— Ты на личико свое глянь, комик погорелого балагана, — усмехнулся я, проходя мимо. — У вас тут клуб или цирк?
Тот сначала закудахтал что-то невразумительное, потом все же решился заглянуть в одно из многочисленных зеркал, и тут его проняло по полной программе. Косметика, коей так обожают «украшать» себя существа подобного рода, «потекла», образуя клоунского вида разводы и превращая физиономию в нечто вовсе уж непотребное. Как говорится, мелочь, а настроение самую малость, но улучшилось. Особенно, когда я представил, как он будет пытаться стереть со своего лица эти разводы, намертво впитавшиеся в кожу, образовав некое подобие экстравагантной татуировки.
Ф-фу! Ну и зрелище… Никогда раньше не думал, что в одном месте может собраться такое количество извращенцев, и уж тем более не предполагал там оказаться. Здоровые гусарские инстинкты требуют немедленно начать разносить по кирпичику этот непристойный балаган. Я в принципе отнюдь не против, однако же, сдерживаюсь, поскольку, в хаосе, который здесь воцарится после того как я дам волю своим чувствам отыскать кого-либо будет чрезвычайно сложно даже для нас с Чумой.
Ладно, поручик Бельский, оставить эмоции, извольте выполнять задачу! Все развлечения — на потом.
— Алекс, Владимир, а посидите-ка вы пока здесь. Проследите, чтобы не было всяких нежелательных тенденций.
— А вы? — полюбопытствовал старлей.
— А мы возьмем за шиворот этого напомаженного субъекта, — я встряхнул Джармена, давая понять, кого именно имею ввиду, — и отправимся в здешние номера. Ведь в одном их них и обитает его братец… Пошли, Элен.
Готесса, само собой, ничуть не возражала против прогулки. Ну а Джармена никто и не спрашивал… Единственное его предназначение — служить проводником в этом голубом царстве. Вот он и старался по мере своих возможностей.
Атмосфера вокруг была весьма неприятной. Я искренне старался не вглядываться, опасаясь сорваться, и впав в знаменитое вампирское бешенство начать распускать всех присутствующих на кровавые ленты, однако кое-что все же увидел.
Люди, вроде бы мужского пола (хотя бы по документам), но выряженные в женскую одежду… Существа в мужских шмотках, но с накрашенными лицами… В глазах многих прослеживается наркотический туман, особенно у тех, кто возрастом помоложе. Ах да, еще какое-то чувство превосходства над остальным миром. Дурдом, но факт — они действительно считают, что их извращенные наклонности являются признаком некой избранности. Странно это и непонятно… Ведь должны же подобные создания сознавать всю болезненность и ущербность подобных отношений, как-то стесняться, что ли… Так нет ведь, наоборот, гордятся, кичатся своей «избранностью»…
— Ка-акой кра-асивый мужчина, — сладеньким до омерзения голосом пропел кто-то у меня за спиной. — А как его зовут?
— Твой длительный больничный отпуск… — Увы. Все мои попытки сдерживаться пропали втуне, стоило мне только на миг представить что меня могли принять за одного из них. Горячая, кровавая волна ярости метнулась в голову, затуманивая разум и заставляя непроизвольно обнажить клыки в злом оскале.
— А?
Этот вопрос остался уже без ответа, поскольку я развернулся, и тяжелый сапог полувоенного образца, в который я был обут, вошел в соприкосновение с наиболее нежной частью содомитского тела
Визг, изданный этим недомужчиной напомнил мне концерт кота, на хвост которого как-то со всей дури опустила подкованное копыто моя лошадь. Помнится спешил я тогда преизрядно, а посему галопом свою Лисичку пустил. Этот же бедолага, на солнышке пригрелся, и даже топота копыт не услышал… Впрочем, не время отвлекаться на воспоминания…
Содомит взлетел, словно ангел на небеса, вот только вместо крыльев развевались оборки полуженского наряда, а небо заменил потолок. Причем, прошу заметить, магии в этом полете не было ни капли! Одна только чистая физическая сила взбешенного вампира. Однако, когда истошно верещащая тушка достигла потолка, настало время и для магии. Стукнувшись головой о потолок, содомит прекратил свои визги, ну а дальше я малость призадумался о месте его дальнейшего пребывания. О, идея! Какой-то вращающийся шар, изливающий на клиентуру заведения потоки разноцветного сияния… Вот туда его и прикрепим, благо там и нечто вроде подвеса присутствует. Как тут и было!
Слегка разрядив свою злость, я немного успокоился и уже не порывался начать разрывать всех подряд.
— Граф, у тебя явно просматривается художественная жилка, — восхитилась готесса. — К тому же экстравагантность исполнения лично меня очень порадовала.
— Благодарю. Всегда приятно услышать столь лестную оценку, а то раньше, товарищи боевые наоборот, жаловались, что чувство юмора у меня чересчур мрачное… Подумаешь, приказал повесить каналью-трактирщика, вздумавшего добавлять в пиво дурманный сок, чтобы затем грабить проезжающих, на вывеске его собственного трактира. А то, что трактир тот назывался «Повешенный разбойник» тут и вовсе почти не причем… Но то дела дней минувших… А нам надо дальше двигаться.
— М-да граф… Ну и шуточки же у тебя… — не то восхищенно, не то — осуждающе протянула готесса.
После этого происшествия, я все же решился набросить на нас маскирующее заклинание, чтобы не привлекать внимание, особенно внимание определенного рода. Да и народец вокруг ходил слегка ошарашенный, в ввиду образовавшегося нового оригинального украшения интерьера. Правда, в результате двигаться стало гораздо сложнее, — не видевшие нас посетители сего бого-, дьяволо-, ангело-, демоно-, и особенно вампирсконеугодного заведения, то и дело мешали проходу. Ну, то есть мешали, пока мне не надоели постоянные обходы, и я не выдвинулся вперед, после чего двигаться мы стали намного быстрее. Шаг— очередная мешающаяся тушка — добрый пинок — взвизг, — место свободно — шаг… Впрочем, как не странно, никакой особо острой реакции не наблюдалось.
Постоянные посетители, похоже были привычны и не к таким происшествиям. Мало ли чего в голову под воздействием наркотиков взбрести может…
Путь наш лежал к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там и находились номера для особо важных и состоятельных персон, посетителей здешнего притона. О как! Очередной блокпост нарисовался, причем самого что ни на есть непреклонного вида.
— Вход только по предъявлению клубной печати, — пробасил тип, более всего похожий на шкаф с антресолью. — Оплатить разовый пропуск вы можете у кассира…
— Печати, говоришь… Чума, уплати.
Бесенок мгновенно проявился в видимый вариант. На сей раз он выглядел слишком уж деловитым и сосредоточенным, а в лапах у него красовалась большая канцелярская принадлежность — печать обыкновенная, чернильная. Эта самая печать влепилась непосредственно в лоб стоящему на нашем пути стражу. Тот икнул и застыл каменной статуей — парализующее заклятие сработало на совесть. Ну а печать оставила на его лбу четкую и очень сложно смываемую надпись «Уплочено».
— Мне почему-то кажется, что он имел в виду нечто иное, — задумалась Элен. — Хотя статуя получилась вполне неплохая. Да, а сколько он так простоит?
