Джулианна затрепетала:
– Конечно вернусь. Но что именно ты имеешь в виду?
Она терялась в догадках. Может быть, братья уже успели поговорить с ним? Знает ли он о ребенке?
Доминик улыбнулся ей сквозь слезы.
– Я люблю тебя и просто обязан сделать из тебя честную женщину, – сказал он и вдруг помедлил. Доминик Педжет никогда не проявлял нерешительности и все-таки явно не решался сказать сейчас нечто важное. Но он все же сумел собраться с духом. – Джулианна, ты выйдешь за меня замуж?
Сердце чуть не вырвалось у нее из груди. Она никогда не желала услышать ничего большего!
– Это мои братья заставили тебя задать такой вопрос?
Доминик с недоумением взглянул на нее:
– О чем это ты?
«Он не знает!» – подумала Джулианна, вне себя от потрясения. Сердце неистово заколотилось, и она распахнула скрывавшую фигуру шаль. Доминик скользнул взглядом по ее выпиравшим из лифа платья грудям – и его глаза потрясенно распахнулись, стоило посмотреть чуть ниже. Джулианна взяла его ладонь и провела ею по своему твердому, округлившемуся животу.
– Ты ждешь ребенка! – ахнул Доминик.
Джулианна прижала его руку к очертаниям их будущего сына или дочери.
– Да, Доминик, я жду твоего ребенка. И молюсь, чтобы моя новость стала радостной.
Он поднял взгляд, и его зеленые глаза заблестели.
– Я вернулся из Франции в полном отчаянии. Так много людей погибло! Виноградники уничтожены… – Он осекся, взглянув на их сжатые руки, лежавшие на немного располневшем животе Джулианны.
Доминик твердо знал: никто не должен страдать так, как он, так, как страдала вся Франция.
– Джулианна, в этот момент абсолютной безысходности ты подарила мне радость и счастье!
Она улыбнулась, когда Доминик снова притянул ее в свои объятия. Его глаза, все еще полные искренних слез, смотрели на нее с любовью.
– Думаю, нам нужно тайно сбежать отсюда, – предложил Доминик.
Джулианна рассмеялась:
– Я не возражаю против того, чтобы сбежать с тобой, любимый, но все остальные могут быть против.
Он расплылся в улыбке:
– «Все остальные»?
Джулианна взяла Доминика под руку, и они обернулись к дому. На пороге стояли леди Катрин, Надин и Амелия, позади них маячили Нэнси, Жанна и Гаррет. Все присутствующие сияли от радости, даже леди Катрин, которая тихо плакала от материнского счастья.
Доминик повернулся к Джулианне и снова заключил ее в объятия.
– Так, значит, я – последний, кто узнал самую важную новость? – тихо спросил он.
– Ты – последний, кто об этом узнал, – еле слышно отозвалась она, чувствуя, как сердце замирает от нежности.
Доминик приподнял лицо Джулианны и снова прильнул к ее губам, но на сей раз это был медленный, глубокий, настойчивый поцелуй.
– Так мы сбежим сразу или после того, как я отнесу тебя наверх? – многозначительно улыбнулся он.
– После, – затаив дыхание, ответила Джулианна, и перед ее мысленным взором замелькали новые волнующие картины, одна прекраснее другой.
Он порочно усмехнулся и тихо бросил:
– Ах ты, обольстительница!
– Ах ты, проказник, – не осталась в долгу она.
Джулианна улыбнулась, когда Доминик взял ее за руку, стиснув так сильно, словно боялся отпускать. Они вошли в дом, где на Доминика тут же обрушился шквал объятий, поцелуев, великое множество восторгов и вопросов. Джулианна отступила, чтобы позволить ему насладиться радостным мигом встречи с близкими. Ее сердце было наполнено радостью. Ее тело томилось страстным желанием. А в душе жила глубокая, невероятной силы любовь.
Он был жив, он был дома – и он вернулся к ней.
Доминик обернулся к Джулианне и одними губами произнес:
– Спасибо.
И в этот миг она поняла, что преподнесла ему самый лучший дар – дар нового начала – дар надежды.
