Сколько дней Тамила бежала, делая короткие перерывы чтобы перекусить ягодами или съедобными кореньями в летнюю пору — лес спасал, не давая умереть с голоду. Еловые ветки служили теплой и надежной постелью, чистые речушки давали вдоволь напиться и умыться, пока она окончательно не выбилась из сил.
На землю опустились сумерки, то там, то здесь зажигались песчинки звезд, запах леса настолько въелся в ее кожу и волосы, что ведьма перестала их чувствовать. Тело болело, она вконец загнала себя и если ей суждено умереть под старым дубом, то так тому и быть. Прав был Тимар, лучше такая смерть, чем заживо на костре, под людскую брань и несправедливость. Бабушка говорила, что каждая ведьма, черпает свои силы от природы. В пору с весны до осени, когда все цветет, зреет урожай, и ведьмовская сила растет в своем носителе. А зимой, когда холодно и зябко, ведьмачье племя ослабевает, различные чудища тоже уходят на покой, впадают в спячку, темные силы покрываются толстой коркой льда.
От воспоминаний, Тамину отвлек не то вой, не то крик. Неподалеку, словно кто-то плакал, страдал, болезненно выл.
Опираясь ладонями о ствол дуба, девушка неторопливо встала. В ноги вместо костей, словно два железных прута вставили, она еле двигалась.
За кустами и деревьями, она увидела лежащее на земле животное. Черный, блестящий мех, раскрытая пасть обнажила окровавленные клыки, правая лапа зажата в капкане, и вся земля под ним в багровой луже. При виде ее, животное оскалилось, попыталось стать в боевую стойку, но рухнуло на задние лапы.
Сделав успокаивающий вдох, Тамина поискала взглядом что-то, что поможет ей раскрыть капкан. Сделать это голыми руками будет тяжело. Неподалеку нашлась толстая ветка, такая отлично подойдет чтобы хоть немного раздвинуть дуги. Взяв ее, девушка медленно подошла к волку, хищник клацнул перед ее протянутой рукой клыками.
— Тихо, я тебя не трону. Дай, помогу, а дальше делай, что хочешь, — шепотом проговорила ведьма, взявшись за верхнюю дугу с острыми шипами. Протиснув между ними палку, с трудом раздвинула дуги. Ей пришлось действовать быстро, одной рукой держать палку, а второй за дугу. Руки дрожали, плечи болели, но волк сам вытащил лапу и капкан со щелчком захлопнулся.
Тамила отползла от зверя, зализывающего свою рану и также неторопливо встала.
— У тебя своя дорога, у меня своя, — развернувшись побрела к дубу. Она не хотела умирать здесь, рядом с людским орудием для охоты.
Корень старого дерева манил ее, сделавшись подобием подушки. Да, она ляжет на него и уснет вечным сном, сольется с природой и над ее телом никто не сможет надругаться.
Тьма и усталость накрыли Тамилу.
* * *
Очнулась она от треска костра, тепла и запаха жареного мяса. Все это время, сдабриваемый дарами леса желудок, неприятно сжался, рот наполнился слюной. Никогда еще Тамиле не доводилось испытывать чувство голода.
По утрам бабушка кормила ее кашами на жирном коровьем молоке, нарезала свежеиспеченный хлеб, намазывала маслом или домашним вареньем. В обед они ели мясные щи, овощные похлебки, на ужин жареную птицу. Молодая ведьма оказалась не готова к жизни в бегах.
Раскрыть глаза оказалось очень тяжело, любое движение она делала с таким трудом, что, когда наконец-то приняла вертикальное положение, голова закружилась от голода и ей пришлось упереться ладонями о землю чтобы не упасть лицом.
— Паршиво выглядишь. Поешь, только маленькими кусочками, иначе тебя стошнит, — посоветовал мужской голос, и в поле зрения Тамилы попала широкая ладонь, между пальцами был зажат тот самый маленький кусочек, который ей заботливо положили в приоткрытый рот. — Жуй тщательно и не торопись.
Она так и сделала, а затем получила второй и третий, и только после этого ей удалось поднять голову выше.
Перед ней сидел широкоплечий мужчина, на вид лет тридцати с длинной, густой бородой и не менее длинными белоснежными волосами, не седыми, а белыми. В ушах блестели серебряные кольца серег, между густых бровей залегла едва заметная морщинка, прямой нос и чуть приоткрытый рот с нижней пухлой губой. На мужчине черная рубашка из выреза видна широкая, волосатая грудь и свернутая два раза тонкая, как шнурок серебряная цепочка. Кроме немного подранной рубахи, на мужчине были короткие штаны до колена. Не было на нем ни лаптей, ни сапог — сидел босиком.
— Нагляделась? — Ехидно спросил незнакомец, обнажив заострившиеся клыки и сверкнув своими золотистыми глазами.
— Ты кто? — Ошарашенно спросила Тамила.
— Ведьма, а такая глупая. Вчера, ты помогла мне вытащить лапу из капкана, — показал свою правую руку, на предплечье красовалось пять окровавленных точек от острых зубцов.
— Я же тебе сказала, у тебя своя дорога — у меня своя. Мне от тебя ничего не нужно, ни благодарности, ни чего другого.
— Какая ты, оказывается, дерзкая, стоило тебя мяском накормить, и, посмотри, как заговорила, — он присвистнул, снова показав свои клыки в широкой улыбке.
Девушка нахмурилась и резко встала, зря она это сделала ее тут же повело в сторону и если бы не оборотень, а это мог быть только он, то ее голове досталось бы ударом об землю.
— Тихо дева. Ноги в кровь, тощая, была и уже отдала бы душу богам, если б я о тебе не позаботился. Вряд ли пришедший охотник, стал церемониться с твоим телом, — он одной рукой держал ее за талию, другой убирал бордовые волосы с влажного лба.
Когда Микель увидел ее поздно ночью, ему почудилось, что к нему подошла упырица: кожа бледная, еле передвигается, как настоящий мертвяк, ноги в кровь. Волосы цвета вина выбились из косы, доходящей до бедер. Под длинными ногтями запекшаяся кровь и темная земля, чуть пухлые губы искусаны и приоткрыты. Ведьма тяжело дышала, будто каждый шаг давался ей с трудом. Но больше всего, его поразили ее глаза — два ярких изумруда, не просто зеленые, а яркие, светящиеся в темноте ведьмовские глаза.
Она испугалась его, он слышал, как бьется ее сердце, что ей страшно, но она взялась помочь ему и освободила, а дальше как сомнамбула, побрела туда откуда пришла.
Он не сразу обратился в человека, сначала ему пришлось чуть подождать, чтобы рана на лапе хоть немного затянулась. У оборотней всегда была быстрая регенерация — это спасало его много раз.
Молодую ведьму он обнаружил лежащей на корнях дуба, она еле дышала и не очнулась, когда он перенес ее на охапку еловых веток. Он не знал, сколько ей понадобится времени, чтобы восстановиться, но понимал, оставаться рядом с капканом, который установил охотник — опасно. Поэтому, как только сам отдохнул, поднял девушку на руки и обернувшись огромным человекообразным черным волком, встал на задние лапы и помчался туда, откуда доносился запах воды. Где вода — там жизнь.
Микель успел найти подходящее место у реки, под ветвями ивы и устроил ведьму на мягкой траве. Лето выдалось жарким, и она не должна замерзнуть, он напоил ее водой, используя ладонь как чашу и с первыми лучами солнца обернулся в обычного волка. Устроившись под боком у ведьмы.
