Из-за всех этих забот Хулагу пришлось вывести множество войск из Сирии сразу после взятия Дамаска. Китбука остался править страной в весьма сократившимися полномочиями. К несчастью для монголов, их наступление в Палестине спровоцировало одну мусульманскую силу, оставшуюся непобежденной, — египетских мамлюков, и на тот момент мамлюки были в силах принять вызов.
Первый султан мамлюков Айбек находился в неуверенном положении. Чтобы узаконить его, он не только женился на вдовствующей султанше Шаджар ад-Дурр, но и назначил соправителем ребенка, потомка Айюбидов. Но маленький аль-Ашраф Муса ни на что не годился, и вскоре стало понятно, что тратиться на него бессмысленно, а в 1257 году Айбек поссорился с султаншей. Она не желала терпеть оскорбления какого-то выскочки и 15 апреля расправилась с ним руками его же евнухов, которые убили его в бане. Его смерть едва не привела к гражданской войне, так как одни мамлюки требовали возмездия для вдовы, а другие поддерживали ее как символ легитимности. В конце концов верх одержали ее враги. 2 мая 1257 года ее забили до смерти, а султаном сделали пятнадцатилетнего сына Айбека Дур ад-Дина Али. Но юноша не был ни потомком уважаемой династии, ни способным лидером. В декабре 1259 года его низложил один из прежних товарищей его отца Сайф ад-Дин Кутуз, который и стал султаном вместо него. После прихода к власти Кутуза в Египет вернулись некоторые мамлюки, бежавшие в Дамаск из неприязни к Айбеку. В их числе был и Бейбарс.
В начале 1260 года Хулагу отправил посольство в Египет и потребовал от султана подчиниться. Кутуз приказал казнить посла и стал готовиться встретить монголов в Сирии. В этот самый момент вести о смерти Мункэ и междоусобице в Монголии и заставили Хулагу увести большую часть своих сил на восток. Оставшиеся у Китбуки войска намного уступали в численности армии, собранной Кутузом. Помимо самих египтян, в нее вошли остатки хорезмских сил и контингент, присланный эмиром Керака — Айюбидом. 26 июля египетская армия перешла границу и двинулась на Газу; ее авангард возглавлял Бейбарс. В Газе у монголов находились небольшие силы под началом полководца Байдара. Он послал предупредить Китбуку о наступлении врага, но египтяне одолели его, прежде чем подоспела помощь. Китбука в то время находился в Баальбеке. Он сразу же приготовился идти мимо Галилейского моря в долину Иордана, но его задержало восстание мусульман в Дамаске. Они разрушили дома и церкви христиан, и монгольским войскам пришлось восстанавливать порядок. Тем временем Кутуз решил наступать на палестинское побережье и ударить вглубь страны севернее, чтобы иметь возможность перерезать коммуникации Китбуки, если он пойдет в Палестину. Поэтому египетское посольство отправилось в Акру просить разрешения пройти через земли франков и пополнить запасы провианта во время похода, если франки не захотят активно поучаствовать в военных действиях.
Бароны встретились в Акре, чтобы обсудить просьбу мусульман. Они были рассержены на монголов за недавнее разграбление Сидона и не доверяли этой силе с Востока, известной своими лютыми зверствами. Исламская цивилизация была им знакома, и большинство баронов питало куда больше симпатий к мусульманам, чем к местным христианам, которые пользовались такой благосклонностью монголов. Сначала франки хотели было предложить султану вспомогательные войска. Но Великий магистр Тевтонского ордена Анно фон Зангерсхаузен предостерег их, сказав, что было бы неразумно слишком доверяться мусульманам, особенно если они будут опьянены победой над монголами. У Тевтонского ордена было много владений в армянском королевстве, и Анно, вероятно, понимал, чего добивается король Хетум. Его разумная речь возымела некоторый эффект. Бароны отвергли военный альянс с мамлюками, но обещали султану свободный проход по их землям и пополнение запасов для его армии.
