— Нормально, — коротко отозвался МВД.
— Подумать только. Девяносто три погибших, один в коме, а у вас всего пара ушибов и гематом. Невероятное везение.
— Насчет пассажиров я не был бы так уверен.
Романов не стал уточнять у Миронова, что он имеет в виду, а просто взглянул на своего бывшего коллегу через зеркало заднего вида и сказал:
— Я очень рад вас снова видеть, Виктор Демьянович. Вы даже не представляете как…
Миронов в ответ мягко улыбнулся.
Они приехали к Арсению на квартиру через двадцать минут. Шли осторожно, без свидетелей. МВД сразу пошел в душ, а потом накинул на себя те вещи Сени, которые подходили ему по размеру.
— У нас, возможно, не так много времени. Сюда могут заявиться.
— Не заявятся, — уверенно произнес Романов. — Я здесь не прописан, и мало кто знает, где я живу. Можно даже сказать, что никто. — Он подмигнул Миронову. — Беру пример с вас, шифруюсь.
— Прости, Сеня, так было надо, — виновато промолвил МВД.
— Я понимаю. Но вы же мне все расскажете? Не терпится услышать.
— Боюсь, с этим будут проблемы, — опустив взгляд, произнес Виктор Демьянович. — Я, видимо, от удара или от шока мало что помню. Вернее, помню, но очень отрывочно. Какие-то моменты вообще как белые пятна.
— Ретроградная амнезия.
— Что?
— Потеря памяти о событиях, предшествующих травме, не обо всех, но о многих. Также проявляется при травматических шоках. Воспоминания со временем вернутся. Возможно, не в полной мере, но должны вернуться.
— Я чувствую, что нет времени, я должен вспомнить как можно быстрее.
— Ну, мы можем попробовать клинический гипноз, как тогда с мальчиком. Это вы помните?
— Помню, — ответил Миронов.
— Но это может вас запутать или сильно утомить мозг, навредить. Здесь я не берусь давать гарантий.
— Валяй. Кроме памяти, терять нечего, — отрезал МВД.
— Сейчас?
— Немедленно.
Арсений включил в колонках расслабляющую музыку для медитаций, почти как тогда, пять лет назад. Он до сих пор был в шоке от произошедшего и до конца не верил, что Миронов жив и сейчас перед ним сидит не самозванец, не плод воображения судмедэксперта, а его бывший коллега, друг и товарищ, которого все давным-давно похоронили и забыли, как болезненное досаждающее воспоминание.
Виктор Демьянович лег на диван, закрыл глаза и тоже подумал про тот вечер пять лет назад. Его он помнил хорошо, даже слишком. То страшное время стоило бы, наверное, забыть или вовсе не вспоминать, но тяжелые времена оставляют после себя не только негативный опыт, но иногда и хороших друзей, а Сеня был именно таким, к тому же это было так давно, словно в прошлой жизни. Слишком много всего изменилось с тех пор.
— Лягте так, как вам будет комфортнее всего, и расслабьтесь, — начал Арсений. — Дышите свободно и легко. Держите в мыслях то, что вас интересует больше всего, то, что вы хотите вспомнить или узнать, но не зацикливайтесь. Если какая-то мысль вызывает в вашем теле напряжение, оставьте ее в покое. Забудьте.
Один… Обратите ваше внимание на тело. Попутешествуйте по нему своим воображением. Как оно живет? Как дышит? Что сейчас чувствует… не вы, а именно ваше тело? Что оно может вам рассказать? Наблюдайте за ним, прислушайтесь к нему. Переносите внимание из одной части тела в другую, каждая клеточка в нем принадлежит вам, представьте его в мельчайших деталях, погрузитесь в него. Полностью сконцентрируйтесь только на себе и своем теле, не обращая внимания на окружающий мир. Как бьется ваше сердце? Как течет кровь по вашим венам? Какие звуки и запахи издает ваше тело? Постепенно расслабляйтесь. Если где-то есть напряжение, то разомните эту часть тела, напрягите в ней все мышцы, а потом расслабьте. Отбросьте все лишние тревоги и мысли. Хотя бы на пять минут. Сейчас вы в полной безопасности.
Два… Теперь постарайтесь вообразить себе те годы, что вас не было здесь. Вообразить разом, ощутить их всем телом, пропустить через себя как один большой электрический импульс, наполнитесь этим временем. Вспомните самые яркие моменты. Прочувствуйте их как можно более полно и отчетливо. Вспомните их объемно, вспомните их не сознанием, вспомните их вашим телом… Где было больно, тепло, холодно — вспоминайте, что вы тогда переживали, чувствовали, чему удивлялись, радовались.
Три… Что вы представили? Где вы сейчас? Первое, что приходит на ум. Что вы видите? Говорите. Где вы сейчас?..
Но Виктор Демьянович не отвечал, он уже был там…
Новошайтанск
1
Пермь. 200* г.
К зданию, где располагалась школа классического танца, подъехал черный автомобиль премиум-класса. Стекла вопреки законодательству были наглухо затонированы. Машина сверкала в свете фонарей своими натертыми до блеска бортами — было видно, что хозяин следит за своим авто.
Машина задержалась у парадного входа в школу буквально на несколько секунд и двинулась по улице дальше, свернула в ближайший двор и остановилась где-то в глубине на свободном парковочном месте. Водитель погасил фары, приоткрыл водительское окно и закурил. Это были его любимые сигареты, не из дешевых. В отличие от подавляющего большинства табачных изделий, здесь бумага не была пропитана специальным составом для быстрого горения. Эти сигареты были наполнены трубочным табаком и тлели медленно, позволяя смаковать каждую затяжку.
Через несколько минут из школы вышла девочка, на вид седьмой-восьмой класс, и направилась по тротуару вдоль по улице. Ее выворотная походка говорила об успехах в классическом танце, а широкий стремительный шаг о том, что она торопится домой.
Мужчина вышел из автомобиля, облокотился на открытую дверь, спокойно проводил девочку взглядом и, закрыв машину одним прикосновением к ручке, проследовал за семиклассницей.
Ее путь вынужденно пролегал через небольшой, но плотно засаженный деревьями парк, дорожки которого тускло подсвечивались старыми фонарями. Девочка хорошо знала эту дорогу, и даже притом, что здесь никогда и ни с кем ничего страшного не случалось, она все равно нервничала каждый раз. Для своего спокойствия мама купила дочери перцовый баллончик и попросила всегда носить его под рукой в кармане. Но сегодня он ей не понадобится…
Мужчина тихо шел за девочкой по соседней тропинке и осматривался вокруг. Никого. Абсолютная тишина. Внутри его зажегся огонек азарта и предвкушения невероятного по обилию эмоций и счастья вечера. Сегодня он снова будет работать, снова будет делать то, что любит больше всего на свете, — творить, создавать новое, лепить. Лицо мужчины было скрыто за тенью от капюшона, поэтому разглядеть эмоции на его лице было невозможно, но от него исходила энергия ликования, поэтому он не стал ждать другого случая и тихонько свернул с тропинки в густые заросли ольхи и ели в сторону тропинки, по которой шла девочка.
