А утром, когда яркое светило уже вовсю слепило глаза, в этой огромной кровати я проснулась… одна. О присутствии рядом мужчины напоминали лишь слегка примятая подушка, да оставленный на кресле шерстяной плед.
Продолжает соблюдать уговор и уходить заранее? На мгновение я даже пожалела о заявлении, что не хочу просыпаться рядом с Лукасом. Но этот миг слабости, слава Всеблагой богине, быстро прошел, бесследно исчезнув в утренних думах и заботах.
Привела себя в порядок довольно скоро. Хоть волосы, напоминающие сейчас кубло змей простой расческе не поддались, заговоренная справилась с запутавшимися прядями в два счета! Вот она: волшебная сила магии! Как же хорошо вновь жить полноценной магичкой, а не бесправной служкой.
Пусть магия большей мерой для меня оставалась неведомой далью, но какие мои годы! Научусь всему, наверстаю упущенное, изучу неизведанное! Да!
Настроение вторило яркому солнечному дню за окном. Немного притупляла радость неизвестность, куда подевались мои мужчины. Точнее, фамильяр и временный защитник. Так, наверняка, правильнее его называть, заранее привыкая к сугубо шкурным отношениям между нами. Мне нужна защита, ему… А вот в этом еще придется разобраться.
В «большую и светлую» со стороны колдуна до сих пор не верилось.
Дожидаться Лукаса в комнате не стала. Смело спустилась вниз. Вчерашних завсегдаев в главном зале не наблюдалось. Впрочем, как и хозяйки. Немного потоптавшись между пустыми столиками, я рискнула поискать живых самостоятельно. По следу насыщенного аромата корицы и ванили нырнула в узкий коридорчик, что спрятался за темной занавесью позади служебной стойки.
Вскоре услыхала знакомый женский голосок:
— Теперь тебе хорошо, миленький?
Тут же и застыла на месте, словно лбом на стену напоролась. Ай!
Увала!
— Не робей, бери еще. От меня не убудет.
Перед глазами промелькнули картинки одна страшнее другой! Под ложечкой противно засосало. Неужели сейчас все повторится? Лукас там с ней, а мне… А я?
Ох, сколько еще испытаний смогу стерпеть? Всеблагая богиня, пощади неразумную ведьму!
Даруй мне знак, чтобы не спешила навстречу новому предательству! Будь милостива к своей дочери!
Несколько мгновений, слепо зажмурившись, ждала. После недовольно открыла один глаз, огляделась.
Земля не раскрыла бездонную пасть под моими ногами, небо не собиралось низвергнуться, стены не дрогнули…
Запрокинув голову, внимательнее всмотрелась в деревянный свод. Нет, знамений точно не предвидится. А значит, придется распоряжаться судьбой самостоятельно. И когда у меня было иначе?
Ху-ух! Шумно выдохнула и ринулась за угол, прямо на злосчастный голос наглой орчанки.
Ну я сейчас кого-то ка-а-ак приголублю…
В крохотной кухоньке возле белобокой печи ворковала Увала, приговаривая добро в дорогу ватрушкам, которые как раз отправляла в ее нутро. Я едва с ног не сбила хозяюшку, ворвавшись подобно богине возмездия.
— Где он? — сурово подбоченилась. И зло зыркнула по сторонам.
На первый взгляд Лукаса нигде не было видно. Но для надежности я не побрезговала поднять край цветастой скатерти и заглянуть под стол.
— Ишь какая грозная выискалась! Подумаешь, ночевать не пришел! Я молодой и свободный — имею полное право! — донеслось ехидное справа.
На узком подоконнике в компании пучков трав, цветов и горсток ягод для чая примостился Бука.
Ух, бесстыжая морда!
— И не надо на меня так смотреть! — возмутился паршивец.
Еще и булку жадно уминал за обе щеки. Не мышь — прожорливый хомяк!
Женщина сделала вид, что совсем не удивилась. Мол, орки привыкли к любым странностям. Чего только стоит каждое утро видеть в зеркале зеленую мор… личико. Мда.
— Я же тебя не спрашиваю, как ночь провела! — не унимался фамильяр, хитро мне подмигнув.
То ли каким-то образом догадался о том, кого именно я здесь искала и теперь принимал огонь на себя, то ли просто дурью маялся. Не впервой же.
— Спала, — чуток слукавила я. — Прекрасно и крепко.
— И даже не думала о любимом мужчине?
Я закашлялась. Чего он несет?!
— Ведь не ночевал же под боком, посреди чужого города маялся. Ночью! — надрывался мышь. — Голодный! Холодный! Одинокий!
В ком-то явно умер театрал.
— Думаю, Рьяна тебе составила компанию.
— У-у-у, жестокая! — взвизгнул Бука. — И не смей упоминать имя этой варварицы всуе!
— Кого? — вытаращились мы с Увалой на это крылатое чудо природы.
Мышь привычно забурчал:
— Кого-кого! Тирана в перьях вот кого! Говорила мне матушка, каков хозяин — таков и фамильяр! Да я, глупец, не верил!
Бука откусил огромный шмат булки и с набитым ртом продолжил жаловаться:
— Охотиться нормально не давала? Не давала! И скрыться не смог, всюду чувствовал на себе ее зоркий желтый взгляд! Повеселиться в кои-то веки тоже не дала! Думаете, просто отвадила меня от симпатичных мышек? — он понизил голос до жуткого шепота. — Нет! Она их сожрала!
— Ужас, — выдохнула я.
Увала же восхитилась:
— Какая женщина! Вот это я понимаю!
Бука ее воодушевление не оценил, недобро прищурившись в ответ:
— Кошмар, а не ночка! Едва крылышки целыми унес!
Переглянувшись с орчанкой, мы единодушно прыснули хохотом.
Вот наградила богиня фамильяром! Скука мне явно не грозит. Как бы вставную челюсть не проглотить на трехсотом году жизни, коль Бука такие байки повадится травить. Если доживу, конечно.
— Смейтесь-смейтесь, изверги! Никто не пожалеет бедного фамильяра, никто не приголубит…
— Я тебя уже пожалела трема булками!
— А я тебя приголублю, иди сюда, мистер мышь, — поманила пальчиком.
Бука поначалу подозрительно прищурился, а вдруг пакость какую уготовила, но все же не устоял перед ведьмовским обаянием и перелетел на мое плечо.
— Булки не прошли даром, — укорила обжору. — Если не умеришь аппетит, то придется ползать за мной следом, а не на шее кататься.
— Подумаешь! Все лишнее уйдет в мозг!
— Скорее в пузо, — поддержала меня орчанка.
— Злые вы, — тяжко вздохнул мышь. — Уйду от вас.
Ага, как же! Далеко от кормушки никуда не денется.
Угрозу Буки никто из нас не воспринял всерьез. Да и сам фамильяр продолжал жевать сдобу, не стесняясь ронять крошки мне на платье.
— Скоро ватрушки с сыром подоспеют. Да ароматный чай из розы с черникой заварится, — перевела тему женщина. — Не побрезгуешь разделить со мной стол, Ниэла?
