— Прекрасно. Не было печали. Оказывается, меня убьют, только из-за того, что он рядом со мной ошивается.
— Дура ты девка. Лучше вместе вам быть, чем порознь. Он-то острый на язык, но ему страшно. Каково бывшему рабу оказаться на свободе, вот он и гуляет, скалится. Потому, что только так может выразить свои чувства. Не нравилась бы ты ему, он с тобой не возился. Не просил пироги испечь, не ел твою стряпню. А так, ежели что, ты другим всегда можешь сказать, что он твой и принадлежит только тебе. А связываться с таким сильным оборотнем — это себе дороже.
— Еще и врать придется.
Пироги удались на славу, обедали дружной компанией за столом. Тодя принес бутылку вина, Мотя тоже немного выпила, Тамила отказалась. Она не переваривала вкус вина, поэтому домовиха намешала ей целый кувшин прохладного компота из сухофруктов.
Глава 5
Так они жили не тужили целый месяц, Тамила окончательно обосновалась в башне.
Микель стал подкалывать ее реже обычного, видимо сказались гулянья в деревне. На улице стояла середина августа, не за горами была осень, а за ней нелюбимые ведьмой холода.
Тамила понимала, что если до первого снега не решит свою проблему с инициацией, то всю зиму, от нее не будет проку. А кто знает, куда судьба понесет ее или Микеля завтра, если хозяин дома доберется до них. Но и тут, зверь поутих. На двери комнат он больше не кидался, не рушил постепенно возвращающееся к прежнему виду убранство замка, просто сбегал по ночам в лес, а под утро возвращался и спал.
В кладовой и подвале пополнились запасы еды, а вместе с ними, добавились засушенные пучки и корзины ароматных трав, которые Тамила собирала по первой росе. Когда ей нужно было уйти в лес в полнолуние, Микель обращался огромным человекообразным волком, вставал на задние лапы и ходил следом за ней. Чтобы всегда быть готовым отразить атаку, если они нарвутся на хозяина. Но медведь словно избегал встреч с ними, пока однажды, Тодя не сказал Тамиле что хозяин хочет видеть ее. Не Микеля, а именно девушку.
Это было обеденное время, ведьма как раз закончила есть суп, оборотень где-то гулял в облике зверя, а рядом с ней уже появилась Мотя.
— Иди голубушка, не бойся. Он смирный.
Они провели ее не на третий этаж, как она думала, а в зимний сад на первом этаже. Застекленное помещение, оказалось в другом крыле дома, здесь Тамила не бывала.
Они с Мотей убрались на чердаке, полюбовались видами с крыши, но не особо прогуливались по нижним этажам.
В кресле качалке, укрытый широким пледом, сидел худощавый на вид мужчина. Его длинные темно-каштановые волосы и борода были всклоченными и давно не чесанными, от него пахло немытым телом и… болезнью.
Под давно не стриженными ногтями чернела грязь и кровь, полупрозрачная, желтовато-коричневая кожа рук во множестве шрамов. Узкое, продолговатое лицо с острым носом и пронзительно голубыми глазами, тонкие морщинки на веках и лбу.
Перед Тамилой сидел не бушующий зверь, а самый обыкновенный старик.
— Вблизи ты еще краше, — прохрипел хозяин. — Вижу, что не боишься, а жаль, я в любой момент могу вырвать твое сердце и заставить Мотю приготовить его мне на закуску.
Ведьма молчала, успокаивая гулкий стук сердца в своей груди.
— Меня зовут лорд Масикавелий. Я — хозяин этого замка и всех прилежащих к нему земель. Мне сказали, что ты ведьма, как думаешь, сможешь снять мое проклятье?
— Нет. Для этого вас нужно полюбить.
— Ну так полюби, в чем проблема? Вы с дружком-оборотнем, живете здесь на всем готовеньком месяц. Вначале я хотел вас убить, затем подумал оставить и сделать рабами, но чуть позже, мне пришла гениальная мысль. Ты знаешь кто я, видишь, как выгляжу сейчас, потому что ненадолго, но могу стать человеком.
— Это невозможно. В условиях вашего проклятья, четко сказано — полюбить должны обе стороны, а я не та, которая спасет вас, как и вы не готовы полюбить кого-то кроме себя.
— А ты дерзкая, смелая и… глупая, — он резко встал с кресла и сделал шаг к ней, но запутался в пледе и упал на пол, разбив нос в кровь.
Ругаясь и проклиная, Масикавелий завозился на месте, а Тамила тяжело вздохнула и мысленно помолившись богине, присела напротив страдальца. Она приложила пальцы к разбитому носу и вылечила его. Кровь тут же перестала течь, Тодя протянул хозяину чистый платок, а Мотя быстро протирала пол оказавшейся в ее руке тряпкой.
— Мы покинем ваш замок сегодня же, — сказала ведьма, собираясь уйти.
— Не стоит. Оставайтесь, раз ты действительно мне не поможешь и вам не нужны мои сокровища, то живете, — сдался Масикавелий, возвращаясь в кресло. — С вами, здесь стало не так грязно, вот и польза. Я уже смирился, что мне никто не поможет, так хоть не помру один. Будет кому еще поднести стакан воды.
— Хозяин, что вы такое говорите, — взволнованно начал Тодя, но лорд прервал его, положив руку на плечо.
— Если хотите, чтобы я поднесла вам стакан воды на смертном одре, то для начала верните себе прежний, достойный любого мужчины вид, а там посмотрим, — вздернув подбородок, Тамила гордо ушла.
И только в кухне, она с волнением стала перекладывать всю посуду, стараясь успокоиться. Наведение порядка всегда приводило ее в равновесие «Черт дернул меня за язык, сказать подобное этому чудовищу. Неровен час и разорвал бы меня на месте», — она села на стул и закрыла лицо руками, делая глубокие вдохи.
— Ты чего? Тосковала пока меня не было? — Микель коснулся ее плеча, он только вернулся с прогулки.
Тамила машинально потерлась об нее щекой и покачала головой:
— Встретилась с хозяином.
— Что? — Пальцы сжались на ее плече, но она не обратила на это внимания. Оборотень сел перед ней и заглянул в ведьмовские глаза. У него самого — были золотистого оттенка.
— Лорд Масикавелий, великодушно разрешил нам остаться у него.
— Это все или он что-то тебе предлагал? Освободить от проклятья? — Девушка кивнула, — Старый пройдоха! И как он, сильно тощий? В последний раз, когда я его видел, он был похож на заросшего старикана.
— Без изменений, старик и есть. Правда, я поставила ему условие, чтобы он привел себя в подобающий вид.
Оборотень рассмеялся и обнял ее одной рукой:
— Так и сказала этому брюзге побриться, помыться и подстричь свои отвратительные ногти?
— Что-то вроде того, но ты то откуда знаешь, как он выглядит? — Она и не подумала скидывать его руку со своего плеча. Сейчас, прикосновения Микеля было тем самым, успокаивающим средством. Она не одна в этом доме с сумасшедшим стариком.
— На второй день нашего пребывания и узнал. Посидели, поговорили за бутылкой вина. Масик оказался скрягой и нытиком, жаловался на свою несчастную судьбу. Поэтому скажи спасибо домовым, без них — мы бы не ели таких дивных завтраков.
