— Пожалуйста?
Колдун глянул на меня через плечо, сделал жалостливые глаза, сгримасничал брови домиком и едва не пустил скупую мужскую слезу. Шут, как есть шут! Но странно признаться, что-то в ведьмовской душе все же дрогнуло. Может, поздний ужин напомнил о себе тихим приветствием, а может, мужчина оказался королем манипуляций. Своего он в итоге добился. Ворча скорее для проформы, чем всерьез, я перестала спихивать узурпатора с ложа. И нет, совершенно не выдохлась! Да, если захотеть, всю ночь напролет могла напрягать ноги и вести неравный бой! Но что-то жалко стало этого соблазнительного предателя. Еще простудится да помрет ненароком раньше времени, так и не осознав всю глубину собственной вины…
— Так и быть, объявляю временное перемирье, — выдохнула, громко отсапываясь. Едва не извел, нелюдь!
— Слава всеблагим богам.
— На многое губу не раскатывай! — предупредила сразу.
А то смотри, как глазки-то заблестели! Небось, надумать себе чего успел…
Я закуталась в одеяло, наподобие гусеницы в кокон, лишь нос и глаза остались на виду.
— А как же… — не смог скрыть недоумение мужчина.
— Одеяло мое! — злобно зыркнула. — На мою сторону кровати не претендовать!
Магией я прочертила золотую линию между нами. Через миг она исчезла, как ни бывало. Хорошо еще на простыне прожженный след не оставила. Чары, они такие, непредсказуемые. Особенно в услужении обиженной ведьме-недоучке.
— Рискнешь — схлопочешь проклятие.
— Еще одно?
— Я тебя пока не проклинала.
— Все сильнее в этом сомневаюсь, — пожаловался он.
— Попробуешь посягнуть на святое — прокляну, — продолжала озвучивать список возможных нарушений.
— На святое? На подушку что ли?
— На меня! — заботливо подсказала непонятливому гаду.
— А-а-а… это святое. Так бы сразу и сказала.
— Разбудишь — прокляну.
— А дышать мне можно? — растянул губы в язвительной улыбке Лукас.
— Через раз и тихо.
Он закатил глаза к потолку, изобразив на лице вселенскую муку. Вот! Еще чуток и взвоешь, милый! Будешь знать, как обижать ведьму, у которой характер далеко не сахар. Не мед и даже не сиропчик ягодный.
— Это все? Или будут еще требования?
Я с минуту подумала и кивнула:
— Если появятся, ты о них узнаешь первым.
С самым серьезным видом Лукас мне кивнул, раздобыл из шкафа шерстяной плед и улегся рядом. Кстати, выдуманную границу он не нарушил. Даже повода для крохотного проклятия не дал.
Погасив магические светильники, устроился поудобнее. По крайней мере, думаю, попытался. Отблески пламени сплетались в причудливом танце на грубом камне камина, кидали на потолок и стены диковинные тени.
— Эх, Ниэла, — через некоторое время вздохнул Лукас. — Чего только не сделаешь, чтобы жена была довольна.
— Я тебе не жена, — пискнула, мгновенно широко распахнув глаза.
— Будущая жена, — послушно исправился он.
— Когда это мы успели обсудить будущее?
Лукас не на шутку воодушевился:
— Ты хочешь поговорить о ритуале единения?
Наглец! Ну каков, наглец!
— Спи, Лукас, — прошептала я, мысленно махнув рукой и примирившись с бесполезностью очередного спора. — Спокойной ночи.
— Сладких снов, малышка.
Я прикрыла глаза, решив дождаться фамильяра с охоты. Но ночь сделала свое дело. Прежде, чем сдаться в крепкие объятия сновидений, я оставила защитное заклинание вокруг себя, хорошо, что Бука в свое время озаботился моими базовыми знаниями. И со спокойным сердцем уснула. Тем более, что рядом с колдуном мне до обидных слез становилось уютно и хорошо.
ГЛАВА 7
Мирный сон прервался грохотом, молнией и хриплой руганью.
— Что? Где?!
Кокон из одеяла крайне теплая штука и адское логово, если вдруг надо быстро выбраться. Едва справилась с пуховым зверем, вскочила на ноги и приняла боевую стойку у кровати. Наемникам из красного клана я вряд ли буду достойным противником, но если не покалечу, то хотя бы покусаю нападающих. Недаром же всегда тщательно следила за зубами, как чувствовала — сойдут за оружие!
В тусклом свете от камина, ошалело оглядела комнату — никого.
Лишь на половине кровати колдуна ворочался большой темный сверток.
Разбудивший меня грохот оказался сигналом оставленных чар. Искры от защитного заклинания спросонья приняла за молнию. Приглушенным чертыханием исходил Лукас, пытаясь выбраться из тесных объятий пледа.
Как нарушитель моего защитного поля, мужчина был обездвижен и туго спеленат, осталось пустышку всунуть в рот и… Чем не пупсик? Симпатичненький такой, только отчего-то жутко злой. А вот нечего было соваться к спящей ведьмочке! Поделом искусителю!
— Ага! — торжествующе воскликнула я. — Попался?! Покусился-таки? Вот я сейчас ка-а-ак…
— Проклянешь, — флегматично завершил колдун за меня. — Я помню, да. Можешь начинать.
И вот как-то сразу расхотелось мстить. Что за удовольствие, когда получил на пакость разрешение? Никакого!
Лукас, наконец, нейтрализовал защитное заклинание, выпутался из плена и недовольно зыркнув на меня, будто обрушила на его голову все грехи рода, отвернулся.
Посмотрите-ка, какие мы нежные!
Сверля мужскую спину задумчивым взглядом, я гадала: а может, переборщила с пакостями и заговоренный папоротник уже лишка? Если дать корень белого пиона сейчас, то утренних неприятностей возможно будет избежать.
Я нерешительно потянулась к колдуну:
— Лу…
— Спи, Ниэла, — категорично обрубил он.
Ну и ладно! Не очень-то и хотелось! И если что — сам виноват! Ведьмовское дело короткое: отомстила и забыла, потом еще несколько раз отомстила. Память-то девичья.
Устроившись поудобнее на боку лицом к окну, я попыталась заснуть. Повторно заклинание не читала. Понадеялась на злопамятность колдуна. Не полезет же он еще раз туда, где нехило шибануло?
На этот раз благостный сон быстро не шел. Отвлекало тихое дыхание Лукаса, тепло его тела, которое я чувствовала даже не соприкасаясь спинами. И надоедливые мысли о Буке. Гулена, а не фамильяр! И где его носит ночь напролет?
А еще надоедливым червячком внутри зудела совесть. Мол, не стоит так часто и извращенно испытывать терпение единственного защитника. Неровен час, Лукас добровольно сдаст меня в руки наемникам из красного клана или, чего хуже, Агафтии.
Порывы изображать из себя благородную леди я придушила на корню. Еще чего! Связал долю с ведьмой, пусть ведьму, нет, ведьмищу и терпит! И поглядим насколько долговечно его «верно, счастливо». Что-что, а тяжкие условия для испытания колдовских чувств я обеспечу! На такой боевой ноте, показательно громко сопя в подушку, и сдалась во власть сна.
