— Слышь, ты, Талькалёк! — звучит надо мной насмешливый голос подруги по несчастью. — Ты только лёг часа три назад! — говорит она, а сама улыбается, но скептически так. Или иронически. Блин!
— Блин! Лер, ну только лёг же, а! — Выдавливаю из себя я.
Голос мой звучит страдальчески. И то сказать! Страдаю же.
— Вставайте, граф! Вас ждут великие дела! — торжественно произносит Лерка.
— Я чё? Граф?! — удивленно таращусь на неё. И тут вспоминаю её недавние слова. — Так это я тот граф, который тебе курицу подарил?!
— Балда! — смеётся Лерка. — Это такими словами Сен-Симон приказал слуге будить его.
До меня начинает доходить.
— То есть, я к тебе не сватался?
— Нет. И в спальню ночью не ломился, — она добродушно улыбается.
— А это хорошо или плохо? — апатично вопрошаю я. И уточняю на свою голову: — Ну, что в спальню не ломился.
Лерочка превращается в Валери. Ну, может не до конца. По крайней мере, больше не улыбается.
— То, что не ломился — хорошо, — говорит она вкрадчиво. И тут же, но уже грозно: — А вот тебе сейчас будет плохо! Вставай, давай!
Последние два слова можно было бы так обыграть! При других обстоятельствах. Но не щас! Щас и, правда, «плохо» может приключиться.
Вставать, значит? Сажусь на диване. Начинаю осматриваться. Чтобы навести резкость, закрываю глаза и растираю всё лицо руками. Вроде помогло.
Вторая попытка осмотреться. Я лежу на диване в положении «сидя». Ну, я же лежал. Вот как лежал, так и сел. У меня откуда-то взялись подушка и одеяло. Откуда-то! Лерка принесла, откуда ещё. Блин, ну, что я за свинья?! Она вон ко мне как! А, я?
Скверно.
Пока придаюсь унынию, в голову лезут самые нелепые мысли. Вот, например, слово «сквер». Оно, что происходит от слова «скверно», или наоборот? Ну, что за бред?!
Третья попытка осмотреться. Шторы и занавески на окне раздвинуты. В комнате светло. Наверное, уже день. Надо посмотреть. Встаю. С облегчением понимаю, что какие-то кальсоны на мне всё-таки надеты, а то совсем уж нехорошо бы получилось.
Курица прохаживается по ковру и звуков не издает. Тоже не плохо. Иду к окну. На полпути останавливаюсь. Разворачиваюсь, иду обратно. Ибо нехрен. Ну, в самом деле, какого икса голым в окно высовываться? Да хоть бы и по пояс. Не хватает ещё, какие места людям в окошко показывать. Заворачиваюсь как Лерка в одеяло, беру подушку и ковыляю к себе. В сари из одеяла шибко не побегаешь.
У себя бросаю подушку на кровать, снимаю одеяло, начинаю осматриваться. У меня окно никто не расшторивал. Так правильно, меня же не было, а Лерке ни к чему, у неё своя комната есть. Ага, вот они! Надеваю брюки. А, может, сначала умыться? Выглядываю в коридор. Дверь в Леркину комнату закрыта, значит, можно сначала умыться, а уже потом одеваться. Чтобы брюки не забрызгать, я ведь особой аккуратностью не отличаюсь.
Иду в «ванную». Брюки на всякий случай с собой беру.
В рукомойнике воды на полковшичка. Смотрю в бадейку. Пустая, ковшик на дне лежит, тоже пустой. Заглядываю под «раковину». Так и есть! Полная. Не иначе, Лерка заплыв устраивала. Кто первый встал, того и тапки. И тут я замечаю, что в «ванной» появились крайне полезные вещи. А я только-только подумал, как же зубы-то чистить?
