала, что часы – не предел мечтаний, а он – самостоятельный взрослый мужчина, сам способен разобраться со своей жизнью, без мамочкиной помощи.
- Да какая разница, отпуск или нет? – вздохнул Ирвин. – Всё равно на работу буду заглядывать. Может быть, в свободное время займусь частным расследованием, надо ж как-то поймать этих некромантов.
- Не положено, - коварно отметила бумажка. – В отпуск значит в отпуск! Положено отследить, чтобы порог управления не пересекался.
Сияющий скривился.
- Прокляла, зараза?
- Прокляла, - подтвердила бумага и ядовито подмигнула первой буквой слова "заявление". Получилось очень мерзко, Ирвин нахмурился и отшвырнул её в сторону. Кажется, заявление не обиделось – это в любом случае была всего лишь копия.
Чувствовал себя Сияющий просто отвратительно. Да нет, не так – дураком последним он себя чувствовал, вот что! Тэсси всунула правильный листок, он подписал, а надо было читать. Говорил же Сагрон, что жена у него – очень коварная женщина, просто так от своей цели никогда не отступит. Следовало прислушаться к другу, прожил ведь он с Котэссой как-то эти три года…
Без единого дня отпуска.
Ну, может быть, Сагрон был прав, когда говорил, что Ирвин заработался и замучил всех своих подчинённых. Возможно, даже следовало отпускать их чуть чаще в отгулы. Но Котэсса никогда ничего такого не просила, её отдых вообще не интересовал. Другое дело, что столь усиленная трудовая деятельность нисколечко не помогала в поимке преступников, по крайней мере, тех пресловутых некромантов, но всё же…
Ирвин оглянулся в попытке найти какое-то занятие для себя. Просто сидеть не хотелось, спать было рано, голода он не чувствовал, да и в холодильном шкафу давно уже совершила суицид последняя выжившая мышь – Сияющий предпочитал питаться на работе, подножным кормом. На стене висел календарь, на котором Ирвин обычно обозначал поточные дела, не связанные с профессиональной деятельностью, но он, кажется, был ещё за прошлый год, и единственным пунктом там кто-то явно женской рукой пометил свидание.
Мужчина попытался вспомнить, как выглядела та особа, в последний раз посещавшая его холостяцкую берлогу. Получилось с трудом. Кажется, она была рыженькая? Имя Ирвин уже и не упомнил бы. Он даже не знал, откуда та женщина в его доме взялась, но хорошо помнил, что её привёл с собой кто-то из коллег, так, пообщаться, а потом сбежал. Ирвин терпеть не мог, когда его насильно на ком-нибудь женили или даже знакомили, но незнакомка первые два дня была даже весёлой собеседницей.
Потом напомнила ему о свидании, сделала пометку в календаре и ушла… Думала, что он явится, а Ирвин, как всегда, забыл. Наверное, следовало б ей хотя бы перезвонить по магической связи… Наверное, это она краской написала на его двери то нецензурное слово, которое Сагрон потом тремя заклинаниями стереть не мог? Тэсса ещё говорила, что энергетика обиженной женщины – очень неприятная.
Впрочем, кажется, обиженная женщина зарабатывала себе на жизнь не очень честным способом и быстро успокоилась, когда ей знакомые рассказали о профессии Ирвина.
Он вздохнул.
- И что делать?
Бумажка промолчала. Календарь – тем более, предпочитал не делиться такой информацией. Вероятно, он тоже обиделся, что его не меняли уже год как. И, реагируя на дурное настроение Ирвина, тут же запрыгал на столе магофон – пережиток прошлого, которым мог пользоваться только один человек во всей столице…
Нет, два, но второй не знал домашний номер Ирвина.
- Да, мама, - раздражённо протянул он, поднимая трубку. – Ты что-то хотела?
- Ирвиша! – заверещал магофон. – Как я рада тебя слышать!
Сияющий вздрогнул. Ну, конечно. И в три, и в тридцать три матушка называла его одинаково.
- Не кричи, пожалуйста, - с трудом сдерживая раздражённый рык, промолвил Ирвин. – Я услышу тебя, даже если ты будешь шептать.
А то такими темпами половина столицы, включая принца Мартена, проведает, что лучший из лучших, глава столичного Следственного Бюро, могущественный боевой маг Ирвин Сияющий дома носит прозвище Ирвиша, иногда именуется зайчиком, и вообще, очень милый мальчик, который боится спать сам, но зато никогда не плачет, разбив коленку, потому что способен заживить её сам. И вообще, все невинные барышни, становитесь в очередь, ведь стихийный целитель – мечта каждой.
Последнее было правдой, а вот на зайчика Ирвин не откликался уже лет двадцать пять. И сам спал без проблем с самого раннего детства. Просто, чтобы сбежать от родни в общежитие – а городским разрешалось там жить, - он солгал матери, что в одиночестве в комнате испытывает тревогу, а жениться в семнадцать несколько рановато.
Ничего, зато у них с Сагроном, его соседом по комнате, была очень весёлая юность, пока Ирвин на свою голову не встретил невесту. Неудачный опыт с Энниз неплохо поломал жизнь обоим мужчинам, но Сагрон, как более стойкий, очухался быстрее. Женился даже, причём на великолепной девушке. А вот Ирвина с того самого дня, когда он расстался с неверной невестой, всё донимала матушка – говорила, что ему необходимо залечить душевные раны. Ну вот зачем? И одному хорошо.
- Ох, Ирвиша, - мать и вправду стала говорить тише. – Я переживаю. Ты загонишь себя на этой работе. Начальство не отпускает? Давай я попрошу папу, и он поговорит с главой этого бюро…
