Глава 1
Осень в этом году наступила незаметно. С облетевшей листвой, долгими дождями, моросящими за окном ночи напролет, грязью на любимых ботинках, глубокими лужами по которым шлепают дети. Но осень — это мое любимое время года, ведь именно тогда, девять лет назад я вышла замуж за любимого человека.
Мы с Кириллом познакомились на шашлыках, в компании общих друзей. Мне было двадцать, ему двадцать один. Сидели вдвоем на бревне в осенних куртках, как два нахохлившихся воробышка.
Вначале, мы не особо обратили друг на друга внимание, а потом, слово за слово, между нами завязалась беседа, из которой мы поняли, что не хотим прекращать начавшееся общение.
На первом свидании мы сходили в театр, на втором была картинная галерея, после которой Кирилл признался, что не любитель подобных мест — я, как оказалось, тоже. Поэтому мы решили оставить культурные места другим парочкам, а сами отправились на романтичные прогулки по старинным усадьбам, где подолгу гуляли под одним зонтом, пили горячий чай с лимоном и болтали обо всем. В Кирилле — я увидела именно такого человека. с которым была готова прожить жизнь. Через год мы сыграли свадьбу.
Это важное для каждой девушки событие, произошло в сентябре. Месяц выдался на удивление теплым и без дождей. Улицы и газоны укрывала пестрая листва и я стояла среди этой листвы в белоснежном свадебном платье. Полупрозрачные, как паутинка, рукава облегали мои руки, на пальце блестел тонкий ободок кольца из белого золота с крохотной песчинкой драгоценного камня, а напротив возвышался мой новоиспеченный муж в черном, приталенном костюме с бутоньеркой из белой калы. Я была счастлива как никогда, а он крепко обнимал меня, свою маленькую жену.
Воспитывала меня только мама, отца я не знала, потому вначале нашего с Кириллом брака, очень обрадовалась, что наконец-то у меня появится большая и дружная семья.
К сожалению, моего желания и симпатии никто из них не разделил. Его мать — Елизавета Рудольфовна, дама в возрасте, но с гордой осанкой и склочным характером. Жена известного профессора-физика, посчитала меня недостойной партией для своего сына.
Если в начале наших отношений, она сдерживала свои истинные порывы избавиться от меня, ведя милые беседы на их большой кухне с самой навороченной техникой и всячески расхваливая, и показывая какой у них достаток в семье. То неожиданная новость о браке, сняла с нее маску дружелюбия, как, впрочем, и с ее дочери — Алисы, младшей сестры Кирилла, которой на тот момент было шестнадцать лет. К сожалению, от матери эта девочка не унаследовала ничего кроме такого же стервозного характера и высокомерия. У нее были светло-русые волосы и бледно голубого цвета глаза, их с Кириллом отца — Геннадия Викторовича.
Об этом загадочном мужчине с уверенностью можно было сказать лишь одно — профессор. Мое общение с ним сводилось к вежливым приветствиям и прощаниям, поскольку ничего кроме его предмета и вечных диссертаций его не интересовало. Поэтому бразды правления в их семье с легкостью захватила его супруга, именно она решала кому и с кем быть, кто достоин ее детей, а кто и мизинца их не стоит. Я относилась к последним — недостойным, с абсолютно тривиальным образованием заочного отделения и такой же работой секретаря.
Буквально перед свадьбой, я узнала, что у Кирилла оказывается был еще и старший брат, который в семнадцать лет покинул Россию и перебрался жить в штаты, где и устроил свою жизнь. Семью он навещал редко, а заговаривали о нем еще реже, что меня удивило. Будь у меня столько братьев и сестер, я бы не захотела с ними расставаться, даже ввиду переезда в другую страну. Детальнее об их отношениях с братом, Кирилл не рассказывал, разве что один раз упомянул его по имени, которое тоже начиналось на букву К, но я забыла об этом.
Однако свадебный банкет, мы покинули раньше всех гостей и тут же улетели в путешествие в Швейцарию, поэтому старшего брата мужа я так и не увидела. Нас ждали горы, озера и целая неделя любви.
Еще через год, у нас с Кириллом родилась дочь — Снежана. Воплощение нашей любви, желанный лучик света, которому я радовалась каждый день, особенно после гибели Кирилла.
Автомобильная авария, мгновенная смерть. Елизавета Рудольфовна меня к нему даже не подпустила, на опознание ездила сама, похоронами занималась тоже и была бы ее воля, она и к могиле его не разрешила подойти, обвиняя в том, что именно я виновата в смерти ее горячо любимого сына.
Золовка также не отличалась тактом и на мой вопрос — За что? Почему же я виновата? — девушка ответила, что в тот день, Кирилл должен был остаться ночевать у них, но из-за моего сообщения поехал к нам со Снежаной. А ведь все, что я ему написала — это то, что соскучилась и с нетерпением жду его возвращения.
Словесными обвинениями в мой адрес их порывы не закончились, ныне бывшая свекровь решила лишить меня оставшейся нам со Снежаной квартиры.
Но поскольку та была нажита нами с Кириллом в браке и в ней были прописаны я и дочь, свекровь только зря тратила деньги на консультации юристов, чтобы выгнать ненавистную девку с приплодом, которая естественно была виновата в одном своем существовании в этом мире.
Моя мать — Бронислава Константиновна Вольская, юрист от бога, как только узнала о кознях Елизаветы, которую и терпела только ради меня, взяла на работе двухнедельный отпуск и примчалась ко мне для поддержки.
Моя мать — была, есть и будет волевой женщиной. Она выросла в благополучной, но стесненной в средствах семье учителей, а потому с самого детства грызла гранит науки. Получила заслуженную золотую медаль, окончила юридический факультет с красным дипломом и удачно устроилась на работу в арбитражный суд. Она гоняла на старом фиате, курила сигареты «Капитан Блэк» и пила крепкий кофе.
С гибели Кирилла прошло три недели, как я их пережила, даже не могу понять. Для меня все дни слились в поток нескончаемых слез, криков в подушку до хрипоты чтобы дочь не услышала и завываний под струями душа за закрытой дверью ванной.
С работы меня отпустили без вопросов, шеф, видя мое состояние, впервые за годы работы, обнял меня как родную дочь и пожалел. А затем в своей военной манере, строго приказал не появляться, пока не приду в себя.
За два дня до гибели Кирилла, нашей дочери исполнилось пять лет. Но вместо планируемой поездки, мы отправились на похороны.
Все остальные дни после них, я ходила по квартире из комнаты в комнату, то обнимая свитера Кирилла, нося его футболки. Вдыхая запах подушки по ночам и все надеясь, что в замочной скважине повернется ключ, и он войдет в квартиру с обычной фразой:
— Родная, я дома. Задержался на работе. Представляешь, что Кешка опять учудил со своими договорами?
Но вокруг была лишь тишина. Ни одну из его вещей я не отдала свекрови, которая пыталась даже взломать дверной замок чтобы проникнуть в нашу квартиру и унести все, что касалось ее мальчика. Тут уже я не выдержала и пригрозила вызвать полицейского.