В августе султан повел свою армию по приморским дорогам и несколько дней простоял лагерем в садах под Акрой. Нескольких эмиров пригласили в город в качестве почетных гостей, и среди них был Бейбарс, который по возвращении в лагерь сказал Кутузу, что они легко могли бы застать город врасплох и захватить его. Но Кутуз не был готов проявить такое вероломство и не хотел подвергать себя риску возмездия со стороны христиан, пока монголы еще не побеждены. Франков уже начало стеснять такое количество гостей, но их утешало обещание, что мусульмане дадут возможность купить захваченных у монголов лошадей по сниженной цене.
Пока Кутуз стоял под Акрой, до него дошли вести, что Китбука перешел Иордан и вступил в Восточную Галилею. Кутуз без промедления повел армию на юго-восток через Назарет и 2 сентября подошел к Айн-Джалуту, «Источнику Голиафа», где христианская армия разгромила Саладина в 1181 году. На следующее утро подошли монголы. Их конницу сопровождали контингенты грузин и армян, но у Китбуки не хватало разведчиков, а местное население встретило его неприветливо. Он не знал, что целая армия мамлюков уже неподалеку. Кутуз же хорошо сознавал свое численное превосходство. Поэтому он скрыл свои основные силы за ближними холмами и раскрыл только авангард под началом Бейбарса. Китбука попал в его западню. Он ударил всеми своими силами по противнику, которого видел перед собой. Бейбарс стремительно отступил в холмы, горячечно преследуемый монголами, но вдруг вся их армия оказалась в окружении. Китбука сражался как лев. Египтяне дрогнули, и тогда сам Кутуз вступил в битву, чтобы их воодушевить. Но через несколько часов начало сказываться численное превосходство мусульман. Отдельным воинам Китбуки удалось пробиться сквозь вражеское кольцо, но сам он не желал смириться с поражением. С ним почти не было никого из соратников, когда под ним убили коня и самого его взяли в плен. Пленение Китбуки закончило битву. Связанным его привели к султану, который стал насмехаться над нам за этот провал. Полководец отвечал вызывающе, обещал ужасное возмездие победителям и похвалялся, что он-то, в отличие от мамлюкских эмиров, никогда не предавал своего господина. Ему отрубили голову.
Битва при Айн-Джалуте была одной из самых решающих битв истории. Это правда, что в силу событий, произошедших на расстоянии четырех тысяч миль от этих мест, армия монголов в Сирии оказалась слишком малочисленной, чтобы подчинить себе мамлюков без какого-то чудесного везения, и это правда, что если бы вскоре после разгрома монголы прислали бы более крупную армию, все еще можно было бы исправить. Но непредвиденные события, которые случаются в истории, не позволили повернуть вспять то, что решилось при Айн-Джалуте. Победа мамлюков спасла ислам от самой страшной угрозы, с которой ему когда-либо приходилось сталкиваться. Если бы монголы вошли в Египет, в мире не осталось бы великого исламского государства восточнее Марокко. Мусульман в Азии было слишком много, чтобы уничтожить их поголовно, но власть уже не принадлежала бы им. Если бы победил христианин Китбука, то монголы укрепились бы в своих симпатиях к христианам и азиатские христиане пришли бы к власти впервые со времен великих ересей домусульманской эры. Досужие домыслы — раздумывать о том, что случилось бы потом. Историк может лишь рассказать, что случилось на самом деле. Айн-Джалут сделал мамлюкский султанат Египта главной силой на Ближнем Востоке в течение следующих двухсот лет вплоть до подъема империи османов. Он поставил крест на местных азиатских христианах. Усиление мусульманского и ослабление христианского элемента приведет к тому, что вскоре монголы, оставшиеся в Западной Азии, примут ислам. А также он ускорил умирание крестоносных государств, ибо, как предвидел магистр тевтонцев, победившие мусульмане теперь стремились полностью покончить с врагами веры. Через пять дней после победы султан вошел в Дамаск. Айюбид аль-Ашраф, бросивший монголов, снова сел в Хомсе. Бежавший в Египет эмир Хамы, тоже из Айюбидов, вернулся к себе в эмират. Халеб вернули в течение месяца. Хулагу, разгневанный потерей Сирии, ничего не мог поделать, пока не восстановится порядок в самом сердце монгольской империи. В декабре он отправил войска, чтобы вернуть Халеб, но через две недели они были вынуждены отступить, перебив огромное количество мусульман в отместку за смерть Китбуки. Но это было все, чего смог добиться Хулагу, мстя за своего верного друга.
