Другая причина склонности к подражанию группе состоит в полезности для координации действий и потому выживания общности. Один ребенок заплакал – все заплакали, одна собака испугалась – все испугались, один волк заметил жертву и бросился вперед – все бросились вперед, даже ничего еще не увидав. Это позволяет быстро передавать информацию и эффективно объединять усилия. Допустим, приближается угроза, кто-то ее замечает и демонстрирует страх; в этой ситуации лучше бы и остальным вовремя испугаться и занервничать, пускай сами они ничего и не видели. Напротив, если кто-то в восторге устремляется вперед, наверняка там есть, чем поживиться. Это далеко не безошибочная система, но ее точность сотни миллионов лет была достаточной, чтобы плюсы перевешивали минусы.
Мы врожденно очень восприимчивы к некритическому эмоциональному и поведенческому заражению, в чем всякий может убедиться в самых бытовых ситуациях. Если рядом с нами находится человек, который весь так и излучает негативную энергию – раздражение, разочарование, агрессию или панику, – то не заразиться ими практически невозможно. Аналогично, веселье, смех, радость, беззаботность тоже неплохо передаются тем, кто вокруг, хотя и слабее.
С нейробиологической точки зрения за имитацию и заражение ответственны зеркальные (то есть подражательные) нейроны, обнаруженные в 1992 г. итальянским нейробиологом Джакомо Ризолатти. Они представляют собой нервные клетки, рассредоточенные по всему мозгу, главная задача которых – обучение и моделирование через наблюдение. При наблюдении за тем, как другой человек выполняет физические действия, у нас срабатывают зеркальные нейроны моторной коры мозга – мы запоминаем двигательный образ и мысленно совершаем ту же последовательность действий.
Таким образом, при восприятии поведения другого живого существа, в нашей голове оно воспроизводится в уменьшенном масштабе. Мы создаем модель того, что именно оно делает, но также и того, что чувствует – и испытываем некое подобие его эмоций, каковыми они нам представляются. Благодаря этому человек может прогнозировать чужие действия и обучаться на основе чужого опыта. Если мы, к примеру, чувствуем боль нашего товарища, вызванную неким обстоятельством, то тем самым обучаемся избегать названного обстоятельства, как если бы оно причинило боль и нам.
Аберрация подчинения группе и определяющие ее факторы
По эволюционным причинам в человеке имеется врожденный фундаментальный стереотип: аберрация подчинения группе – искажение восприятия, при котором коллективное поведение наделяется повышенной ценностью, а его критическая оценка ослабевает. Из экспериментов Соломона Аша мы узнали, что люди стараются не выбиваться из общего течения, даже когда речь идет об увиденных впервые незнакомцах. Неудивительно в таком случае, что это воздействие становится тем сильнее, чем более мы любим и ценим конкретную группу или зависим от нее. Одним словом, охотнее всего мы копируем поведение и взгляды тех, кого считаем Своими.
Это хорошо продемонстрировано в хитроумном эксперименте, проведенном в 1968 г. Харви Хорнштейном и с группой психологов из Колумбийского университета. Они клали на мостовую бумажник с деньгами, к которому прилагалось письмо. Из прочтения становилось ясно, что его автор сам недавно нашел этот бумажник и нес его на почту, чтобы отослать настоящему владельцу вместе с сопровождающим письмом, но, увы, случайно обронил. Если письмо создавало впечатление, что его написал человек из иной среды, к примеру сравнительно недавно приехавший иммигрант, то лишь 33 % следовали его благородному примеру и отправляли бумажник по указанному адресу.
Но вот если автор производил впечатление Своего (по манере писать и уровню грамотности), то уже 70 % людей высылали бумажник владельцу. О том, насколько охотнее мы копируем поведение Своих, издавна знают не только психологи, но и рекламисты, которые еще в начале XX в. поголовно обнаружили, что эффективность продвижения максимальна при использовании образов того же возрастного и социокультурного профиля, что и целевая аудитория.
Уровень конформизма зависит также от генетики индивида, накопленного внутреннего опыта и даже текущего состояния мозга. К примеру, у подростков еще не сформирована префронтальная кора мозга и способность к сознательному контролю. Одновременно они испытывают повышенную необходимость интегрироваться в социум, в связи с чем люди этого возраста столь подвержены как пропаганде, так и анонимному влиянию своей группы (в психологии данный феномен известен как peer pressure). Прежде всего, это касается дурных влияний, заблуждений и пороков по той простой причине, что все они коренятся в слабости и лености, а движение по линии наименьшего сопротивления есть первая из выбираемых живым существом траекторий. Как следствие, если друзья подростка увлекаются определенными вещами и имеют некоторые привычки, то с большой вероятностью и он – по инерции подражания и дабы завоевать очки симпатии – будет их иметь.
Наконец, склонность к подчинению растет в ситуации опасности и неопределенности. Чувствуя сильную неуверенность в себе и мире вокруг, не зная, что делать, мы обращаемся к естественному источнику знания – поведению и образу мыслей окружающих. Так, кризисная и нестабильная ситуация в Германии после поражения в Первой мировой войне сделала умы немцев достаточно податливыми, чтобы они с утроенной охотой пошли на поводу у группы и ее лидеров.
Как показывают исследования, даже в благоприятных условиях движение наперекор идеям, ценностям и правилам общности распаляет центры негативных эмоций и требует больших энергетических затрат. При всеобщем же смятении и непредсказуемости обстоятельств совокупная нагрузка становится столь высока, что типичный индивид не может ее переносить.
Он бежит от свободы, тяготится ею, поскольку свобода означает ответственность. Свобода требует напряжения умственных и душевных сил, она подразумевает необходимость выбирать, планировать, рисковать, бороться, преодолевать себя, созидать. Желая избежать напряжения от конфликта с большинством, избежать напряжения от работы собственной мысли, он ищет эмоциональной разрядки в единении с массой. Он делегирует решения случаю, группе или же вручает себя тоталитарным системам – политическому вождю или религиозному авторитету, которые сделают все за него. Это снимает груз внутреннего усилия, внешней борьбы и ответственности, даря искомое облегчение, но длится оно недолго и достается дорогой ценой.
Теория разбитых окон: подражание группе
Разберем теперь на более конкретном примере, как аберрация подчинения группе влияет на ход жизни в самые обычные и не военные времена. Хорошим подспорьем послужит так называемая теория разбитых окон, чья история берет начало в Нью-Йорке 1980-х гг. В то время город был одним из самых опасных мест цивилизованного мира: в нем ежедневно совершалось полторы тысячи тяжких преступлений, а грязные улицы были полны грабителей, бродяг и попрошаек.
Особенно постапокалиптический вид имело метро – в нем было опасно ездить даже днем. Здесь собирались столичные преступники, станции едва освещались, а вагоны метро, еще более замусоренные, чем улицы, были покрыты толстым слоем граффити как изнутри, так и снаружи. Большинство людей проходили через турникеты без жетонов или прыгали поверх, зачастую при этом ломая их вместе с жетоноприемниками.
