Раз в десять лет Самайн совпадает с полнолунием. Еще реже с кровавой луной. Мне повезло. Эта колдовская ночь ознаменовалась кровавым полнолунием, сутками небывалого могущества лунных ведьм. Даже лишенная чар, сегодня я смогла выстоять против тетушки. Пусть по большей мере коварством…
И думать не хотелось, что всю не столь короткую ведьмовскую жизнь пришлось бы прожить неполноценной, не подвернись такая удача. Нести бремя отступницы без чести, довольствуясь ролью служки Агафтии.
Правое плечо отяжелело. Я успела забыть этот характерный вес фамильяра. Летучей мыши угольно-черного окраса и крайне скверного характера. Неизменного напарника, советника и просто верного друга.
После наказания Бука бесследно исчез. Существовала огромная вероятность, что тетушка его развеяла, устроив благотворительность из моей силы. Но, слава богине, сейчас я уверилась — он жив. Относительно, конечно. Вряд ли прозрачно-зеленое тельце мыши можно так легко причислить к реальному миру.
— Ну, здравствуй, мой хороший, — улыбнулась сквозь слезы. — Я скучала.
Бука фыркнул. В прошлом он нехотя поддерживал со мной беседы, был не из болтливых, все больше слушал. А сейчас, я догадалась, совсем не мог и слова вымолвить. Слишком истощен резерв у хозяйки.
— А ты не скучал?
Фамильяр красноречиво закатил глазки к небу.
— Не верю, — мотнула головой. — Выглядишь, конечно, скверно, мистер мышь.
Бука обнажил клыки и поерзал на моем плече. Если бы он был более материальным сейчас, точно оставил бы несколько кровавых меток острыми коготками.
— Мы это исправим, друг, обещаю, — твердо заверила фамильяра и занялась приготовлениями к ритуалу.
Семь заговоренных на удачу лучин в хрустальных фонариках я поставила в траву, соорудив по периметру полянки своеобразный семиугольник. Каждый светоч по числу объединенных королевств и его главного божественного покровителя.
Раздевшись до белой полотняной рубахи, нанесла семь капель лавандового масла по точкам: между глаз, на губы, под левой грудью, на запястья и стопы. По-осеннему остывшая земля холодила ноги. Не боясь захворать, я опустилась на колени и сосредоточилась. Атаме положила по правую руку, скоро он испробует ведьмовской крови.
Когда с основными приготовлениями было покончено, я пропела заклинание на древнем языке, про себя молясь, чтобы все выговорила правильно. Иначе не только не получу доступ к источнику, но и наживу новых неприятностей. Боги не поощряют неточности в этих делах.
Твердым движением резанула атаме левую ладонь. Ровная тонкая полоска быстро набралась краснотой. Кровь тонкой струйкой потекла в тяжелую ритуальную чашу, которую я поставила в середине многоугольника. А вот боли совершенно не почувствовала. То ли чересчур привыкла к ней за эти годы, то ли совсем опьянела в предвкушении свободы.
Воздух заискрился бирюзовыми светляками. Из слепящего света соткался гибкий женский стан. Лицо разглядеть не представлялось возможным, слишком ярко, слезились глаза.
Богиня пришла! Откликнулась на призыв! Значит ли это, что я прощена?
— Я никогда ни в чем не винила тебя, Ниэла, — в голове раздался приятный женский голос. Ласковый и нежный, как музыка спокойной реки. — Ты шла за зовом сердца. Я покровительствую смелым, искренним, видящим не столь глазами — душой.
Слезы облегчения брызнули из глаз. Так я освобождалась от чувства вины, усталости, обиды.
— Каково твое прошение? Не медли.
— Верни мне силу.
Как плату за обращение к богине я опустила в чашу родовой кулон, готовая пожертвовать мощью, накопленной многими поколениями.
ГЛАВА 2
— Этого ли ты истинно хочешь? — после недолгого молчания спросила богиня, заставив меня усомниться в желаемом.
Сила — защитит, сделает меня свободной, но не избавит от гнетущей пустоты. Как и десять лет назад я продолжала мечтать о любви. Взаимной. Надежной. Исцеляющей. Почему я не могу размениваться на легкий флирт, ничего незначащую страсть? Что со мной не так? Ведьмам любовь противопоказана. Они быстро утрачивают бдительность, доверяют не тем, а после теряют свои сердца. Сила же — не предаст.
И с замиранием в груди я мысленно повторила изначальную просьбу.
— Могу исполнить только одно желание из двух, дитя. Либо сила, либо истинная половинка. Выбирай.
Я закусила губу: нельзя обойтись без сложностей?
В голове раздался тихий смех богини.
Без силы мне некуда, но и скрасить одиночество надежным тылом ужасно хотелось. Верным, предназначенным только мне мужчиной.
— Слушай сердце, Ниэла, — подсказала богиня.
Отчаянно зажмурившись, я никак не могла осмелиться вымолвить желаемое вслух. А вдруг вновь ошибусь? Хотя сердце, глупое и наивное, уже давно решило.
— Ну что ж. Выбор сделан, дитя.
Я осторожно приоткрыла один глаз.
Богиня исчезла. Свет погас. Поляна погрузилась в ночную тишину. А вот родовой кулон покровительница не забрала, он остался сиротливо лежать на сухом дне ритуальной чаши.
Ничего вокруг особо не поменялось. Да и я себя не стала ощущать иначе. Не получилось?
Погрузившись в задумчивость, я едва не пропустила щелчок за спиной. С таким звуком обычно открываются мгновенные порталы-переходы. Незваным гостям никто не бывает рад, вот и я подскочила на ноги, как оголтелая, на ходу оборачиваясь.
Высокий, широкоплечий брюнет в форме стража границ стал настоящей неожиданностью. Замерев в нескольких шагах и готовая в любой момент сорваться бежать, я неприлично пристально принялась его разглядывать. Взглядом сразу же зацепилась за короткий ежик волос, не в пример прославленной мужской моде на длинные волосы. Конечно, разве защитникам пристало гнаться за красотой или комфортом? Они — служат королевству и гибнут за его благополучие.
Незнакомца нельзя было назвать уродливым, но и на красавца он не тянул, скорее напоминал матерого, побитого жизнью зверя. Правильные черты лица отяжелял квадратный широкий подбородок, рваный шрам на левой щеке задевал кончик рта, отчего тот, казалось, постоянно изгибался в кривой ухмылке. Да и мрачный взгляд исподлобья не добавлял мужчине шарма.
Мне бы бросить все и давно бежать по лесу, сверкая пятками. Явно же наткнулась на опасного хищника, даром боялась упырей и остальную нежить. Но что-то останавливало. Какое-то неясное чувство настойчиво щекотало изнутри.
Я прищурилась. Мужчина не сводил с меня глаз, необычного ярко-синего цвета. Он смотрел, как жадный голодный путник на краюху хлеба. С какой-то небывалой тоской и странным обожанием.
— Лукас?! — выдохнула я. Узнавание будто бы выбило почву из-под ног, заставив неловко пошатнуться. — Это ты?
— Да.
Жестко приземлиться на задницу не вышло каким-то чудом. Ноги ослабли, перестали держать, подкосились. Лукас потянулся ко мне, но я резко отбила его руку и выпрямилась, сохраняя равновесие. Он не должен даже рядом стоять, не то что прикасаться! Видимо, мысли кардинальным образом преобразили мое лицо, заставив колдуна отступить.
