Между тем создавалось впечатление, что в Утремере царит еще большая беспечность и безответственность. Едва король Генрих успел вернуться на Кипр после праздников в Акре, как у сирийского побережья разразилась открытая война между пизанцами и генуэзцами. Весной 1287 года генуэзцы прислали в Левант эскадру под началом своих адмиралов Томмазо Спинолы и Орландо Аскери. Пока Спинола плавал в Александрию, чтобы договориться о дружественном нейтралитете с султаном, Аскери курсировал вверх-вниз вдоль сирийского берега, топя и захватывая все попадавшиеся ему корабли, которые принадлежали пизанцам или франкам пизанского происхождения. Только вмешательство тамплиеров помешало ему продать пленных моряков в рабство. После этого Аскери удалился в Тир, чтобы спланировать нападение на акрскую гавань. Венецианцы объединили свой местный флот с пизанским для защиты гавани, но Аскери одержал победу у мола 31 мая 1287 года, но, правда, так и не сумел пробиться в порт. Когда Спинола прибыл из Александрии, генуэзцы смогли заблокировать все побережье. Великие магистры Храма и Госпиталя вместе с представителями местной знати в конце концов уговорили их уплыть в Тир и позволить кораблям проходить в гавани.
Один морской порт не был втянут в этот конфликт, поскольку его уже постигла более страшная судьба. Уже какое-то время купцы из Халеба жаловались султану на то, что им неудобно посылать их товары в христианский порт Латакию — последний остаток Антиохийского княжества. Той же весной Калауну представилась удобная возможность вмешаться. Землетрясение 22 марта серьезно повредило стены города. Объявив, что перемирие с Триполи не касается Латакии, так как она относится к прежнему княжеству, он послал своего эмира Хусам ад-Дина Турантая взять ее. Город пал перед ним, но защитники отступили в форт в устье гавани, соединенный с сушей небольшой дамбой. Турантай расширил дамбу и вскоре, 20 апреля, принудил гарнизон к сдаче. Никто не пытался прийти к городу на помощь. Его прежний сеньор Боэмунд VII ненадолго пережил свою потерю. Он умер бездетным 19 октября 1287 года. Его наследницей стала его сестра Лусия, супруга бывшего гранд-адмирала Карла Анжуйского Наржо де Туси, которая теперь жила в Апулии. Знати и горожанам не особенно хотелось на Восток практически неизвестную им даму, да еще и связанную с анжуйцами, которые не пользовались у них доверием. Вместо этого они предложили графство вдовствующей принцессе Сибилле Армянской. Приняв предложение, она сразу же написала своему старому другу епископу Тортосы Бартелеми и пригласила его стать при ней бальи. Но ее письмо перехватили, и тогда дворяне графства явились к ней и сказали, что кандидатура епископа неприемлема. Она не пожелала уступить. Разругавшись, дворяне ушли. Они посоветовались с главными купцами города, и они вместе заявили о низложении династии и основании коммуны, которая отныне будет пользоваться суверенной властью. Ее мэром стал Бартоломео Эмбриако, чей отец Бертран был заклятым врагом Боэмунда VI, а брат Гийом был предан жестокой смерти вместе с кузеном, сеньором Джебейля, по приказу Боэмунда VII.
Вдовствующая принцесса удалилась к брату в Армению. Но в начале 1288 года в Акру прибыла Лусия со своим мужем, намереваясь отправиться в Триполи и вступить в права наследования. Ее хорошо приняли старые союзники династии госпитальеры и проводили ее до Нефина, города на границе графства. Там она во всеуслышание заявила о своих правах. В ответ коммуна привела ей длинный перечень обид и жалоб на жестокое и высокомерное поведение ее брата, отца и деда. Они не желают больше терпеть над собой их династию. Вместо этого они отдают себя под покровительство республики Генуи.
Посланец отправился в Геную поставить в известность тамошнего дожа, который тут же отправил пять галер с адмиралом Бенито Заккариа договориться с коммуной. Тем временем магистры трех орденов вместе с бальи венецианцев в Акре поехали в Триполи отстаивать права наследницы — госпитальеры по причине старинной дружбы ордена с ее семейством, а тамплиеры и тевтонцы — потому что поддерживали Венецию против Генуи. Но им сказали, что Лусия должна признать коммуну высшей властью в графстве.
По прибытии Заккариа стал настаивать на заключении договора, который давал бы генуэзцам намного больше улиц в Триполи, а также право на своего подесту, который управлял бы их колонией, но при этом он гарантировал коммуне свободы и привилегии. Однако граждане Триполи начали задумываться, не окажется ли Генуя равнодушным другом. Бартоломео Эмбриако, который приобрел контроль над Джебейлем благодаря браку своей дочери Агнессы с ее юным кузеном Пьером, сыном Ги II, жаждал заполучить графство для самого себя. Он связался с Каиром, интересуясь, не поддержит ли его Калаун, если он объявит себя графом. О его планах заподозрили в Триполи, и большинство вернуло свою поддержку Лусии. Ничего не сказав генуэзцам, коммуна написала ей в Акру, что признает ее, если она подтвердит права коммуны. Лусия прозорливо уведомила адмирала Заккариа, который тогда находился в Айясе и заключал торговый договор с армянским королем. Он поспешил в Акру, чтобы как следует расспросить ее. Она согласилась подтвердить привилегии коммуны и Генуи, и на этих условиях ее признали графиней Триполи.
Такая схема пришлась не по вкусу ни венецианцам, ни Бартоломео Эмбриако. Он успел связаться с Калауном, но кто именно — он или венецианцы Акры — послал двух франков в Каир, чтобы просить султана вмешаться, мы уже не узнаем. Секретарь Великого магистра тамплиеров знал имена посланцев, но предпочел их не раскрывать. Они предупредили султана, что, если Генуя будет распоряжаться в Триполи, она получит господство надо всем Левантом и вся торговля с Александрией будет у нее в руках.
Султан охотно ухватился за представившуюся возможность. Она давала ему предлог нарушить перемирие с Триполи. В феврале 1289 года он двинул всю египетскую армию в Сирию, не раскрывая своих целей. Однако один из его эмиров, Бадр ад-Дин Бекташ аль-Фахри, находился на плате у тамплиеров и послал записку Великому магистру Гийому де Боже, донеся, что Калаун намеревается идти в Триполи. Гийом поспешил предупредить горожан, призвать их объединиться и сообща позаботиться об укреплениях. Но ему никто не поверил. Гийом был известен как завзятый политический интриган, и в Триполи заподозрили, что он все придумал ради собственной выгоды — в надежде, что его позовут в качестве посредника. Горожане ничего не предприняли, и партии продолжали ссориться между собой, пока в конце марта огромная рать султана не прошла через Аль-Букайю и не встала под стенами города
[109].
Тогда уже игнорировать угрозу было невозможно. Коммуна и знать дали графине Лусии полную власть над городом. Тамплиеры послали войско под началом своего маршала Жоффруа де Вендака, а госпитальеры — свое во главе с маршалом Матье де Клермоном. Французский контингент выдвинулся из Акры под командованием Жана де Грайи. В порту стояло четыре генуэзские и две венецианские галеры, а также корабли поменьше, часть из них принадлежала пизанцам. Король Генрих прислал с Кипра своего младшего брата Амори, которого только что назначил коннетаблем Иерусалима, с отрядом рыцарей и четырьмя галерами. Между тем многие мирные жители бежали за море на Кипр.