На стене противоположной от перекладинки с полотенцем, появилось небольшое зеркало. Хотя вчера я его мог и не заметить: не о том думал. Под зеркалом полочка, на ней кружечка с зубными щетками, маленькая коробочка, такие ещё табакерками называют. Открываю, так и есть: зубной порошок. Просто счастье. Рядом кусочек мыла. Даже не кусочек — обмылок. Ну, так Лерка на полную, поди, развлекалась.
Щетки мне не понравились. Щетина мягкая какая-то, а это неправильно. Пока размышлял про щетину, обнаружил другую, четырёхдневную. Расстроился. Начал искать бритву. Не нашел. Расстроился ещё сильнее. В расстроенных чувствах пошел к себе.
Твою мать! Штаны в ванной забыл. Бегу назад за штанами.
Одеваю рубашку, брюки. Так, тут же ещё эти… лямки на штанинах, с ними теперь возиться. Так-так-так! А носки у меня были? Блин, не помню. Надо у Лерки спросить. Пинжнак с карамана́ми одевать не стал. По номеру ходить и без него можно, а на улицу я пока ещё не выхожу. В зеркале я, конечно, пугало натуральное. Небритый, непричёсанный, не поглаженный. Срамота! Но это ничего. В окно уже без зазрения совести смотреть можно. Вот я и посмотрел.
Окна наши выходят на задний двор с хозяйственными пристройками. Для «лучших апартаментов», как отрекомендовал вчера наш номер господин Мозель, вид не самый подходящий. С другой стороны: а куда должны выходить окна спален? Ну и ладно. Как говаривал в таких случаях один знакомый отставной кавторанг: «Да не факт!» Хотя, по совести сказать, говорил он не «не факт», а «не фак». В том смысле, что «без разницы». Вот и нам пока не важно.
Прямо за забором заднего двора гостиницы было поле, а дальше километрах в трёх начинался лес. И простирался вовсе стороны, сколько взгляда хватало. Заведение господина Мозеля, стояло на холме, поэтому взгляда хватало километров на тридцать, а может и на все сорок. Блин! Не километров — вёрст. Но это если прямо смотреть. А если смотреть на право, то видно, что гостиница хотя и стоит на холме, однако не на его вершине. И в ту сторону ещё много всяких зданий. Двух — трёхэтажных, но нежилых. Похоже, это и есть та самая магическая школа, в которую мы «прибыли».
Слева тоже было поле, но поменьше, где-то с полкилометра. Блин! Саша! Нет здесь километров! С пол версты! Привыкайте, Александр Анатольевич! Тьфу ты черт! Не Анатольевич! Договорились же вчера с Леркой, что мы теперь Малиновские. Привыкайте, Александэр Константинович! О! Даже Александэр Семион Константинович. Ста-а-арший! Чё придумала?!
За полем начинается город. Город не маленький. Хотя откуда мне знать, как здесь выглядит большой город? По крайней мере этот не меньше Вольного. Надо сходить разведать. С Леркой идти или одному пока? Пойду, спрошу.
Лерка была в зале. Я оказался прав. Весь вид её говорил о том, что она в ванной не только зубки почистила. Она, по ходу, и голову изловчилась помыть. Я пока шел, хотел у Лерки расческу спросить, но, похоже, что и у неё нет. А вот и ответы ещё на два вопроса. За каким я попрусь в город? И один или с Леркой? В город я пойду один, потому что Лерка в таком виде ни за что не пойдет. А пойду я туда за расческой. За расческами — себе тоже надо купить. Уж на них-то у нас денег точно должно хватить.
На моё предложение сходить в город за покупками, ну и, что осмотреться, конечно. Лерка отреагировала на удивление спокойно, и, что ещё более удивительно конструктивно.
— Только сначала позавтракаем, — сказала она совершенно обыденно. — Сейчас Аннушка принесёт завтрак, поедим и пойдём.
— Какая Аннушка? — я озадачен, потому что вчера мы не о каких Аннушках не договаривались.
