Он был сломан, а теперь нет. И как такое возможно? Тупик.
Как-как?! Вылечили! Как же ещё?! Так Лерке и сказал.
— А скакать-то, почему не можешь? — скептически интересуется Лерка. — Боишься?
— Ну, типо да! — что ещё тут скажешь.
— Не прокатит! — безапелляционно заявляет она.
— Почему? — мне не понятно.
Наверное, Лерка хочет на меня наорать, но вместо этого делает мученическое лицо:
— Саша, не может дворянин бояться ездить верхом! Сколько тебе говорить?
— Ты-то откуда знаешь?! — бесит она меня уже.
— Сам подумай, как рыцарь может бояться вообще чего-нибудь? Особенно лошадей! А как же тогда битва в конном строю? А?
— А я артиллерист! — ловко выкручиваюсь я.
Лерка с сожалением качает головой.
— Ну, ладно, не артиллерист, — уныло соглашаюсь я, и мы снова погружаемся в раздумья.
— Хорошо тебе, — говорю после пяти минут молчания. — У тебя папа олигарх, вы себе лошадей можете позволить. А у нас, нищебродов, машина и та одна.
Лерка смотрит на меня, но как будто не слушает, а думает о чём-то своём. Потом грустно произносит:
— Не можем, Саша, а могли. Теперь-то… — вдруг она меняется в лице так, словно клад нашла. — Точно! Да-да! Так и было!
От внезапного озарения она просто светится:
— Ты упал с лошади и сломал позвоночник! Потом несколько лет тебя лечили! Кстати, именно по этому я дерусь лучше тебя. Так вот, пока тебя лечили, отец продал всех лошадей, потому что деньги нужны были. И когда ты, наконец, встал на ноги, лошадей-то у нас уже не было! Вот!
Я обалдело смотрю на неё. Да, а ведь действительно так всё и могло быть. Ну да, да, если бы я в реальности покалечился, то мои родители машину бы продали. И я бы не научился на ней ездить.
Нет. Так не пойдёт! А автошколы?
— А вот не имелось поблизости больше ни у кого верховых лошадей, — говорит мне на это Лерка. — А на тяжеловозах учиться нельзя. Вот поэтому ты и не научился.
Да. Мне нравится. Теперь и впрямь похоже на правду.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Так всем и будем говорить.
Глава 7
— Не знаю как ты, — проговорила Лерка замученным таким голоском, — а я бы сейчас чайку попила.
— Так у них же кофе есть! — радостно напомнил я. — Давай кофе попьём.
— Думаю, не стоит, — неуверенно сообщила она.
— Чего так? — удивился я. — Считаешь, что оно здесь хреновое?
Строгий взгляд бывшей сокурсницы сопроводился очередным нравоучением:
— Саша, слово «кофе» мужского рода, и, следовательно, нужно говорить «он», а не «оно». Правда, некоторые считают, что ОН — это только молотый кофе, а растворимый — это ОНО. — Взгляд, и без того ужасно серьёзный, приобрёл дополнительную обстоятельность. Через пару секунд Лерка прыснула, а отсмеявшись, сказала: — Сань, нет здесь растворимого кофе! Есть только молотый, и вот если его заказать, то предстоит бессонная ночь. Не хотелось бы, знаешь.
— Ага! — согласился я. — Как моя бабушка говорит: «слишком хорошо тоже не хорошо». Ну, в смысле, что кофе хорошего качества сейчас для нас не подходит.
В ответ Лерка только покивала.
Я решил проявить заботу о «сестре» и вызвался пойти заказать чай в «нумер». Но услышал совершенно неожиданный ответ:
— С Татьяной, поди, снова поболтать собрался? Лучше уж я сама.
Столь странная постановка вопроса меня сильно удивила.
— Ревнуешь, что ли? — подколол я Лерку.
Она скорчила гримасу жалости к убогому:
— Саша, я тебя умоляю… ты ведь мой брат. Или ты уже забыл? Короткая же у вас мужиков память!
— Нет! — бодро ответил я сразу на всё. — Хотя, в душе, конечно же, я всё-таки надеялся снова её увидеть.
— Да-да-да! Ты, наверное, в душе́ надеялся увидеть её в ду́ше? Угадала?
Странно, вот ведь издевается, но как-то по-доброму.
— Да, Лера, именно так. В душе́ я действительно хотел бы увидеть её в ду́ше. Причём вместе с собой!
— Как ты сказал? «Вместе с собой»? — Лерка сощурилась как будто и вправду не расслышала.
— Да! — гордо ответил я.
— Тогда ладно, а то мне показалось, что ты сказал «вместе с тобой»!
Мне понадобилось пару секунд, чтобы уловить смысл. И я, сделав мечтательный вид, ответил:
— А было бы непло-о-оха.
— Ты — маньяк и извращенец! — она наигранно сморщилась в брезгливой гримасе. — Подглядывать за родной сестрой… Фу-у-у-у!!!
— Почему подглядывать?! Я планировал быть участником событий!
— ИЗ-ВРА-ЩЕ-НЕЦ!!! — и Лерка ещё картиннее сморщилась ещё сильнее.
Она даже отвернулась и сделала жест отстранения обеими руками.
Я молча поулыбался сам с собой секунд десять, потом спросил:
— С чаем-то, что будем делать?
— Пойду Аннушку позову, — с этими словами она встала, расправила платье и направилась к выходу. В дверях остановилась и, повернувшись, сказала: — Прикинь, они здесь вместо «позову» говорят «покликаю»! — и прыснула.
— Ага! Погуглю!
Мы оба засмеялись, а я добавил:
— А то, Нюрка-собака-вфойе-точка-нет!
Лерка опять засмеялась:
— Пойду погуглю, вдруг есть!
— Или пить.
— Пить — это как раз нам! — и ушла.
Сначала я пробовал представить нашу «жизнь» в Австралии, но кроме мыслей о душе, в голову ничего не приходило.
Чтобы разогнать и их, я стал ходить по комнате. Потом по всему номеру. Достал из серванта чайник с драконьими головами, покрутил его в руках. Мне почему-то стало интересно, а нет ли в этом мире настоящих драконов. Или здесь их тоже просто придумали. Хотя в нашем-то мире были динозавры. Вряд ли, кто-то мог видеть живых динозавров, но ведь придуманные драконы на них подозрительно похожи. Всё это как-то странно и не понятно.
Я поставил чайник на стол. Наверное, стоит попробовать попить чай из него. Нет, в смысле не из самого чайника пить, конечно, а устроить чайную церемонию… чаепитие, короче, с применением… с использованием в этого конкретного чайника по назначению. Да. Придёт Лерка, предложу.
Лерка почему-то всё не шла и не шла. Или мне просто так казалось. Сколько её вообще уже нет? Где тут часы? Я произвёл осмотр зала на предмет наличия часов. Ни настенных ни настольных не обнаружил. Удивился. Посмотрел в своей комнате. Тоже нет. Посмотрел в Леркиной комнате, а то вдруг она нашла их раньше и к себе утащила. Тот же результат. Странно… А как они тогда здесь время узнают?
