Но тут мы выходим на открытое пространство. Открытое, потому что здесь нет лотков, а вот народу хватает. И весь этот народ толпится вокруг чего-то. Из этой толпы доносится ранее неразличимый голос:
— А вот кто Трофима побьёт, тому рупь серебром! — голос зазывалы заставил и меня остановиться.
Я не собирался драться с неведомым Трофимом, просто провожатый мой повернулся ко мне и предложил:
— Ваша милость, а может, глянем? — в глазах его светился какой-то мальчишеский азарт. — Никто ещё Трофима не побил. Вдруг сегодня кто найдётся!
Я никуда не спешил, да и посмотреть на уровень местных рукопашников, тоже не помешает. Мы начали проталкиваться сквозь толпу. Люди неохотно, но всё же расступались.
Оказавшись «в первом ряду» я начал осматривать «арену». Она представляла собой пространство примерно так пятнадцать на пятнадцать метров (а может меньше, я ведь всё-таки без рулетки пришел) середина которого застлана старыми вытоптанными коврами.
На «татами» стояли двое. На самом деле кто из них кто, и так понятно. Конферансье одетый как Микола с Терентием как раз и оглашал рыночную площадь призывами одолеть Трофима. Рядом стоял мужичара, всем своим видом изображавший непобедимого Трофима. Но, не смотря на очевидное, я всё же спросил своего провожатого:
— А Трофим где?
— Так вон тот, что с зазывалой рядом стоит, — ответил Микола, ничуть не удивившись моей недогадливости. — Здоровущий, страсть! — Последнюю часть фразу он сказал с каким-то восхищением.
Я посмотрел на Трофима внимательнее. Крупный, конечно же, экземпляр, но, помнится мне, что Емельян поздоровей этого будет. Или был… Да, ладно. Всё равно Микола вряд ли его когда-либо встречал, ему сравнивать не с чем. Чтобы скоротать время решил продолжить расспросы.
— И что, никто никогда его не побеждал?
— Не-е-е, — протянул Микола. — Да разишь, его сладишь, медведяку такого?!
— Очень сильный? — глупый, конечно, вопрос, но про что-то же надо говорить.
— Подковы гнёт! — восхищенно ответил Микола.
Я помолчал, придумывая, что бы ещё спросить.
— А правила какие? — наконец-то меня посетила сто́ящая мысль.
Микола повернулся ко мне. Он явно не ожидал такого вопроса. Я спохватился и начал объяснять:
— Я только вчера приехал. Местных порядков не знаю, — сказал и, совсем как Штирлиц, подумал, а не сболтнул ли я чего-нибудь лишнего.
— Ну дак, Ваша милость, можно до первой крови, можно, кто кого на лопатки положит, — похоже Микола был большим поклонником таких развлечений. — А можно кто кого с ног собьет.
— И что? Он во всех этих номинациях чемпион? — спросил я с сомнением. Слишком уж разные стили должны быть.
Потом видя в глазах Миколы замешательство, вызванное непониманием диковинных слов, я переспросил:
— И что, Трофим по любым правилам всегда побеждает?
— Дык а как же! — Воскликнул Микола, подбодрённый интересом с моей стороны к его любимому развлечению. — Вон он какой здоровенный!
— Нихто ишшо Трошку на земь не сбивал! — раздался голос у меня за спиной. — А штоб на лопатки… Не народился такой богатырь!
— Скажешь тоже, не уродился! — это уже другой голос, но тоже сзади.
— Да кажись его в прошлом годе Гришка-стрелец заломал. — Вступил в разговор кто-то третий.
— Ну, не велика доблесть, с пьяным-то сладить! — похоже, Трофим здесь был если и не популярен, то уж точно знаменит. — Чего ж он здесь-то не выходит? Али рупь серебром мало?
После фразы про рупь пошли смешки. Причём насмехались и над Трофимом, и над неизвестным мне Гришкой. Ни Гришка-стрелец, ни Трофим не были народными любимцами в полном смысле. Трофим нет-нет, да и устраивал пьяные дебоши, а Гришка-стрелец «как он есть княжий цепной пёс» выступал в роли душителя свободы.
— А до первой крови, это как? — На всякий случай поинтересовался я у Миколы.
— Ну, дак, кто кому первый кровь пустит, тот, значится, и победил, — Микола говорил это глядя в пространство перед собой, наверное, обдумывая слова для объяснения очевидного. — Губу разобьет, али юшка из носа. — Добавил он на случай, если бестолковый собеседник всё же не понял.
Тут всеобщее внимание привлёк человек, вышедший на «ринг». Мужик к дистрофикам точно не относился, хотя Трофиму габаритами всё же малость уступал.
— С тюменского обоза, видать! — предположил кто-то за моей спиной.
— Здоров мужик! — Восхитился другой голос.
— Да не-е, Трошка по крепше будит!
Микола оживился, предвкушая яркий поединок. Похоже, он не был фанатом Трофима, а вот хороший бой ему явно по душе.
Тем временем мужик снял картуз и отдал подошедшему товарищу.
— Сладились! — произнес с азартом чей-то голос сзади.
Мужик же, достав из кармана штанов что-то мелкое, отдал зазывале.
— На себя поставил! — Загорелся Микола, похоже, это признак чего-то интересного.
— Что это меняет? — я постарался спросить так, чтобы не выглядеть полным идиотом.
— Ну, вот он сейчас денег за себя дал, — жаром начал объяснять мой провожатый. — И ему теперь за победу тоже накинут!
— Победит тот, кто собьёт противника с ног. Победителю рупь с полтиной! — громко выкрикнул зазывала.
— Видать, тоже не со слабого десятку! — незримый собеседник сзади. — Теперь держись!
— Да! Теперичи пойдёт потеха!
Бойцы встали лицом к лицу в трёх шагах друг от друга. Толпа подбадривала обоих, среди местных хватало народу, кто жаждал поражения Трофима. Не любят его здесь, ну, или не все любят. Зазывала-конферансье он же рефери ритуально взмахнул рукой, и бой начался.
Соперники попросту стали месить друг дружку. Нет, не так, они старались нанести противнику наиболее мощные удары. Для этого то один, то другой широко размахивались и били куда попадут. При этом боец, которому предназначался удар, не уворачивался и не старался отбить кулак соперника, а наоборот старался ударить сам. Я уже начал думать, что это правила такие, но тут «тюменский» сделал шаг назад, и Трофим по инерции пролетел в перёд. Через пару шагов он остановился и повернулся в врагу, противник же его никак не воспользовался преимуществом, и тоже просто повернулся к Трофиму.
Ну и бойцы! Ни техники, ни тактики!
Трошка сделал обманный выпад с левой и сразу же двинул «тюменцу» в челюсть. Того повело, но он мало того, что устоял, так ещё и сам не хило приложил местного. Трофим отшатнулся на два шага и тоже устоял. Толпа взревела.
— Ванька, наддай! Ща рухнет! — крикнули из толпы. Наверное, «тюменцы».
И тут же подхватили местные антифанаты Трофима:
— Давай, Ванька! Вали Трошку!
