26 апреля 1218 года первая половина фризского флота прибыла в Акру, а две недели спустя — другая, перезимовавшая в Лиссабоне. Стало известно, что вскоре последуют и французские крестоносцы, собравшиеся в Италии. Король Жан немедленно созвал совет, чтобы решить, как наилучшим образом использовать новоприбывших. Тут же вспомнили, что король Ричард советовал напасть на Египет, да и Латеранский собор также упоминал Египет как основную цель крестового похода. Если выгнать мусульман из долины Нила, они не только лишатся своей богатейшей провинции, но и не смогут держать флот в Восточном Средиземноморье, как и Иерусалим, если направить на него одновременные атаки со стороны Акры и Суэца. Располагая фризскими кораблями, крестоносцы получили в свои руки средство для нанесения мощного удара по дельте Нила. Без колебаний они решили, что первой их целью должен стать порт Дамиетты, который был ключом к Нилу.
Султан аль-Адиль уже состарился и надеялся провести последние годы жизни в покое. Он тревожился за северные владения. Его племянник аз-Захир Халебский умер еще в 1216 году и оставил преемником ребенка аль-Азиза, регентствовал при котором евнух Тогрил. Брат аз-Захира, старший сын Саладина аль-Афдаль, вышел из своего отшельничества в Самосате и предъявил претензии на наследство, а на помощь себе позвал конийского султана сельджуков Кей-Кавуса. Анатолийские сельджуки в то время находились в зените своей силы. Византия сошла со сцены, а император Никеи был слишком занят войной с франками, чтобы тревожить их. Данишмендиды угасли. Их туркменские подданные осели и завели упорядоченную жизнь, и на полуостров возвращалось благополучие. В начале 1218 года Кей-Кавус и аль-Афдаль вошли на территорию Халеба и направились к столице. Регент Тогрил, зная, что аль-Адилю грозит крестовый поход, обратился к двоюродному брату его юного господина аль-Ашрафу Иракскому, третьему сыну аль-Адиля. Аль-Ашраф разгромил армию сельджуков возле Бизаа, аль-Афдаль ушел в Самосату, а правитель Халеба вынужден был признать аль-Ашрафа своим верховным владыкой. Но сельджуки оставались серьезной угрозой до смерти Кей-Кавуса в следующем году, как раз когда он собирался вмешаться в спор за наследство в Мосуле. Это позволило аль-Ашрафу консолидировать свои силы и стать опасным соперником для братьев на юге.
Аль-Адиль, как видно, до последнего надеялся, что франки не совершат такой глупости и не нарушат мир. Его сын аль-Малик аль-Камиль, наместник Египта, разделял его надежды. Аль-Камиль поддерживал прекрасные отношения с венецианцами, с которыми подписал торговый договор в 1208 году. В 1215 году в Египте насчитывалось не менее трех тысяч европейских купцов. Внезапное прибытие в том же году в Александрию двух западных сеньоров с вооруженными силами напугало власти, и они временно взяли под арест всю колонию европейцев. Но добрые отношения восстановились. В 1217 году наместник радушно встретил новое венецианское посольство. Бессмысленные брожения крестового похода 1217 года не произвели впечатления на мусульман. Теперь же им не верилось, что им что-то угрожает.
В праздник Вознесения 24 мая 1218 года армия крестоносцев под командованием короля Жана погрузилась в Акре на фризские корабли и отправилась в Атлит забрать дополнительные запасы. Через несколько часов корабли снялись с якоря, но ветер стих. Лишь немногим удалось уйти с якорной стоянки и доплыть до Египта. Они прибыли к устью Нила у Дамиетты 27-го числа и бросили якоря в ожидании товарищей. Какое-то время солдаты не отваживались высадиться, поскольку с ними не было командиров. Но 29 мая, когда никто так и не появился, архиепископ Никосии Евсторгий уговорил их признать командующим Симона II, графа Саарбрюккена, и высадиться на западном берегу устья. Они выгрузились почти без помех, и операция уже почти закончилась, как на горизонте показались паруса главного крестоносного флота. Вскоре корабли подошли к гавани, и король Жан, герцог Австрийский и великие магистры трех военных орденов ступили на берег.
Дамиетта лежала в 2 милях (около 3 км) вверх по течению на восточном берегу, а с тыла ее защищало озеро Манзала. Как показал опыт франков 1169 года, результативно атаковать город можно было только с суши. Как в 1169 году, чуть ниже города реку перегораживала цепь — от восточного берега до башни на островке близ западного берега, чем был заблокирован единственный судоходный путь, а за цепью пролегал лодочный мост. Крестоносцы сделали эту башню своей первой целью.
Когда мусульмане поняли, что крестоносцы все же намерены атаковать Египет, аль-Адиль спешно набрал армию в Сирии, а аль-Камиль пошел с основной египетской армией на север из Каира и стал лагерем у Аль-Адильи, в нескольких милях южнее Дамиетты. Но у него не хватало людей и кораблей, чтобы атаковать позиции христиан, хотя башню он все же укрепил. Первый серьезный штурм форта, состоявшийся в конце июня, ни к чему не привел. Тогда Оливер фон Падерборн, будущий историк кампании, предложил прибегнуть к новой военной хитрости, за которую заплатили он сам и его соотечественники. Это была башня, построенная на двух связанных вместе кораблях, ее обтянули кожей и оснастили приставными лестницами. Теперь форт можно было атаковать и с реки, и с берега.
В пятницу 17 августа в христианской армии прошел торжественный молебен. Неделю спустя, после полудня 24 августа, начался штурм. Примерно через сутки в ходе яростного боя крестоносцам удалось установиться на крепостных валах, и они хлынули в форт. Гарнизон бился до тех пор, пока в живых не осталось всего сто человек, и тогда они сдались. В форте нашли громадную добычу, и победители соорудили небольшой лодочный мост, чтобы перенести ее на западный берег. Потом они разбили цепь и разломали лодочный мост поперек главного канала, так что их корабли смогли проплыть по нему и подойти к самым стенам Дамиетты.
Аль-Адиль был болен, когда несколько дней спустя в Дамаск добрались вести о падении форта. Незадолго до этого ему сообщили, что его сын аль-Муаззам взял и уничтожил Кесарию, но потрясение от известий из Дамиетты оказалось для него слишком сильным. Он умер 31 августа в возрасте около семидесяти пяти лет
[36]. Сафадин, как звали его крестоносцы, не отличался выдающимися качествами своего брата и в своих отношениях с племянниками, сыновьями Саладина, показал, что ему не чуждо и вероломство, и коварство. Однако он сохранил империю Айюбидов и проявил себя способным, терпимым и миролюбивым правителем. К христианам он всегда относился с добротой и уважением, чем заслужил и сохранял их восхищение и почтение. В Сирии его сменил младший сын аль-Муаззам, а в Египте — старший сын аль-Камиль.
Этот провал оказался для мусульман совсем не так сокрушителен, как боялся аль-Адиль. Если бы христиане не остановились и сразу же атаковали Дамиетту, вполне возможно, они одержали бы победу. Но после захвата форта они колебались и решили подождать подкреплений. Многие фризы вернулись по домам, но поплатились за дезертирство и погибли в великом наводнении, которое затопило Фрисландию через день после их приезда. Затем стало известно, что давно уже запланированная папой экспедиция наконец выступила из Италии. Она продвигалась с постоянными проволочками. Но в конце концов папа Гонорий смог ценой двадцать тысяч серебряных марок снарядить флот для доставки войск, которые больше года просидели в Бриндизи. Во главе их он поставил кардинала Пелагия, кардинала церкви Святой Луции.
