– Ну интересоваться они могут сколько влезет,– мягко улыбнулся эльф.– А вот если с тобой какая-нибудь беда приключится… От их внимания или не от их… То просто вспомни меня и мысленно позови. Я услышу. Обязательно услышу. И приду за тобой. И Тьма насытится душами тех, кто посмеет встать на моем пути, а вечные снега впитают их кровь.– Рау произнес это просто, без какой либо аффектации, но в тот момент, когда он это говорил, его лицо неуловимо изменилось. И Ольга неожиданно остро ощутила, что сидящий рядом с нею невысокий паренек – не только ее названый младший брат, но и опытный воин и убийца, лучший полководец народа снежных эльфов, невесть сколько лет стоящих на страже интересов Тьмы в молодом, жестоком и загадочном мире. Мире, где никогда не было ни Гаагских, ни Женевских конвенций, мире, где уже много лет бушевала страшная война на уничтожение, где геноцид был обыденностью, а массовые убийства – не стоящим упоминания в летописях пустяком. Древним, смертоносным холодом вечных снегов Хладоземья тянуло от этих слов.
Но вот Рау вновь весело улыбнулся, и наваждение схлынуло, как не бывало.
– Впрочем, я практически уверен, что ничего подобного не потребуется. Ты можешь не беспокоиться, сестренка. Поверь мне.
– Хорошо,– кивнула девушка.– Я верю. А эти слова… Про Тьму и снег – откуда они? Ты как будто ритуал какой говорил.
Рау молча кивнул:
– Это и есть отрывок из одной старой клятвы… Старой, но не потерявшей своей силы. Это клятва отряда, которым я командовал. Лучшего рейдерского отряда во всем Хладоземье.– Лицо его затуманилось от воспоминаний, и Ольга поняла, что ей не стоит продолжать расспросы.
– Ладно, волчонок.– Она слегка потрепала его по голове.– Хватит кукситься. Вернешься еще ты к своему отряду. А сейчас помоги мне с уборкой. Бардак мы тут развели первостатейный. А завтра – тебе в школу, а мне на работу. Если, конечно, меня и впрямь не выгнали.– Она широко улыбнулась, стараясь подбодрить названого брата.
– Как скажешь.– Усилием воли прогнав от себя не вовремя нагрянувшие воспоминания, Рау поднялся с дивана и обвел взглядом изрядно разгромленную квартиру…– Ой-е-о-о...– выразил он свое мнение по поводу представшего перед ним беспорядка.
– М-м-да-а-а,– согласилась с ним Ольга.– Ничего, надеюсь, до утра убраться успеем!
– Я тоже… очень надеюсь! – еще раз обведя взглядом поле деятельности, с тяжким вздохом откликнулся Рау.
* * *
– Есть!!! – В кабинет Квашенникова ворвался возбужденный Серпенцев.– Нашли мы эту Снегурочку!!!
– Как? – только и выдохнул тот.
– Тридцать третья городская больница. У меня там знакомый работает. Коля Пахомов. Помнишь, он еще по делу Давыдовых свидетелем был. Так вот, сейчас он мне позвонил. Его коллега при нем отбила кончик носа у вздумавшего приставать к ней какого-то пьяного грузина. Он сразу, как она вышла, мне звонить бросился.
– А при чем тут мы? – не понял Петр Иванович.– Бытовуха какая-то…
– А при том, что она в прямом смысле отбила… вначале заморозила, а потом по морде – РАЗ!!! И нос – тю-тю…– Для иллюстрации Сергей Аркадьевич схватил карандаш и сломал его одним быстрым движением.
– Так!!! – немедленно выскочил из-за стола Квашенников.– Сейчас же звони в милицию, чтоб не вздумали ничего предпринимать по поводу этого убийства. Дело забираем себе. Пусть они к ней и близко не подходят!
– Какое убийство? – не понял Серпенцев.
