— Тоже магический след ко мне привел? — устало спросила мужчин.
Страдальцы кивнули. Я отметила их поразительное единодушие и оторопь.
— Да, это я отняла у вас самое дорогое, — чтобы сохранить драгоценное время, минуя долгие выяснения отношений, я поспешила прояснить все сразу. — В назидание за проверку. А нечего смотрины чужим женам устраивать!
Мужчины дружно смутились, а потом резко перевели злой взгляд на эльфа.
— Это все ты! — Кирина перекосило. — Запевала!
— Минуточку! — Аррин не собирался отмалчиваться. — Я никого и не заставлял. Мы все решили вместе, а вину на мою голову свалили?! Предатели!
— А я говорил, не стоит вмешиваться в личное! — вздохнул Меон. — Не к добру это.
— Что сделано, то сделано, — подключился к разговору Фадор. — Нет смысла горло рвать: прошлое не изменишь.
— Верно.
— Приносим свои глубочайшие извинения за ту глупую выходку, — поклонился бородач. Меон и Кирин тоже согласно кивнули.
— Проклятье не сниму.
Мужчины встрепенулись, точно готовились к долгим уговорам, но со следующими словами тут же поникли.
— Не умею.
— И что теперь? — нахмурился Меон. — Весь век монахом жить?
Мне бы их помучить еще, солгать что-то позаковыристей: пусть головы ломают, но уж больно живот подводило голодом. В том, что Аррин не стал бы сразу делиться правдой, была уверена. Не после того, как его выставили единственно виноватым.
— Седьмицу. Потом само развеется, — поспешила с ответом я и продолжила идти к особняку. Мысль об очередном кулинарном шедевре Альфреда просто дарила мне крылья! — Посторонитесь уже. Нечего толпиться здесь.
Ишь, паломничество устроили!
Голодная ведьма — злая ведьма! Прав был Бука.
За спиной послышался дружный вздох облегчения. Обрадовались!
— Они же не просто маги, да? — шепотом полюбопытствовала у Лукаса, когда мы почти достигли особняка.
Мужчины плелись за нами, что-то тихо обсуждая (надеюсь, не изощренный план мести) и выдерживая почтительное расстояние.
Лукас улыбнулся:
— Фадор и Кирин — оборотни. Их вторая сущность: медведь и лис. У Меона в роду затесалась гномья кровь. В надцатом колене. По специализации он маг земли. Аррин — эльф-полукровка. Он иногда сокрушается о нечистоте собственной крови, но к какому племени относится его вторая половина никогда не говорил.
После того сложного разговора в саду общаться с колдуном стало не в пример проще. Еще бы набраться смелости на собственное признание…
Пока оное откладывалось, на пороге доме я почувствовала умопомрачительный запах тушеного мяса… и поспешила на кухню так резво, как и первые люди за огнем не бегали. Ну что сказать… Я — слабая женщина! Не могу устоять, когда долг зовет! Просто обязана проверить все ли хорошо приготовлено до того, как подать блюда гостям на стол. Хозяйкой меня считают здесь или кем?
ГЛАВА 14
После памятного разговора в саду Лукас изменился.
Если раньше его за уши было не притянуть к беседе, мужчина больше отмалчивался, да пожирал меня взглядом, то теперь он, казалось, изо всех сил наверстывал упущенное. Мы часто и подолгу разговаривали. Обо всем и ни о чем, не ведая запретных тем. Разве что о ночи, с которой все началось, не вспоминали. Точно оба боялись нарушить тот хрупкий мир, нечаянно образовавшийся между нами.
Про наказание десятилетней давности Лукас меня больше не спрашивал. Хотя я точно знала— его жгучее любопытство никуда не делось. Он будто бы позволил мне самой решить, когда рассказать о наболевшем. Чем невольно вызвал настоящую благодарность.
Как оказалось, кошмары прошлого оживали внутри меня под гнетом неопределенности будущего. Я не могла предугадать, каковой будет реакция Лукаса на правду и от этого становилось страшнее вдвойне.
Мужчина же терпеливо ждал ответного шага в страну откровенности. Изо дня в день, я мысленно собиралась с духом признаться во всем, благо подходящих моментов представлялось довольно, и каждый раз позорно отступала.
Рабство — не редкость в объединенных королевствах. Правда, с недавнего времени некоторые правители усиленно пытаются искоренить работорговлю на своих землях. Увы, от привычного с древних времен уклада жизни не так легко избавиться. Выходит, рабами в богатых семьях никого не удивишь — это вошло в норму. Сами «бесправники» приравнивались к домашнему скоту, ими распоряжались, как вещью. Поизносилась — выбросили, поменяв на новую.
Родовые рабы, привыкшие к тяжелой доли, безропотно сносили любые издевательства хозяев. Редко находились смельчаки, рискнувшие совершить побег. Чтобы вычислить сбежавшего раба из простого люда, хозяева принялись ставить магическую, несводимую руну на предплечье. Знак позора, бесправности, никчемности.
Собственное клеймо, после возвращения магии, я научилась скрывать простеньким заклинанием гламура. Ничего сложного, как и погасить сияние собственной кожи под луной. Ко всему ведь привыкаешь.
А теперь вот взять и показать Лукасу доказательство слабости и глупости? Вольная ведьма — рабыня? Жуткая сказка из разряда невозможного.
Чем больше я об этом думала, тем сильнее изнутри поднималась волна стыда и таяла решимость рассказывать все, что случилось. Не легче ли прошлое оставить в прошлом? Чем оно сможет навредить? Вопрос оставался неотвеченным, отчего вызывал неприятное беспокойство в груди. Я словно зависла над бездной, балансируя на висячем мосте: и вперед идти страшно, и назад не вернуться…
Лукас частенько отлучался по делам, обязанности главнокомандующего занимали много времени. Я догадывалась, колдун старался управляться быстрее, чем привык, чтобы любую свободную минуту проводить рядом со мной. Это подкупало.
Сердце какой женщины не дрогнуло бы от мужского внимания? Вот и ведьмовское не удержалось. Не каменное же. Так и замирало, разливалось томительным жаром в теле, стоило колдуну оказаться поблизости. Глупое, слабое сердце.
У нас не было романтических прогулок под луной или жарких обещаний в беседке. После пробуждения силы, под оком ночного светила я боялась потерять контроль над потоками магии, а к беседкам, как-то незаметно и крепко, прониклась стойкой неприязнью, в обещания же давно не верила. Лукас и не предлагал всего этого, точно незримо чувствовал, в чем именно я нуждаюсь. Наверняка, ему помогала наша связь.
Мужчина окружил меня заботой, вниманием, нежностью — тем, чего столько лет я была лишена. Конечно же, не обошлось без поцелуев. Нежных и страстных, едва-едва ощутимых и напористых, мимолетных и затяжных… Как бы я не теряла голову от ласк, дракон всегда останавливался в шаге от запретной черты, давая мне возможность самостоятельно принять решение переступить ее или нет. И ни разу не упрекнул за неготовность продолжать, боязнь пройти единение. Этим добился, что его внимания стала жаждать и ждать с трепетом в груди. Хитрый сердцеед!
