Женщина довольно улыбалась, на ее коленях лежала пара готовых носочков из голубой нити, сейчас она вязала розовые. Потому что не знал, кто же появится на свет этой весной.
Порадует она мужа сыном или дочуркой, а может обоими… за последнее время женщина сильно похорошела, а новоиспеченный супруг тем более. Проклятье было снято, но Масик так и не избавился от звериной сущности медведя, которую теперь с легкостью контролировал и мог оборачиваться защитником своей семьи тогда, когда захочет.
Благодать, которую Тамила когда-то послала на замок и его обитателей никуда не исчезла.
Мотя и Тодя тоже ждали прибавления и скоро они станут счастливыми родителями маленького домовичка.
Тамила с теплом наблюдала за Аорелией, та периодически поглаживала округлившийся животик. Ее волосы были заплетены в простую косу, она сидела в домашнем платье без корсета, свободная и прекрасная.
Масикавелий вернулся с вечерней пробежки, запустив в дом небольшой сквозняк. Тодя отряхнул большого медведя пушистым веником и предложил большое полотенце.
— Ну что хозяин, не скоро еще тепло к нам придет?
— Да какое там, метет так что ни черта не видно. Дорогая, как вы тут без меня? Как наш будущий малыш? — мужчина вошел в гостиную и поцеловав любимую супругу в щеку, погладил ее живот.
— Прекрасно, ты рядом. Тамила опытный лекарь, что мне может грозить. А если завтра перестанет так мести, то можно прогуляться, слепить снеговика. Мотя, у нас ведь осталась морковка?
— А как же госпожа, для такого дела всегда найдется, — Мотя располнела, но по ней сложно было понять, что она беременна. Она и до этого была широка в талии.
— Я вас оставлю, что-то не выспалась, спокойно ночи, — попрощалась Тамила и прихватив книгу с изображением растений удалилась к себе в комнату. Она снова жила в башне, но благодаря магии и домовикам, они утеплили все верхние этажи и чердак.
— Ох и горемычная, сердечко не на месте, — тяжело вздохнула Мотя, подливая Аорелии чай с молоком и подкладывая пышную булочку.
— И не говори, как вернулась к нам — на ней лица нет. Ходит, разговаривает, а улыбка совсем неживая, что же у них там произошло? — спросила женщина, отвлекшись от вязания. Один неверный взмах спицами и все придется расплетать.
— Оставьте ее. Не хочет делится — значит ее не пришло время, — проговорил Масикавелий.
— Мудро сказано хозяин. И ты Мотя, не вздумай травить девочку своими вопросами, — пригрозил супруге Тодя, подкидывая поленья в камин.
— Как будто мне одной любопытно или что… может ты что-нибудь знаешь, а? — она сразу прищурилась, смотря на мужа.
— Может и знаю.
— Ну так расскажи! От старый дурень, знает и молчит, — всплеснула руками домовушка.
— История там неприятная. Деталей не знаю, она коротко говорила. Не понравилась матери Микеля, какая-то видать шибко важная аристократка. Назвала ее свинаркой, дворовой девкой или что-то вроде того, кинула мешок с деньгами, пыталась откупиться от неугодной невесты. Сказала, что Микелю с его положением в обществе, работой в ковене ведьмаков такая, как Тамила не нужна и она нашла ему другую невесту и скоро свадьба.
— Вот змеюка! — одновременно прошипели Аорелия и домовиха.
— Женщины, вы меня поражаете. Разве можно так говорить? — Масикавелий нахмурился. — Просто тварь и зазнавшаяся стерва, вот как надо.
— Ну дорогой, — Аорелия смущенно прикрыла рот и нежно поцеловала его в густую бровь.
— Верно, верно. Но неужели наша ведьмочка поверила? — продолжила допытываться Мотя.
— Она же не деревенская дура, чтобы верить словам всяких великосветских, как правильно сказал хозяин, стерв. Не поверила, в тот же день телепортировалась сюда. А раз молодого господина до сих пор нет, значит… — домовик тяжело вздохнул.
— Думаешь он променял ее на какую-то богатую и родовитую невесту или просто разлюбил и забыл? Что ж ему титул и ковен этот ведьмачий дороже? — Мотя почесала макушку.
— Чего не знаю, того не знаю. Но она по-прежнему его ждет, надеется, а потом перестает и плачет, плохо спит. Потом снова успокаивается и верит… — пояснил Тодя.
— Время покажет, кто и чего заслуживает. И дождется ли… как я тебя — моя бесценная супруга, — проговорил Масик, обнимая Аорелию. — Не пора ли нам тоже на боковую?
— Если вы настаиваете, мой любвеобильный супруг, — проворковала она, когда мужчина поднял ее на руки и перешептываясь они удалились в свою комнату.
— Может ты к нему наведаешься? Как-нибудь свяжешься? — спросила Мотя.
— Нет жена, даже не проси. Это их личное дело, здесь кроме них — никто не может друг другу помочь. Ты лучше о своем положении думай, как там наши двойняшки?
— Проказничают, весь день меня пинают.
* * *
Тамила лежала без сна в своей постели, утирая слезы о наволочку, пока, не выдержав, не откупорила пузырек со снотворным. В такие моменты, она не могла уснуть без него, иначе потом весь день ходила как оживленец. Пугая своих домочадцев.
Почему она вернулась сюда? Потому что здесь ее ждали, а когда Аорелия заключила ее в объятья в день возвращения. Тамиле стало тепло и уютно.
— Ну вот ты и дома, — проговорила графиня, а точнее уже законная жена графа Масикавелия.
— Аорелия, умоляю не спрашивай меня ни о чем, особенно почему я одна и без Мик…
— Тш… не буду, захочешь и сама все расскажешь, а теперь пошли в дом. У нас тут настоящие холода, не то что в Перлии.
— Да, там море и солнце. Тепло как осенью, я хорошо напиталась силой природы. Теперь и зиму с холодами не страшно переждать.
Иногда Тамила слышала волчьи завывания в лесу и в каждом ей чудился голос Микеля, особенно по вечерам, когда она прогуливалась с Аорелией по освещенной фонарями дорожке, мимо замерзшего фонтана.
Потом Тодя забирал эти фонари, задувал в каждом свечи, если таковые на растаяли.
По вечерам, Мотя просила сыграть мужа на дудочке, которую Тоде когда-то подарил его друг — лесной фавн и все их семейство садилось у камина любуясь игрой огня. Как в нем пританцовывали разные животные, а музыка растекалась по замку обволакивающей волной. Тогда Тамила крепко спала и видела хорошие сны, в которых ее обнимают такие родные и горячие руки, любимые губы шепчут что-то, но она не понимает и просыпается под утро в бодром настроении.
Незаметно наступила весна и замок наполнился детским плачем. По утрам Аорелия и Тамила нянчили маленького графа Блейка и двойняшек мальчишек, пока что похожих друг на дружку — Кай и Рай.
А ночами на дежурство заступали отцы-полуночники, пока мамы крепко спали.
С пробуждением природы, Тамиле становилось легче, она уже могла некоторое время лежать на свеженькой, зеленой травке, но больше всего ее радовали походы в лес за подснежниками, которые они собирала охапками, одаривая Аорелию и Мотю.
