— Ниэла… — умоляюще. Мое сердце дрогнуло.
Ну почти дрогнуло. Я все еще грешила на ужин.
— Нет!
— Прости меня.
Лукас что… Правда, извиняется? Я даже с шага сбилась. И это чуть не стоило мне свободы! Едва не попалась!
— Еще чего! — фыркнула.
Подскочив к ритуальной чаше, схватила родовой кулон и нацепила на шею. Так сохранней.
Лукас виду не подал, что такой ответ на извинения его задел. Хотя я заметила, как потемнели его глаза и по лицу скользнула тень боли.
— Ты — моя истинная, половинка моей души. Прости, я слишком поздно это понял, — резко остановился он и как-то обреченно опустил руки. — Когда связь между нами исчезла, я решил, что ты погибла. По моей вине. И только сегодня впервые ощутил твой зов.
— Мой зов? — он что белены объелся? — Я. Тебя. Не. Звала!
Лукас меня не слышал. Он продолжал изливаться признаниями. Вовсе не нужными мне признаниями! Поздно. Больше не интересно.
Я скрестила руки на груди, нахмурилась и отвернулась. Разве что мимолетно поглядывала на ссутуленного колдуна, отлично изображавшего раскаяние. Одним глазком подсматривала. И совсем недолго! Так просто, чтобы держать в поле зрения. Мало ли что в его дурной голове еще водится?!
— Хоть и не поверил, что все правильно уловил, но не смог держаться в стороне. И вот. Я здесь, — закончил как-то совсем потеряно.
Я просила силу! Разве… нет? Но застывший в двух шагах от меня Лукас отчетливо напоминал о другом. Только не он, богиня! Только не он!
— Ты не можешь быть моей истинной парой!
Он прикрыл глаза, кивнул и тихо ответил, извинившись взглядом:
— Но это так, малышка.
— Не смей называть меня так! — от просыпающейся теплоты, что ему все же удалось вызвать у меня, яростно топнула. Едва пятку не отбила от силы удара.
— Прости.
— И извиняться тоже! — назидательно помахала указательным пальцем. — Ты опоздал на десять лет с этим.
Лукас поморщился. Истерические нотки в собственном голосе даже мне прекрасно были слышны.
— Ты же делала ритуал на призыв истинного?
Пришлось медленно кивнуть. Не рассказывать же о древней церемонии прошения милости у Всеблагой матери? Тогда и в бессилии придется признаться.
— И вот, — горячечно выпалил колдун.
— И вот, — непонимающе повторила за ним, ожидая продолжения, которого не последовало. — Ничего не изменилось!
Мне что придется ему все разъяснять, как последнему деревенскому дурню?
— Это я, — уверенно заявил Лукас.
— Что я?
— Это всегда был я, Ниэла.
И такое восхищенно-довольное лицо у него сделалось, что я согнулась пополам от хохота. Ну здравствуй, безумие! А я ведь думала, у колдовской братии сие в редкость!
Хорошенько отсмеявшись, напустила на себя серьезный вид. Всего-то и стоило глянуть на застывшего в тревожном ожидании колдуна-предателя.
— Значит, ты, Лукас, мой истинный. Так?
Он настороженно кивнул, откровенно не поняв к чему я вела.
— Тогда как ты мог развлекаться со всем, что двигалось?! И потом, только уйдя от меня, с ведьмами… Там… В беседке.
Не ожидала, что высказать вслух это будет по-прежнему больно. Точно нож в уже затянувшейся ране провернули…
Лукас скрипнул зубами:
— Я сказал, что это всегда был я, но не отрицал собственного идиотизма.
— Ах, сладкий нектар, а не слова, — наигранно растянула непослушные губы в улыбке. — Можешь огласить весь список.
— Какой список?
— Собственных недостатков, конечно. Это — музыка для моих ушей и я готова наслаждаться ею вечно!
— Я — идиот, — сощурил глаза Лукас.
— Только теперь это понял? Бедняжечка!
— Ниэла… — он вновь стал приближаться. — Я сделаю все, чтобы ты меня простила.
— Не смей меня трогать! — выкрикнула, поздно ощутив себя в ловушке.
Лукас — гад! Умышленно отвлек, оттеснив к ели.
То ли шаг, то ли прыжок, и я оказалась в крепких, но бережливых объятьях ненавистного колдуна. А еще весьма ясно поняла, что меня намного раньше могли поймать, просто позволяли почувствовать ложную свободу, расслабиться. Как на охоте. Косому гончие всегда дают фору. Для большего азарта.
— Прости, малышка, но все, кроме этого.
Воспользовавшись моей растерянностью, Лукас склонился ближе, прижался колючим подбородком к щеке. Нос защекотал знакомый запах, напоминающий мне застывший в тревожном ожидании грозы осенний лес. Отчего-то близость этого мужчины всегда вызывала именно такие сравнения. В груди защемило. Пришлось мысленно признаться себе, что десять лет не избавили от болезни Лукасом, и тут же запротестовать еще сильнее:
— И не думай даже, предатель, — прошипела я, подметив пристальный взгляд колдуна на своих губах. — Покусаю.
Мужчина скептически повел бровью. Пришлось громко клацнуть зубами у самого кончика его носа, чтобы доказать собственную серьезность.
— Да, ты кровожадная, малышка, — по-мальчишески задорно улыбнулся он. — С тобой стоит держать ухо востро.
— Да, я такая, — нехорошо прищурилась. — Пришлось учиться выживать.
Улыбка стерлась с лица Лукаса так же быстро, как и появилась. Вспыхнувшая в его глазах искра боли заставила меня напрячься сильнее. Мне было не все равно. На самом деле? И какого лешего?
— Отпусти меня, Дэ Кадари.
— Не могу, Ниэла.
— Ты десять лет обо мне не вспоминал, а сейчас вдруг не можешь разжать руки и отступить? — зло усмехнулась, впившись ненавидящим взглядом в знакомое лицо уже незнакомца. — Не верю.
Ох, богиня, как же сильно он изменился! Не красавчик-юноша больше — настоящий воин, повидавший немало горя и смертей на своем пути. В глазах не отражение безмятежного неба, а словно потемневший горизонт над бездонной пропастью. Руки стража, с огрубевшей кожей, а голос искусителя. Неужели я никогда не избавлюсь от этого наваждения?
— Прости, Ниэла, но я не отпущу тебя.
И как ни упиралась ему в грудь, не старалась освободиться — без толку. Легче было каменную глыбу с места сдвинуть.
— Какого ляда ты вообще в наш ковен с отцом заявился? — от злости я едва не стерла в порошок зубы. — Как же я жалею, что когда-то наши судьбы пересеклись!
— Не говори так, Ниэла, — покачал головой он. — Наша встреча была предопределена свыше. И слава богам за нее.
— Слава? Совсем с дуба рухнул? — стукнула его в грудь. — Ты мне жизнь сломал! Я еще и поблагодарить высших за это должна?
