– Будь я проклята, если довольна, и будь я проклята, если нет.
Его лицо помрачнело.
– Очевидно, мы чувствуем одно и то же.
– Что это значит? – прошептала она.
– Это значит, что я скучал по тебе, Джулианна.
И в этот самый момент она поверила каждому его слову.
– Доминик… Я тоже скучала по тебе.
Он притянул ее ближе и прильнул к ее губам.
Глава 12
Доминик обнимал спящую Джулианну, когда солнечный свет раннего утра вполз в его спальню. Доминик чувствовал себя так, словно с его плеч сняли непосильную ношу. Нельзя было отрицать, что он тосковал по Джулианне. В ее объятиях он спал крепким сном, без ночных кошмаров.
Она пошевелилась.
– Тсс, – прошептал Доминик. – Оставайся в постели. Тебе нужно отдохнуть.
Скрепя сердце он выпустил Джулианну из объятий и уселся. Уже не улыбаясь, он признал, что привязался к ней, сильно привязался. Прошедшие несколько недель он твердил себе, что произошедшее между ними не имело ровным счетом никакого значения. Но события последних дней изменили все.
Доминику стало плохо от страха, когда он узнал, что Джулианна попала в Тауэр. Его буквально поглотил ужас, стоило увидеть ее в этой камере с крысами. И он пришел в ярость, когда подумал о том, как Джулианну арестовали после нападения людей Ривза на этот злосчастный съезд, в котором ее угораздило участвовать.
Теперь, помрачнев, Доминик тихо выскользнул из кровати, потянулся к халату и накинул его на обнаженное тело. Он был тори, она – якобинкой. Они яростно отстаивали свои убеждения. Но теперь они были любовниками. Доминик определенно мог доверять ей.
Но какое все это имело значение? То, что произошло между ними, едва ли стало новым началом их отношений. Да и как это могло быть, если совсем скоро ему предстоит вернуться во Францию?
А еще не стоило забывать о Надин.
Совершенно очевидно, что между Надин и Домиником многое изменилось. Он больше не чувствовал эмоциональной связи со своей невестой; он не мог, как прежде, взглянуть ей в глаза и тонко уловить, о чем она думает. Надин призналась, что ощущает такое же отчуждение. И все же Доминик знал, что всегда будет защищать ее, восхищаться ею и заботиться о ней. Педжет планировал разорвать помолвку по причинам, связанным с политикой, но теперь под одной крышей с ним находилась его любовница, так что поговорить с невестой следовало как можно быстрее.
Надин всегда понимала его с полуслова. Они никогда не спорили. Доминик всегда хотел для нее только самого лучшего, точно так же, как и она всегда хотела самого лучшего для него. Надин дала понять, что тоже потеряла интерес к их союзу, но Доминику совершенно не доставляла удовольствие перспектива сообщать ей, что все кончено. Он просто не мог представить себе ни одной женщины, которая была бы обрадована тем фактом, что ее жених влюбился в другую.
Доминик надеялся, что однажды Надин увлечется другим мужчиной точно так же, как он сам увлекся Джулианной.
Доминик быстро пересек спальню, но остановился у входа в свою гостиную и оглянулся на Джулианну. Кровать была застелена темно-синими покрывалами, сверху спускался стеганый балдахин. Верхушка балдахина была золотистой, точно так же, как и шторы, простыни и подушки. Джулианна казалась такой маленькой и бледной сейчас, когда лежала одна в широкой массивной кровати Доминика. Его сердце на мгновение замерло, но тут же учащенно забилось, словно предчувствуя что-то дурное.
Ах, если бы он только мог полностью доверять Джулианне! Он так хотел поведать ей все ужасающие детали последних двух лет! Как бы ему хотелось снять с души эту тяжелую ношу… Но Доминик никогда не сделал бы ничего подобного.
Он отвернулся и направился в гостиную, где стоял его письменный стол.
Никому не разрешалось входить в покои Педжета, кроме его камердинера Жана. Горничные убирали эти комнаты только под присмотром Жана. Одевшись, Доминик вышел, оставив Джулианну одну в своей личной спальне.
Последние несколько лет научили Педжета подозрительности и осмотрительности. Он научился никому не доверять. Вот и теперь, подойдя к письменному столу, Доминик окинул его пристальным взором, хотя не в характере тайного агента было оставлять какие-либо изобличающие знаки. Послание, которое он дописал до середины, выглядело абсолютно невинно. Рядом лежали лишь пергаментная бумага, перо и чернильница. Письмо, которое Педжет получил вчера от Мишеля, хранилось под надежным замком.
Доминик подошел к своему огромному книжному шкафу и взял книгу с полки, расположенной на уровне глаз. Открыв книгу, он достал ключ из маленького кармана, прикрепленного к обложке, после чего поставил томик на место.
Вернувшись к столу, Доминик открыл ключом третий ящик справа и вытащил письмо. Он уже читал это послание и знал, что новости нельзя было считать хорошими. Комитет общественного спасения приказал генералу Каррье гарантировать «восстановление мира» в департаменте Вандея, что, разумеется, должно было произойти путем полного уничтожения этого региона. Мишелю отчаянно требовалось пополнение боеприпасов задолго до намеченной в октябре даты.
Доминик собирался написать Мишелю позже, чтобы сообщить текущий план действий и заверить друга, что он не оставляет попыток приблизить дату установленных графиком поставок боеприпасов. Он рассчитывал отправить послание курьером завтра на рассвете.
Доминик вытащил из другого ящика стола огниво и чиркнул им. Потом предусмотрительно сжег письмо Мишеля.
Вспомнив, что в столе остались несколько карт, на которых он делал пометки, и некоторые важные записки, Доминик снова запер секретный ящик.
Потом Педжет вернулся к книжному шкафу, вынул все тот же томик стихов и положил ключ на место. Доминик вздохнул. Он не то чтобы подозревал, он совершенно точно знал, что Джулианна станет копаться в его бумагах. Поэтому-то и предпринял дополнительные меры предосторожности.
Если она потеряла голову от Педжета прежде, теперь дело обстояло гораздо хуже.
Джулианна неподвижно смотрела на стеганый темно-синий балдахин над своей головой. Она только что открыла глаза и не знала, радоваться ей или тревожиться. Не существовало ни одного места, в котором ей хотелось бы оказаться так, как в объятиях Доминика.
Джулианна вдруг услышала его шаги в соседней гостиной и, приподнявшись на локте, бросила взгляд в оставшуюся в двери щель. Стоя спиной к ней, Доминик поставил какой-то томик в книжный шкаф. Потом пересек комнату и скрылся из вида. И тут до Джулианны донесся звук открываемой двери.
Сердце тяжело перевернулось в груди, и Джулианна поспешила откинуться на подушки. Она могла быть неопытной, но только не глупой. Педжет хотел ее, он признался, что она нужна ему, но это едва ли означало, что он любил ее. И тем не менее даже малейшее проявление внимания со стороны Доминика оказывало на нее впечатляющее воздействие. Стоило ему на ходу и вполне целомудренно поцеловать ее в плечо или щеку, как у Джулианны тут же возникало странное ощущение, словно он тоже любит ее.
