— Окей, — начала девушка, усиленно изображая улыбку. — Факт номер один: я пишу картины. Акварель. Была даже выставка в одной маленькой Лондонской галереи. Ничего особенного, даже не купили ни одной моей работы, но один критик весьма неплохо отозвался о моих работах.
— О, вау. Я бы взглянула. Что пишешь? Пейзажи? Натура? — хитро улыбнулась Софа.
— Сюрреализм. Абстракция.
— А, современное искусство, значит. Типа, рисуешь грудью или что-то типа того? — хохотнул Ник и Марк готов был прописать ему в рожу за эту похабщину.
— Нет, я не настолько креативная. — Лола покраснела. — Только холст, кисти и я.
— Я бы хотел на них посмотреть. — Подал голос Марк. Как этой девушке удавалось интриговать и завораживать с каждым сказанным ей словом?
— Дома у отца должны храниться пара моих юношеских работ. Правда, они сильно отличаются от того, что я пишу сейчас. Сами понимаете, более легкие и красочные.
— Обычно все бывает наоборот. Юность — тьма, депрессия, поиски себя. Более зрелые работы уже посвящены кому-то, со смыслом, с историей… — не сводила внимательного взгляда с девушки Софа.
— Может. Но моя юность была прекрасной. — Мечтательно заулыбалась Лола опустив взгляд. Марком снова завладели странные эмоции. Какая-то рвущаяся наружу потребность узнать ее мысли.
— Ой-ой, тут кажется кроется большая любовная история… — подтрунивал Ник. — Требуем факт номер два! Любооовный! — противно растянул он.
— Хорошо. Моя первая любовь была и последней. Самое лучшее и худшее в моей жизни. Самое темное и светлое. То, что я уверена, не может повториться. И, наверное, хорошо, что не может.
Лола замолчала, все еще улыбаясь, но Марк готов был поспорить, стоит ей поднять взгляд, в глазах будут стоять слезы. Присутствующие за столом затихли, снедаемые любопытством. Но девушка не торопилась продолжать.
— Так что, все окончилось трагично? — тихо спросил Ник.
— Да нет, никто не умер, и ничего подобного. — Лола покачала головой, нервно закусывая нижнюю губу, как делала всегда, когда размышляла. — Просто так сложилось. За нас была только любовь. Все остальные были против.
Все снова затихли.
— И вот вам факт номер три: с тех пор я не завожу отношений. Вот уже шесть лет. Факт всем фактам, да? — усмехнулась она, сминая салфетку в руках.
Марк сидел, пригвожденный к месту, словно его огрели медным подсвечником по голове, только он почему-то не умер — а во всех приличных детективах так бы и случилось — а просто потерялся в пространстве. Лола не заводит отношений. Окей. А как же тот "принц" из Лондона? Или это плод его воображения? Нет, стоп. Илья четко сказал: она не свободна. Соврала? Или есть кто-то, но не в стадии отношений, а в стадии "друзья с привилегиями"? Не может, ну, просто не может такая как она шесть лет без…совсем…
Сердце Марка странно участилось. Вот теперь он точно не сможет поступить с ней, как с остальными. Она слишком чувствительна, слишком слаба, и чтобы сама не говорила, наивна в вопросах любви. Может принять слишком близко к сердцу любое его проявление симпатии. Нет, он просто не может разбить ей сердце. Она слишком хороша для этого. Лучше всех, кого он встречал. Пусть она так и останется только в его фантазиях.
За пьяными сумбурными размышлениями, Марк не обратил внимание, что Лола уже смеётся. Прислушавшись к разговору, он понял, что Софа травит свои "три правды" и все кроме него покатываются со смеху.
— Ну, и третий факт, — загнула мастер тату палец. — Я в детстве ела сухой кошачий корм! Целыми днями тырила его у Мартуськи, а мама все время возмущалась: куда, мол, в эту скотину влезает. — Все снова взорвались хохотом. — А что, знаете какой он вкусный был, один в один, как современные сухарики продают. Я вам точно говорю! — заливалась она громким смехом.
Марк смеялся вместе со всеми. А взглядом благодарил Софу, что сменила тон вечера на столь позитивный. При мысли, что Лола грустит, его сердце неприятно сжималось. Чему рационального объяснения он дать не мог.
— Ну что, Марк Андреевич, па-па-па-пам… — загундосил Ник знаменитую мелодию Бетховена. — Вот и Ваша очередь подоспела. Выкладывай факты, и погорячее!
— Нет у меня для вас ничего горяченького. — Усмехнулся он. — Вы же все самое пикантное сами и рассказали с полчаса назад, паршивцы. Но вот вам факт: в десятом классе я дико фанател от…КиШей. Настолько, что отрастил себе волосы, разукрашивал "сникерсы" синим фломастером, а ногти красил черным лаком. И был жутким изгоем, ага.
— Да нууу, — весело хохоча протянула Лола. — Я не верю. Не верю!
— Да серьезно. Ходил весь такой с наушниками в ушах, цепочкой на джинсах, и вечно грязными патлами, закрывающими лицо. Как меня ещё не побили где-нибудь за гаражами…просто фортуна, не иначе! — весело улыбался мужчина, глядя прямо на Лолу. — И вот вам, кстати, факт номер два — я жутко фартовый. Вот, например, иду вечером до магазина воды прикупить, а под ногами пять тысяч. Нарушил правила ПДД, остановили гайцы, но не оштрафовали, срочный вызов у них. Или та же парковка. Всегда. Везде. Нахожу место.
— Марк Андреевич, да Вам в лотерею надо сыграть! — предложила Лола
— А что, отличная идея! Мне даже сестра все время говорит: как я приеду, даже племянники спят как убитые. Никаких коликов, зубов, и чего там ещё бывает у мелких, как будто не существует. — При мысли о сестре лицо Марка просветлело. — И да, факт три: обожаю свою сестру. Она мой самый лучший друг. Хотя у нас весомая разница в восемь лет, никого ближе нее нет.
— Это так мило, — надула губы Софа. — Мы то думали, Маркуша дикий зверь, а он домашний котенок. Любит семью. Ещё и детей, небось, любишь?
— Да блин, если такие, как мои племянники, то просто обожаю. У меня их трое. Все пацаны. И просто огнище, а не малышня. Такого жару сестре дают. Вот недавно старший — ему уже двенадцать, на секундочку — подбил среднего притвориться, что младшего не существует. И они целый день делали вид, что не видят его и не слышат. Вот там криков было, пока гневный родитель не поняла в чем дело…
Марк поймал на себе взгляд Лолы: мягкий, улыбающийся. И поддаваясь порыву, он протянул руку и сцепил ее пальцы со своими. Щеки девушки тут же покраснели, отчего она показалась совсем юной, но руку Лола не забрала.
— Тааак, ребятушки. — Громко заявил Ник. — Че-то я устал. А завтра клиент с самого утра записался. Без обид, но постелиться бы, да спать.
Он встал из-за стола. Софа встала следом. — Ребят, там наверху одна только гостевая, уж сорри. Но здесь есть диван, могу одного здесь расположить. — И посмотрела своими глазами-рентгенами на Марка. — А вообще, можете ещё посидеть, если хотите.
Марк хотел. Очень хотел.
— Я бы тоже легла. — Подала голос Лола и вынув свою руку из теплого плена, стала помогать убирать посуду.
Да, так будет лучше. Он же всего несколько минут назад принял решение: не приставать. Даже не пытаться. Она достойна лучшего. Но этот ее взгляд, словно просящий о близости… Черт. Черт. Черт.
