— Но мы же с тобой рядом, нас ты тоже стесняешься? — наивно хлопая глазами, спросил Матвей.
— Ну, если бы вы были взрослыми мужчинами, мы бы вообще рядом не сидели, ешь давай, а то остынет. Вон, Кирьян уже почти закончил. А вы хотели еще пойти в зоопарк и планетарий, — при упоминании последнего Кирьян встрепенулся.
От зоопарка мальчишки были не в восторге: хмурились, недовольно поджимали губы, пока не получили по порции холодного мангового смузи.
— Не нравится мне, что животные в клетках. Им там плохо, — сказал Матвей; одной рукой он крепко держал Славину, а второй пластиковый стакан с крышкой, потягивая напиток из трубочки.
— Я тоже… и вообще, не люблю я зоопарки.
— Зачем тогда ты повела нас туда, куда сама не хотела? — спросил Кирьян.
— Вы там ни разу не были, сами сказали, что все интересно.
— Ты всегда делаешь то, чего не хочешь?
— Нет, с чего бы? Но это мелочь, которую можно потерпеть. Мы ведь не собирались торчать там весь день.
— Не собирались… — Кирьян отчего-то тяжело вздохнул.
А вот из планетария они вышли перед самым закрытием, когда на улице совсем стемнело. Кирьян и Матвей были в шоке от увиденного. Оба еще некоторое время молчали, переваривая бушевавшие внутри них эмоции. Слава вызвала такси, и через час они подъехали к дому.
— Нужно зайти в магазин, — и девушка потянула за собой еле передвигающего ноги Матвея. Кирьян тоже был уставшим и полусонным. «Весь день на ногах — еще бы они не устали», — с усмешкой подумала она, нагружая тележку продуктами.
Кое-что по своему вкусу докладывал Кирьян, а именно: банки со свежевыжатым соком, упаковку дорогого сыра, не менее дорогую банку с джемом. Он уже потянулся к полке с винами, когда Мирослава перехватила его за запястье.
— Ты аристократ? — вопрос был задан в шутку, но мальчишка враз побледнел и стал воровато осматриваться по сторонам, втянув голову в плечи.
— Просто я читал, что к белому вину хорошо подходит определенный сыр, а если купить свежий хлеб, намазать джемом, а еще виноград…
— Вино у меня дома есть, больше не надо. Будешь совершеннолетним — повторишь эти покупки.
Кирьян пожал плечами и отошел от полки с алкоголем, Матвей крутился рядом со стендом с шоколадками, но никак не мог выбрать, пока не схватился за голову и не ушел.
— Что это с ним? — шепотом спросила у Кирьяна.
— Не смог выбрать. У вас здесь столько всего — глаза разбегаются. Мы многое не пробовали.
«Ну, прямо как из пещеры вышли».
Теперь они замерли перед холодильниками с мороженым, и тут сама Мирослава призадумалась, пока ее и Матвея не оттолкнула дородная дама с полной тележкой.
— Не одни стоите, чего замерли как вкопанные? Что за люди пошли! — недовольно проговорила мадам, хватая две большие коробки с мороженым, а потом несколько пакетиков. — Чё вылупилась на меня? Приперлась и думаешь, весь магазин для тебя и твоих малолеток?
— Магазин — это общественное место, где может находиться любой. И правила вежливости никто не отменял, — спокойно ответил Кирьян.
— Чего? Еще поучи меня, сопляк, прочь с дороги, — «корова» двинула тележку и, если бы Слава не дернула Кирьяна за локоть, то ему бы проехались по ноге.
Щиколотку полоснуло острой болью от колесика, и Слава охнула, поморщившись.
— Вот грымза, — прошипел Матвей.
— С тобой все в порядке? — обеспокоено спросил Кирьян. Его крепко обнимали за плечо, Слава сделала глубокий вдох, смахнув сбежавшую по щеке слезу.
— Сойдет, надо будет дома мазью намазать или пакет с замороженными овощами приложить. Матвей, ты выбрал, какое будешь? — она, хромая, доковыляла до тележки, опираясь на ручку.
— Да, попробую фисташковое, шоколадное и…
— Много не набирай, ты все равно за раз не съешь, — Слава улыбнулась и погладила его по голове.
На кассе им снова не повезло: они стояли за той самой крупной женщиной. Пока она доставала свои продукты, Слава хмуро на нее смотрела и в своем недовольстве была не одна. Кирьян осторожно взял ее под руку, а Матвей пролез между тележкой и девушкой.
— С вас четыре тысячи семьдесят пять рублей и тридцать копеек, — проговорила полусонная кассирша.
— Чего? За что это? Вот за этот пакет с беконом или за упаковку сыра? С ума сошли такие цены навешивать, где скидки? — начала возмущаться она.
Слава уже поняла, что дамочка относится к тому типу людей, которые отличаются особо склочным характером. Им лишь бы с кем-то поскандалить, эдакие энергетические вампиры нашего времени.
— Женщина, я вам русским языком озвучила цену. Никаких скидок не предусмотрено, платить или нет, дело ваше. Я выполняю свою работу.
— Вы плохо ее выполняете, дайте мне пакеты бесплатно!
— Пакет стоит по рублю каждый.
— Ну, точно грабеж, что тут у вас за шарага? Мало того, что всякую бедноту пускаете в рванье с сопляками, так еще и пакеты по рублю! — она бросила взгляд на Славины джинсы. Но она широко зевнула, сделав вид, что ей не интересно, и отошла за соседнюю кассу, куда пришел другой кассир, и им не пришлось стоять за неприятной дамой.
Мальчишки ловко засовывали покупки в пакеты. Когда Мирослава протянула карту постоянного покупателя со скидкой в десять процентов, ее углядела склочница — и все началось по новой.
Славе стало жаль бедную кассиршу, ей попался такой тяжелый покупатель.
— Эй ты, дай мне карту со скидкой! — требовательно сказала дамочка, уставившись на Славу.
— С чего бы? — деланно удивилась девушка, беря Матвея за одну руку, а в другой держа более тяжелый пакет.
— А что, жалко, да? Жадная? Смотрю, своим детям не смогла позволить накупить столько мороженого, небось, каждую копейку считаешь? Ну и ладно, не больно-то надо. Вали отсюда, — и она отвернулась от нее.
— Чтоб у тебя язык отсох, корова, — пробормотал Кирьян.
— Кир… — одернула его Слава, но было поздно, «корова» его услышала.
— Ты чего сказал, ничтожество? — она бросила свой пухлый кошелек и подошла к Кирьяну, схватив его за ворот клетчатой рубашки.
— Сказал, чтобы у такой коровы, как ты, язык отсох, слишком много на нем грязи. Видать, никто давно не чистил, пойди купи себе мыло, простолюдинка, — цедя каждое слово и при этом улыбаясь, проговорил Кирьян.
— Отпустите ребенка немедленно! — Слава схватила женщину за запястье и сжала его, заслоняя собой мальчика.
— Какая мать, такие и дети. Шалава! — она оттолкнула Кирьяна, но Слава удержала его, не дав упасть.
— Пошла ты, корова! — ответила Слава и отвернулась, чтобы сделать шаг к дверям.
Волосы на затылке всколыхнул незримый порыв ветра, запахло электричеством, и в магазине на мгновение погас свет, а когда включился, то все увидели, что на полу с зажатой в руках новенькой кастрюлькой валялась «корова».