– Этого… кавказца. Как его звали-то хоть?
– Аслан Рустамович Гогаберидзе. А нашу клиентку – Ольга Алексеевна Ястребова. Только никакого убийства не было. Этот Гогаберидзе сейчас лежит в «травме» с перебинтованным носом и довольно-таки занудно матерится, совмещая это с угрозами по Ольгиному адресу. Похоже, что нос ему был дорог как память о прожитых годах, и эта утрата его несколько расстроила.
– Ты хочешь сказать, он жив? – недоумевающее переспросил Квашенников.
– Жив и даже относительно здоров. Если, конечно, не считать многочисленных обморожений, отбитого носа и делириум тременс
[21]
, из которого его сейчас пытаются вывести.
– Странно…– вновь усаживаясь на свое место, заметил Квашенников.– До сих пор никто из подвергшихся магическому воздействию, по нашим сведениям, не выживал.
– Может, у этой Ольги настроение было хорошее… Или маг, который ее защищает, послабее Давыдова будет… Мало ли…– откликнулся Серпенцев.
– А как же бригада Оценщика? – напомнил подполковник.– Кстати о бригаде. У тебя фотографии этой Ястребовой есть? Похожа она на четырнадцатилетнюю девочку-блондинку?
– Фото пока нет… он же мне только-только позвонил… Но к утру – будут. Впрочем, я понял, о чем ты. Я его об этом в первую очередь спросил. Нашей Снегурочкой она однозначно быть не может. Как сказал Пахомов, «такую фигурку с детской не спутаешь!». Да и волосы у Ястребовой не белые, а русые. Так что не то. Но связь – однозначно есть!
– Отлично,– подвел итог под беседой Квашенников.– Тогда ты займись этим Пахомовым, сделай фото Ястребовой, пройдись по соседям… Рома с Пашей пускай за ней походят, а Коля – проверит по базам, есть ли у нас на нее что-нибудь. И еще. Говоришь, кавказец этот отомстить грозился?
– Ну да…– Серпенцев кивнул, не понимая замысла начальства.
– Отлично. Предупреди милицию, чтобы не вздумали к ней лезть. И коллег – чтобы относились так же, как и раньше. Главное – не напугать. А если этот… как его… Гогаберидзе вздумает что-либо предпринять… пусть предпринимает. А мы посмотрим. Понятно? – Квашенников преобразился. Известие, принесенное ему Серпенцевым, давало нить. Да какую нить – целый канат, и упускать этого шанса он не намеревался.
– Так точно! – немного шутливо откликнулся его зам, выходя из кабинета.
* * *
«...Ай-ай-ай, убили негра, убили… За-мо-чили…» – где-то в отдалении надрывался магнитофон.
Рау оторвал взгляд от книги и, печально обведя взглядом пустынный интерьер школьного читального зала, поморщился. Он прекрасно понимал неведомого убийцу. В данный момент ему тоже нестерпимо хотелось кого-нибудь убить. Если не негра, то хотя бы певца. Или, на худой конец, стоящего перед ним одноклассника с «группой поддержки», отвлекших его на одном из наиболее интересных рассуждений автора.
К сожалению, убить их было нельзя… но вот наказать, заодно проверив одно из положений книги на практике… Рау мечтательно улыбнулся.
– Ну так что молчишь? Что лыбишся, говорю? – угрожающе надвинулся Колька.– Я к тебе обращаюсь, остроухий! – Николай Савченков был преисполнен решимости любым путем вернуть себе Татьяну, последнее время буквально не отлипавшую от наглого новичка, и сейчас старательно подражал крутым киногероям из популярных фильмов.
Вообще «наезд на бледную поганку» был спланирован уже давно. Однако подстеречь его по выходе из школы или на переменах, в достаточном для реализации планов числе – дураком Николай отнюдь не был и вполне оценил быстроту, с которой новичок отразил прошлое нападение,– никак не удавалось.
