Ну что ты будешь делать с этой девчонкой! Пробралась в каждую его мысль, каждую фантазию, каждый сон. Охомутала, а он и рад. Сердце забилось чаще от воспоминаний о ее тонких пальчиках и мягких поцелуях. Возможно ли так скучать по кому-то, если не виделись меньше суток? Это вообще реально, что можешь по памяти нарисовать каждую черточку ее лица, тела, почувствовать запах, принадлежащий ей одной?
Марк потянулся к телефону и набрал девушку, поселившуюся в его сознании. После шести гудков пошла автоматическая переадресация на голосовую почту. "Она сегодня с отцом, наверно, занята" — успокоил себя мужчина. И откинувшись на сидении, стал фантазировать о сегодняшнем вечере.
Вчера он обещал что-то особенное. И пару мыслей у него было: вечер они начнут с огромного букета красных роз, две, а лучше три дюжины бутонов на длинных ножках. Фантазия о реакции неискушенной Лолы на этот банальный жест его возбудила, распространяя приятное томление в груди. Потом ресторан, наверно, Сан Жак, маленький, уютный, с европейской кухней и знакомым управляющим, который найдет для него столик поукромнее, хоть и заказанный в последний момент. Мысль, что он хотел сделать что-то ещё, не давала Марку покоя. На уме вертелась какая-то идея, явно продуманная им вчера, но поймать ее в таком разобранном состоянии было выше его сил. Вот сейчас подкрепится у сестры и можно будет взяться за реализацию плана.
Аня, как всегда, электровеником носилась по дому, то и дело выкрикивая: "Миша, не забудь, на секцию к двум!", "Ваня, быстро убрал портфель из коридора, с вечера лежит", "Егор, я тебя прошу, не доводи мать, иди переодень пижаму!".
Увидев на пороге брата, она расцвела в улыбке:
— Марк, наконец-то! — объятия были крепкими и радушным, как всегда. — Ох, ну и запашок от тебя. Иди, на кухне рассольник, в ванной ополаскиватель, и, ради бога, не насвинячьте ещё больше, пока меня не будет, клининг придет только в понедельник. — Аня спешно одевала туфли.
— А тебя сколько не будет? А то у меня вечером встреча…
— Да там такие очереди, обычно часа в четыре выливается. А тебе, мой дорогой, пора прекращать такой образ жизни, если не сопьешься, то сдохнешь от ЗППП.
— Ой, Анька, я слишком умён для этого, а ты иди давай уже.
— Люблю тебя. — Улыбалась сестра.
— И я тебя. Счастливо.
Сестра была единственным человеком, которому Марк признавался в любви. Но острая мысль, пронзившая, как разряд молнии, вернула часть вчерашних воспоминаний. Он хотел попросить Лолу остаться. Потому что…потому что…черт, кажется, он влюбился. Улыбка, появившаяся на его лице, грозила выдать его с потрохами. А как известно, перед тремя мальчишками, один из которых вступил в подростковый период, таких оплошностей допустить нельзя.
Евген, управляющий Сан Жака, а заодно старый приятель еще по студенческим временам, гарантировал лучший столик на имя Марка. Букет, в итоге собранный из пяти дюжин роз для большего эффекта, как он считал, заказан точно ко времени. Похмелье успешно ликвидировано. И только Лола так и не отвечала на звонки. Он набрал ещё два раза, но все так же был перенаправлен на голосовую почту. Понимая, что она может быть с отцом, и потому не отвечает, написал ей сообщение. Сначала просто: набери мне, как освободишься. Потом о том, что заказал столик на восемь. А третье, уже почти паническое: ты заставляешь меня нервничать, женщина.
Последние два сообщения до адресата доставлены не были. Марк снова набрал номер — отключен. Липкое, неприятное чувство расползлось по позвоночнику. Что-то случилось! Сидеть просто так, дожидаясь неизвестно чего, Марк не мог. Схватив ключи от машины, которой сестра сейчас не пользовалась, Марк наставил пацанов, чтоб они вели себя как агнцы и скрылся в гараже. Старый Мерседес, который Анька не позволяла продавать по ностальгическим причинам и "пусть будет запасная, вдруг что" завелся с полоборота. Топлива вполне хватало до ближайшей заправки, а права всегда лежали в бумажнике, с которым мужчина не расстается.
Что же случилось, Лола? Где ты сейчас?
Глава 29
Быть взрослой это: жить отдельно от родителей, самой зарабатывать, уметь вести быт и планировать бюджет, стойко принимать обиды и не расстраиваться из-за этого.
Во всех пунктах, кроме последнего, Лола могла бы поставить галочки. Почему же так сложно не реагировать на жестокость людей? Быть сильной, не принимать близко к сердцу слова сказанные сгоряча, или от недалекого ума, или спьяну…
"Ты шлюха, Лола?" — жгли гневом, обидой, разочарованием. Никогда в жизни ее так не называли, никогда не относились к ней так, как Марк вчера. Ужасное чувство, что все повторяется, и финал этой истории неминуемо принесет ей лишь разочарование и боль, убивало ее. Но она точно знала, что нужно делать, чтобы спастись. То что уже делала однажды: бежать.
Натянув на лицо улыбку и проигнорировав первый из множества звонок от мужчины, с которым они больше не увидятся, Лола поехала к отцу. Дом, так пугавший ее воспоминаниями, которые впитали в себя эти стены, теперь не страшил. Всего один раз, она придет сюда всего лишь раз, а потом навсегда покинет. Лондон спасет ее своими готическими улочками, укроет пеленой тумана и дождей, облегчит боль чужим языком. Как уже делал однажды. А сейчас боль не так уж велика, скорее даже просто осадок, что не вышло красиво и легко. Но не зашло далеко и за это она благодарна своему временному боссу.
Мистер Любвеобильность. Скорее уж Мистер Я-Страшен-В-Гневе.
Улыбка. Отец. Самолёт. Идеальный план.
Снаружи дом ее детства почти не изменился. Может, добавилось пару трещин на стенах, немного потускнел фасад, а в целом все то же холодное и одинокое строение. Однако стоило переступить порог, как Лолу сбил с ног аромат домашней выпечки и цветов, вызвавший неподдельную улыбку на лице. С кухни доносились веселые голоса, музыка и звон посуды. В коридоре, отделанном темным мрачным деревом, теперь лежал пушистый белый палас, а стены украшали картины, которые когда-то нарисовала Лола.
Глаза сами собой наполнились влагой. Отец изменился. Он бывает дома, у него есть женщина, которая сделала его дом уютным, и он развесил ее картины! А ведь раньше называл их мазней, хоть и в шутку, и никогда не признавал, что они ему хоть от части нравятся. А теперь их видит каждый, кто заходит в его дом.
Лола разулась и неспешно направилась в сторону кухни, ненадолго останавливаясь возле каждой из картин. Они такие сочные, яркие, наполненные жизнью. Так она больше никогда не писала. На одной из картин два прямоугольника, сливающиеся в один большой — это они с Вадимом, одинаковые по форме, но разные по цвету. Чуть дальше витраж из разноцветных маленьких ромбов, в каждом из которых живёт буква — это послание, понятное только ей и мужчине, которому она его посвятила: "моя любовь — это огонь, сжигающий препятствия; моя любовь — это вода, способная утолить; моя любовь — это воздух, благодаря которому я живу; моя любовь — это почва, способная подарить жизнь". Но прочесть это послание можно, только зная как читать. И этот секрет останется с ней навсегда, как и их запретная связь.
