Составление планов, принятие решений, определение иерархии приоритетов являются вотчиной префронтальной коры мозга. К сожалению, эта структура обладает очень маленькой оперативной памятью, поэтому в своем сознании человек может удерживать и анализировать лишь несколько объектов одновременно. Вдобавок ко всему, названные виды деятельности являются для нее наиболее энергозатратными и стрессовыми из всех. Именно поэтому столь мучителен бывает выбор, процесс взвешивания всех «за» и «против» и мысленного прокладывания маршрута – все потому, что ответственные за это части мозга быстро утомляются и начинают перегреваться.
Мы, однако, способны помочь своей префронтальной коре в точке ее критической уязвимости – слабой оперативной памяти. Для этого необходимо заручиться поддержкой визуальной коры – мощного нейронного процессора в районе затылка, который может брать на себя значительную часть работы путём визуализации. Если мы в ходе мышления умеем наглядно и схематично представлять объекты, которыми занят ум, а также взаимоотношения между ними, то процесс обыкновенно проходит намного быстрее и качественнее.
Это подтверждается тем обстоятельством, что большинство выдающихся ученых, оставивших описания собственной умственной деятельности, признавались в ее сильном визуальном уклоне. Пожалуй, самым красноречивым свидетельством является письмо Альберта Эйнштейна к математику Жаку Адамару (17 июня 1944 г., перевод мой):
«Слова языка, как они предстают в письменной или устной речи, будто бы не играют никакой роли в механизме моего мышления. Кажется, элементами мыслительного процесса для меня служат физические явления, которые предстают как определенные символы и более или менее ясные изображения, воспроизводимые и сочетаемые друг с другом “усилием воли”.
Существует, разумеется, определенная связь между этими элементами и соответствующими логическими понятиями. Также ясно, что желание прийти в конечном счете к логически взаимосвязанным понятиям есть эмоциональная основа этой довольно туманной игры с уже упомянутыми элементами. Однако рассмотренная с психологической точки зрения эта комбинаторная игра кажется существенно важной особенностью творческого мышления – и она предшествует всякой логической связи между словами или иными символами, которые можно передать другим».
Судя по всему, когда визуальная кора мозга щедро протягивает руку помощи тем структурам, где проходит мышление (префронтальная и задняя теменная), наш ум работает заметно эффективнее. И это касается не только бытовых операций, но и сложных математических расчетов и иных видов научного исследования. Самый простой способ, как мы можем больше задействовать визуальную кору в трудоемком процессе планирования и взвешивания – это взять листок бумаги. На нем следует изобразить ключевые шаги, взаимосвязи, аспекты, плюсы и минусы того, что мы обдумываем, и периодически вносить в это изменения.
Держа информацию перед собой в наглядной форме и периодически возвращаясь к ней глазами, мы разгружаем оперативную память ума и замедляем накопление усталости. Важно, однако, не делать из инструмента саму цель. Те образы и символы, что возникают в пространстве сознания, должны быть крайне примитивными, схематичными и создаваться мгновенно. Это только крючки, на которые мы навешиваем группы смыслов и ассоциаций для прослеживания связей между ними. Занимаясь прорисовкой и обдумыванием их самих, а не этих взаимосвязей, мы будем лишь отвлекаться и окажем себе дурную услугу.
Аберрация цельности
Почему же человек столь часто неохотно посвящает себя большим задачам, не демонстрирует должной верности и спланированной сосредоточенности? Проблема не только в непонимании источников счастья и смысла или неприятии творческого дискомфорта. Значительная часть ответственности лежит на когнитивном искажении, которое мы назовем аберрацией цельности. О нем косвенно идет речь в трактате «Дао дэ цзин» китайского философа Лао-цзы, а именно в следующих известных словах: «Путь в тысячу ли начинается с одного шага».
Не следует спешить и отмахиваться от обманчивой банальности и простоты данного наблюдения. Оно далеко не столь очевидно, как может показаться, и идет вразрез с глубочайшей интуицией нашей психики. Для человека путь в тысячу ли начинается по крайней мере со ста шагов единовременно, путь же в десять тысяч ли соответственно не менее чем с тысячи. Таково следствие склонности нашего ума придавать вещам намного больше внутреннего единства, чем на то имеются основания; так и действует аберрация цельности.
Вот вам требуется написать текст в один абзац, и для этого, разумеется, сперва нужно написать одно предложение, затем второе, наконец – третье; и вот все уже почти готово. Вообразите теперь, что перед вами стоит задача написать книгу в 400 страниц. Здесь ситуация меняется. Хотя действительный процесс ее создания дробится на последовательность столь же бесконечно малых действий, масштаб конечного продукта создает в нашем уме иллюзию. Нам кажется, что для написания книги необходимо сделать это едва ли не разом, и потому люди реже, чем следовало бы, берутся за долгосрочные проекты, повисающие на них грузом.
То же самое происходит в бессчетных ситуациях, когда человек хочет создать свое дело, повысить уровень образования или хотя бы изменить тело. В последнем случае он сознает, что для этого нужно ходить в спортивный зал целый год. В действительности же ему нужно посетить лишь одну тренировку. Нет, достаточно выполнить одно упражнение – даже меньше, одно движение. А затем пойти на следующую тренировку, сосредоточив внимание не на преувеличенной воображением совокупности требуемых действий, но непосредственно перед собой, на следующем шаге. Однако то, что это целый год, что предстоит более ста таких посещений, трансформирует отношение человека к каждому отдельному шагу: он разрастается в его уме, подрывая решимость.
Биологическая подоплека аберрации цельности очевидна – средняя продолжительность жизни наших предков была столь низка, а обстоятельства так суровы, что они не могли позволить себе ввязываться в крупные проекты. Вместо того чтобы отправляться за тысячу ли, разумно было поискать более короткие маршруты. Шансы остаться в живых для тех, кто пускался столь далеко, кто брал на себя задачи с отсроченными выгодами для выживания, были близки к нулю. В частности поэтому в нашем мозге стоит блок, который искажает восприятие и заставляет нас видеть цели тем менее достижимыми и реализуемыми, чем масштабнее они во времени и пространстве.
Ныне, однако, названное ограничение более не адекватно условиям жизни, и мы должны преодолеть этот блок, чтобы увереннее браться за большие жизненные предприятия. Секрет их успеха состоит в искусстве малых шагов, в способности ясно видеть многосоставность всякой задачи, распадающейся на череду бесконечно малых усилий. Цельность этих длительных путешествий обманчива; с практической точки зрения, «тысяча ли» из изречения Лао-цзы существует не иначе как в воображении.
Что есть на самом деле, так это один шаг, стоящая перед нами проблема, куда поставить ногу дальше. Если больше фокусироваться именно на нем, на цепочке отдельных действий, выстроенных в верном направлении, становится возможным преодолеть дистанции, казавшиеся доселе невозможными. Вернейшая гарантия успешности – это вкладывать себя в нечто изо дня в день, по малой капле, это развёрнутая во времени последовательность, неразрывно сопряженная с умением видеть не ложную монолитность амбициозных проектов, но их дробность.
